Продана криминальному авторитету (СИ) - Дэй Лана

Проклятье! Что за ерунда?

Я ненавижу монстра!

Ведь ненавижу, правда же?

Так какого черта испытываю столь странную сладость? Как будто чувства возвращаются обратно… А все то, негативное, что было между нами сегодня, на самом деле ужасный кошмар.

Я только что открыла глаза. Только что проснулась. Я в его доме. Снова. Я не пленница, а его дикое наслаждение…. Как было и раньше. До момента приезда леди Анохиной.

Мы молчим. Саид очень серьёзный. Насквозь прожигает меня своими черными глазами. Одновременно гладит пальцем скулы. Я, дурочка, теряюсь, не могу мысли удержать какие нужно, не отстраняюсь. Просто зависаю. И неосознанно мечтаю, чтобы он меня обнял. Прижал к груди, извинился за грубость, поцеловал…

Приятно. Что-то колет в груди. Тепло такое странное… Мои чувства к мерзавцу на миг словно возвращаются. Он сейчас выглядит абсолютно другим человеком. Я немного оттаяла и почти забыла, что этот изверг хотел со мной сделать три часа назад.

— Н-нормально чувствую. Очень устала, — что-то мямлю на автомате. Рой мурашек проносится по спине. В горле пересыхает. От его едва ощутимых, осторожных касаний.

Саид убирает руку, отшагивает на шаг назад. Ледяным тоном спускает меня с небес на землю:

— Ты вынашиваешь моего наследника, поэтому на тебе лежит большая ответственность, Алиса Смирнова. Зазубри это себе в голове как свое собственное имя.

А-а, теперь понятно. С чего вдруг такая любезность.

Из-за ребенка. И только.

Грусть сдавливает горло. Даже дышать становится больно. Я перевожу взгляд в сторону, осматриваю комнату, отвлекаюсь от того, чтобы не уронить слезу. На глазах тирана. Не хочу показать ему, что я слабая. Он от этого кайфовать будет.

Саид поворачивается ко мне спиной, направляется к двери. А мне так не хочется, чтобы он уходил. Просто не хочется остаться в одиночестве, наедине со своими горькими мыслями.

— Уже уходишь? — само по себе вырывается.

Шаг к нему навстречу делаю, застываю.

— Да. Я нужен Лизе. Я еще не был в больнице. Она после аварии, уже пришла в себя. И ей очень плохо.

Ничего не отвечаю. Губы кусаю.

Мужчина хлопает дверью.

Бах!

Тишина.

Ледяная, мучительная.

Я несусь к кровати, падаю на неё не чувствуя ног и всё-таки сдаюсь.

Сейчас можно. Никого нет рядом. Я плачу. Беззвучно рыдаю в подушку, сминая пальцами её края до боли.

Ненавижу тебя, Саид Ахмедов. Ненавижу!

Но не могу выбросить из головы… Как бы ни старалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 14

Проходит две недели. У меня токсикоз… В принципе терпимый. Меня не рвет сутками напролёт, но ужасно мучает тошнота и слабость. Безумно сильно хочется спать. Я не отказываю себе во сне. Сплю как сурок. Потом гуляю. Потом ем. Иногда через силу. Потом опять сплю. Ем. И гуляю. Большую часть времени провожу в одиночестве, поглядывая на высоченные стены забора и снующую туда-сюда охрану.

Мне не сбежать.

Да и куда теперь рыпаться? Я прекрасно помню чем завершился мой побег. Светка меня подставила. От Ахмедова не сбежать. Не скрыться. Всюду вытащит. Даже в аду найдет, если умру вдруг, я почему-то не сомневаюсь в его твёрдой воле, возможностях, влиянии.

Саида я почти не вижу. Он днями напролёт где-то пропадает. Разумеется, в больнице сидит, у Лизы. Носится за ней как за королевой.

Да, с ней произошло самое настоящее горе. Я искренне сочувствую девушке. Она теперь инвалид. По женской части. И никогда не сможет иметь детей. Это очень ужасно… Представляю, ее реакцию, когда она поймёт, что не сможет выполнить своё жизненное предназначение, заложенное природой — родить младенца. Наследника. Влиятельному криминальному авторитету. Даже жаль её. От души.

В где-то в мыслях мелькает картинка, как Елизавета, лёжа в кровати, приходит в себя после аварии. Смотрит на свой перебинтованный живот и рыдает. А врач озвучивает ей приговор:

“Мы очень сожалеем, но вы не сможете больше иметь детей. Никогда…”.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я грустно вздыхаю. Поднимаюсь с кровати, подхожу к зеркалу. Приподнимаю подол халатика до уровня груди, смотрю на свой ещё плоский животик. Кладу на него руку, глажу. Там тепло так. Странное, приятное тепло разливается по поверхности ладони, я невольно улыбаюсь, представляя себе своё будущее.

Я счастлива. Во мне растет и развивается самое настоящее чудо. Я — будущая мама. До сих пор не могу поверить… Всё так внезапно свалилось.

Но Лизе вот в другом повезло. Саид ведь любит её. Ощущение, что по-настоящему. Разве такой монстр как Ахмедов способен любить? Для меня остаётся загадкой. Вон как он о Лизе печётся, какой серьёзный и взбудораженный был, когда узнал, что она попала в аварию. Интересно, он так из-за денег из кожи вон лезет, или реально любит?

К сожалению, мне не узнать. Вот бы покопаться в голове бандита….

Хватит, Алиса! Зачем тебе это вообще надо? Мысли прочь! Негативные мысли могут навредить малышу. Плевать мне Ахмедова! Пле-вать! Я попытаюсь найти способ, как избежать проклятой сделки. Не хочу отдавать малыша. Он мой! И только мой! Я его законная мать.

Внезапно в дверь стучат. Я не успевать дать добро на вход, дверь распахивается, порог переступают кожаные, идеально чистые брендовые ботинки.

Быстро одёргиваю халат обратно, скрывая голое тело и кружевные трусики, поворачиваюсь лицом к двери. Вижу Саида. Он входит в мою комнату как истинный хозяин дома, коим и является. Вальяжно, выпрямив спину, вздёрнув голову к потолку. Весь из себя такой. Как с обложки модного журнала. В дорогущем костюме тёмно-серого цвета. Комнату наполняет головокружительный запах элитного парфюма. Я моментально от него пьянею. Взахлёб втягиваю ноздрями потрясающий аромат и вся трясусь от восторга.

Кошмар! Он что феромоны использует в составе духов? Я не могу им надышаться. Против воли превращаюсь в какого-то токсикомана, блин.

— Доброе утро. Собирайся. Мы едем в клинику, — холодно ставит меня в известность Ахмедов, сверкая черными глазами. Прищурившись, он хорошенько сканирует взглядом свою собственность. То есть меня.

— Доброе. З-зачем? — почти подпрыгиваю на месте.

Нет! Только не клиника! Что на него вдруг нашло?

Страх разливается по венам. Просто от этого человека не знаешь что ожидать. Его настроение — это американские горки. Вдруг он опять передумал и всё же решил потащить меня на аборт. Найдет другую суррогатную мать из “высшего общества”. Проблема что ли?

— На плановое обследование. Ты должна пройти скрининг и сдать необходимые анализы. Я должен убедиться, что ты здорова и ребенок тоже.

Ах, понятно. Фух! Я облегченно выдыхаю. Для меня пока всё вновинку. Я ведь впервые в жизни беременна. И пока, честно, с трудом в это верю.

— Хорошо. Сейчас только оденусь.

— И позавтракай.

На самом деле у меня нет аппетита. Опять немного тошнит.

— Я постараюсь, — уныло вздыхаю.

— Ты должна хорошо за собой следить и должна хорошо кушать! Чтобы ребёнку всего хватало, — как-то грубовато давит на меня он.

— Я делаю всё возможное. Но сейчас мне тяжело. Из-за токсикоза. Аппетита нет. Меня рвёт иногда. На резкие запахи.

— Я понял. Проконсультируемся значит у специалиста. Жду тебя в обеденном зале. Поторопись.

Развернувшись, он уходит.

Хлопок двери. Я остаюсь одна в комнате. Тут же раздражаюсь! Хочется кого-то как следует поколотить.

Бесит его эта властность! Мужикам вообще вот не понять, что чувствует девушка, находясь в положении. Им бы хоть раз родить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как меня достала эта чертова тошнота!

Хмыкнув, я иду в ванную. Умываюсь. Привожу себя в порядок. Одеваюсь и выхожу из спальни.

Что ж попробую перекусить. Хотя бы бутерброд с сыром и чай.

***

Кое-как втолкнув в себя пищу, я иду вслед за Ахмедовым. Он сам лично пожелал отвезти меня в больницу. Хоть что-то радует. Мы ведь две недели с ним практически не разговаривали и толком не виделись. Он просто здоровался со мной и мчался мимо. Я стала ощущать себя никому ненужной одиночкой. Мне не хватает его внимания. Мы ведь могли бы просто хотя бы стать друзьями? Просто общаться? И все. Мне нужно с кем-то поговорить. Даже прислуги нет до меня дела. И без того у них полно работы. А я… просто пленница криминального авторитета. Пора бы смириться. Как питомец живу. Но это ведь временно? Не на всю жизнь. По договору… Хочется верить, что я не буду всю жизнь игрушкой и произойдёт чудо.