Волк 3: Лихие 90-е - Никита Киров

class="p1">Нужное взяли быстро. Ящики с водкой поставили на заднее сидение и заботливо примотали ремнями. Они чуть позвякивали, а я ехал аккуратно.

— Сегодня последнего глухаря спихнул, — похвастался Лёня, выставляя руку с сигаретой за окно.

— Кого это?

— Помнишь, как Сержанта на площади Ленина укокошили из трёх автоматов в упор? Когда он из кафе выходил?

— Я ещё в школе учился, — я задумался. — Давно это было, самое начало девяностых. Так и не нашли?

— Как тебе сказать, его грохнул Крюков вместе с Душманом. Они как раз тогда закорешились, а пивзавод только власть захватывал у себя в районе.

— Понятно. А из-за чего пострелялись?

— Сержант же был этот, сидячий, — сказал Лёня. — Жил строго по понятиям, в городе считался большим авторитетом. Но в воры в законе он попасть не мог, потому что в армии служил и за мокруху потом сидел, тогда c этим ещё было строго.

— И что?

— Собрались они как-то в кабаке. Сержант, Крюков, Гоша и этот, Череп, который тогда в этих… забыл, как район тот называется? — Лёня наморщил лоб.

— Черёмушки.

— Во, точно! Череп там был, и Гусар, но Гусара в прошлом году завалили… В общем, тогда Сержант на Крюкова наехал при всех. Типа, ты молодой, наглый, и ведёшь себя неправильно, не по понятиям.

— Сейчас такое Крюкову скажешь, отъедешь, — я остановился на светофоре. Бутылки позади снова звякнули.

— Да и тогда тоже. Крюков его спросил, а как правильно должно быть. Сержант говорит, надо заработанные бабки не на машины, костюмы и б**ей тратить, а купить на них чая, сигарет, и на зону отправить, своих греть. Вот так по понятиям. И в общаг, конечно, сдавай почти всё, а сам живи скромно.

Я присвистнул.

— Конец был предсказуем.

— Да-да, ё-моё, — Лёня вздохнул. — Крюков обозлился, и Сержанта через два дня расстреляли. А на труп бросили сигарет и пачку чая. Но хвостов нет, я так и не нашёл, к чему подкопаться. А мстить не смогли, Крюков банду Сержанта под себя подмял за неделю.

— Понятно. Были времена. Вернее, остались.

Выгрузил Лёню у милиции, помог стаскать водку и продукты. В огромном кабинете уже составили вместе столы, расставили пластиковые тарелки и стаканы, женщины в форме уже нарезали хлеб, сыр и колбасу. В общем, скучать здесь не будут.

А я поехал домой, время ещё позволяло. Поставил в холодильник торт с вишней, разложил складной стол, накрыл полотенцем всякие канапешки и прочие закуски, которые Тамара очень любила, приготовил вино и шампанское. В доме чисто, всё прилично. Осталось только принять душ и ехать за Тамарой.

— А клёво у тебя, — сказала она, проходя в прихожую.

— Ещё бы, выбрал лучшую квартирку. Проходи давай в зал, а я…

Едва я начал снимать туфли, как в дверь застучали кулаком. Очень настойчиво, одной рукой стучали, другой звонили. Так ломятся в дом только бандиты и милиция.

Тамара испуганно посмотрела на меня. Я ей улыбнулся и показал на зал, чтобы прошла туда. А сам украдкой достал из кобуры, которая висела в прихожей под курткой, газовый пистолет. Если что, выставлю его в подъезд, пальну газом туда, закроюсь, а потом накинусь, пока они трут глаза.

Ещё рядом с дверью стояла увесистая ножка от табуретки. В общем, безоружным я себя не чувствовал. Главное, чтобы они не добрались до Тамары. Тронуть не смогут, порву, но могут напугать. А всё это время в дверь продолжали стучать.

— Кто? — спросил я, глядя в глазок.

Двое. Одного, в спортивном костюме, я не знал, но второго недавно где-то видел. Мужик под полтинник в чёрной куртке, с седеющей бородой и огромным носом. Тогда ещё удивлялся, как он мне напомнил Бен Ладена.

— Ворон я, — сказал бородатый. — Базар к тебе есть, Волков.

— Ну давай побазарим.

* * *

Новозаводск, вечер субботы

Душман знал, что у Крюкова есть два любимых фильма: Крёстный Отец, первая и вторая часть. И был один нелюбимый — Крёстный Отец, часть третья. Когда Душман вошёл в кабинет шефа, тот как раз пересматривал вторую часть.

— Вот умели же раньше снимать, Николаич, — Крюков сидел в кресле, скрестив ноги. — И чего они третью часть так испоганили? Всё через одно место вышло.

На маленьком экране телевизора-видеодвойки молодой Вито Корлеоне только что зарезал ножом старого дона, который убил отца Вито. Крюков нажал на паузу на пульте и повернулся к вошедшему. Кресло чуть скрипнуло.

— А я другой фильм принёс, Иваныч, — Душман положил на стол кассету. — Наши друзья из управления подсуетились. Им фильм пришёл, а они для нас копию сняли. Молодцы ребята.

— И что это за фильм? — Крюков поднялся, вытащил кассету Крёстного отца и вставил новую.

— Да про знакомых наших.

На экране появился зал ресторана. Сначала пел Сергей Наговицын, про упавшую звезду, а потом перед скрытой камерой уселся Гоша. Чуть позже появился Лука, а рядом был третий, но он почти не показывался.

Крюков посмотрел их встречу полностью, покручиваясь в кресле, потом промотал назад.

— Валить, — сказал Гоша на экране телевизора. — Крюкова и Захара. В один день. А лучше… чтобы они друг друга завалили. Пусть каждый думает, что другой его кинул.

Крюков нажал на паузу и поцокал языком. На экране осталось перекошенное от злости и постоянной боли лицо Гоши.

— Хитрые, — сказал Крюков. — Значит, куда-то стащили всё сами. И как смогли? Спасибо за кино, Николаич, но что-то не нравится оно мне совсем.

— Да мне тоже. Что будем делать?

— У нас два варианта, — Крюков повернулся к Душману. — Отправим кассету к Захару. Вот только Захар что-то не торопится своё слово сдержать. В грудь себя бил, говорил, что с Гошей разберётся. А ничего и не случилось. На Черепа тогда напали двое и всё. Размяк Захар, постарел.

— Там ещё бригада мокроделов была, но… это мелочи, — Душман достал сигареты. — Тогда второй вариант, босс?

— Да. Давай нашему другу подскажем. Чего нам самим руки пачкать?

Душман порылся в карманах жилетки и достал телефон. Медленно вытащил антенну, мизинцем откинул крышку и нашёл номер Черепа в записной книжке.

— Привет, дорогой. Как сам, Гриша? О, рад за тебя, — Душман засмеялся. — Я чего звоню-то. Помнишь, недавно к тебе гости приезжали. Так вот, этот наш общий знакомый сегодня в Новозаводске. Говорят, девочек себе заказал в гостиницу. Что говоришь? В какую?

— В Пентагон, — Крюков шепнул неофициальное название гостиницы в центре города.

— В Пентагоне он, Гриша. Встречай его, а то он про тебя не забывает. Всё, дружище, счастливо! Здоровья тебе и детишкам твоим!

Душман отключился и убрал телефон в карман.

— А кассету мы отправим ворам, — сказал Крюков, показывая на экран. — Но не сейчас, а утром. Но сначала отдай технарям, пусть вырежут именно это, где Гоша выступает. Где он говорит, что нас с Захаром валить надо. А остальное им знать и не нужно. Пусть на него думают.

— Сделаем, Иваныч. Не в первый раз.

* * *

Тот же вечер, Новозаводские бани

В «Сибирских банях», главной сауне города, которую держал Лука, были комнаты на самом верху, но только для особых гостей. Одна, самая роскошная, всегда была забронирована для самого Луки.

Сегодня он прибыл, что познакомиться поближе с новым персоналом. Не со всеми, а только с некоторыми работницами. Их как раз выставили перед ним в линию и велели раздеться. Сам Лука взялся за подбородок и внимательно присматривался к каждой, тщательно выбирая.

— Вон ту, рыжую, — он показал пальцем. — Её ко мне, в мой номер. Только отмой сначала и надуши. Сразу видно, что с какого-то колхоза.

— Сделаем, Иннокентий Палыч, — управляющий быстро закивал и кинулся к выбранной. — Слышала, что босс сказал? Живо готовься!

Лука, насвистывая, пошёл наверх. Настроение хорошее, план Богатова работал даже после смерти майора. Телохранитель остался внизу, но рядом с номером должен дежурить другой. Лысый бык при виде шефа сразу открыл дверь. В номере темно, девушки ещё нет.

Но едва Лука включил свет, как увидел, что его ждали. Причём ждал такой гость, который в форточку бы влезть не смог. Он и ходил-то с трудом, и в дверь-то скорее всего едва пролез.

Значит, он кого-то подкупил, чтобы спокойно пройти в охраняемое место в центре владений Луки, и так, что никто даже не выдал этого. При мысли, что вокруг одни предатели, у Луки пошли мурашки