Лучше, чем идеально (ЛП) - Симона Элькелес

Я оставляю Эштин размышлять о предстоящем вечере со мной и нахожу Джулиана в его комнате, рассматривающего иллюстрированную книгу о песочных замках. Джулиан показывает на огромную, подробную модель со рвами и мостами.

— Мы с папулей сделали замок из песка, когда в последний раз были на пляже, — он указывает на книжный разворот. — Это было до того, как он уплыл на большой подводной лодке.

Папуля. Так я называл своего отца, когда был в возрасте Джулиана.

Малыш никогда не встречал собственного отца, так что это меня не должно удивлять, что он считает моего своим. Но это так. Мне приходится каждый раз прилагать усилия к тому, чтобы помнить, что я являюсь частью новой семьи, а моя старая ушла в небытие. Мне хочется отказаться от всего этого, но когда я смотрю на ребенка... не знаю. Я чувствую связь с ним, словно я его старший брат.

Я становлюсь на колени рядом со сводным братом и говорю:

— Как насчет того, чтобы ты спросил у мамы можно ли тебе взять плавки и пойти со мной на пляж строить песочный замок.

— Правда? — он бросает книгу на кровать и возбужденно подпрыгивает.

— Да!

На пляже Джулиан приходит в еще больший восторг, как только мы начинаем копаться в песке. Несколько ребятишек, понаблюдав за нами, приступают к постройке своих собственных моделей неподалеку. Джулиан становится маленьким хвастунишкой, понимая, что его замок, безусловно, самый большой и самый лучший.

— Это мой старший брат, — говорит он ребенку, восхищенному огромным рвом, который мы сделали.

— Хочешь помочь нам? — спрашиваю я малыша. — Нам не помешала бы лишняя пара рук.

После того как этот парнишка присоединяется к нам, другие начинают толпиться рядом. Вскоре мы собираем маленькую армию мини-солдат, которые смотрят на меня, будто я бог замков из песка, и разговаривают с Джулианом так, словно ему двенадцать, а не пять.

Наше творение сейчас выглядит как целое королевство, с множеством замков, рвов и тоннелей. Когда я готов закончить строительство замков, я бегу наперегонки с Джулианом в озеро Мичиган, чтобы смыть песок. Я показываю ему, как плавать на спине, поддерживая его. Мы брызгаемся и играем, пока парнишка не начинает обгорать, потом он забирается ко мне на плечи, и я несу его обратно на берег.

Он наклоняется и крепко обнимает меня за шею.

— Я рад, что ты мой брат, Дерек.

Я поднимаю голову и смотрю вверх в его маленькое лицо, разглядывающее меня с таким выражением, будто я его герой.

— Я тоже рад.

Тот факт, что родной отец Джулиана бросил его, а мой отец в настоящий момент отсутствует, делает меня единственным мужчиной в его жизни. Хорошо, если бы дед проявил к нему интерес, но я не видел, чтобы Гас был в чем-то заинтересован, кроме постоянных отлучек и вечной раздражительности.

После того как мы вытерлись и собрались, Джулиан соглашается сходить со мной за покупками. Я затариваюсь йогуртом, капустой, а также фруктами и овощами, которые, могу поспорить, никогда прежде не занимали почетное место в доме Паркеров.

Вернувшись домой, я обнаруживаю, что конверт FedEx от бабушки волшебным образом выбрался из мусора. Он на моей подушке. И он распечатан.

Дерьмо. Не сомневаюсь, это дело рук Эштин. Я нахожу ее в гостиной, она с пристальным вниманием смотрит какое-то глупое реалити-шоу и жует картофельные чипсы. Ее волосы снова заплетены в косу и на ней надеты обрезанные спортивные шорты и футболка с надписью «Фримонтские атлеты».

Я машу конвертом перед ее лицом:

— Зачем ты вытащила это из мусора?

— Почему ты солгал? Это не приглашение в команду по синхронным прыжкам на батуте, — она бросает чипсину Фалкору и садится прямо. — Это от твоей бабушки.

— И что с того?

— Ты даже не прочитал его, Дерек.

— А это не твое дело, потому что...

— Это не мое дело, — перебивает она, — а твое, так что читай его.

Я не хочу знать, что в письме. Это в категории тех вещей, на которые мне плевать.

— Известно ли тебе, что открывать чужие письма незаконно. Нарушение неприкосновенности частной жизни — это что-нибудь говорит тебе?

Эштин вовсе не выглядит виноватой, вытаскивая другую чипсину из пачки и засовывая ее себе в рот.

— Оно уже не было твоим. Ты выбросил его. С юридической точки зрения — это не было нарушением неприкосновенности частной жизни.

— Ты что, юрист? Что, если в следующий раз, когда ты получишь письмо, я его открою? Тебе это понравится?

— Если я его выброшу, то это будет справедливо. Пожалуйста, прочитай, — она указывает на конверт в моей руке своими жирными пальцами. — Тебе необходимо прочитать это письмо, Дерек. Оно важное.

— Я спрошу, когда мне понадобится твой совет. А пока что держись подальше от моих личных вещей.

Я иду на кухню и во второй раз выбрасываю письмо в мусор.

— Почему вы с тетей Эштин снова ссоритесь? — спрашивает зашедший на кухню Джулиан, наблюдая за тем, как я вытаскиваю из холодильника продукты.

— Мы не ссоримся. Мы спорим. Хочешь перекусить?

Он кивает:

— Знаешь ли ты, что для того чтобы нахмуриться нам требуется больше мышц, чем для того чтобы улыбнуться.

— По крайней мере, я даю своим лицевым мышцам размяться, — я нахожу блендер в верхнем шкафчике и делаю Джулиану коктейль из бананового йогурта со шпинатом. — Вот. Наслаждайся!

— Он зеленый, — он пристально смотрит на жидкость, как будто это яд. — Я... мне не нравятся зеленые напитки.

Моя мама каждое воскресное утро вставала и делала нам обоим смузи.[17] У нас был ритуал, мы чокались стаканами, прежде чем их опустошить.

— Попробуй, — я наливаю для себя и беру стакан.

— Твое здоровье!

— Дерек, не все хотят пить это полезное дерьмо, — Эштин вытаскивает коробку печенья и пакет маршмеллоу[18] из кладовки. — Джулиан, я приготовлю тебе что-нибудь, что не будет выглядеть как жидкая трава.

Я наблюдаю, как она дергано делает небольшие сандвичи из печенья и маршмеллоу и разогревает их в микроволновке.

— Ты должен быть внимателен, чтобы не передержать их, — она заглядывает в маленькое окошко микроволновки, вероятно, для того, чтобы подогреть свои мозги наряду с сэндвичем из печенья. — Иначе ты сожжешь маршмеллоу.

Она вынимает тарелку и демонстрирует ее содержимое Джулиану, гордясь своим творением. Джулиан смотрит на сандвичи из печенья, затем на смузи, потом на меня и в довершение на Эштин. Джулиан — судья нашего небольшого состязания.

— Пожалуй, я просто возьму сырных палочек, — Джулиан достает несколько из холодильника и, помахав ими, уходит. — Пока!