Страж Порядка - Андрей Расторгуев

Но всё это завтра, а пока спать…

– Да, я приду, – вяло отозвался Ческидов, продолжая сидеть, опустив плечи.

Он пришёл вовремя. Такой же подавленный, будто всю ночь просидел на злополучном стуле в ожидании дочери, которая так и не появилась. Манин завёл его в кабинет, продиктовал текст заявления и начал писать объяснение, изредка задавая уточняющие вопросы.

С раннего утра поиски Юли возобновились. Город и окрестности прочёсывали сотрудники всех подразделений от криминальной милиции до паспортно-визовой службы. Стараниями первого зама, взявшего на себя руководство розыскными мероприятиями, до наступления темноты не должен был остаться непроверенным ни единый метр городской территории. Особое внимание он требовал уделить заброшенным домам, чердакам и подвалам. А в первую очередь отправил людей на обход парка и прилегающей местности.

Манин исписал листок только наполовину, когда зазвонил телефон и голос дежурного произнёс:

– Нашли труп девочки под мостом. Ваш Абрек уже там, давай собирайся. Возьмёшь криминалиста, судмедэксперта и туда.

– Где именно? – уточнил Паша, поскольку в городе два моста: Большой и Малый.

– Под Большим. Выходи, машина ждёт.

Что ж, этого следовало ожидать. Большой мост располагался неподалёку от парка, который по широкой дуге огибала река. Если преступник повёл Юлю через парк и где-то там убил, проще всего избавиться от трупа, сбросив в воду. Течение должно унести тело подальше от места происшествия. Ищи потом, где оно. Повезло, что выплыла так быстро.

Положив трубку, Паша встретился глазами с Ческидовым. Тот смотрел выжидающе, но без какой-либо надежды. Похоже, был готов к тому, что дочери нет в живых, и почти смирился с этой мыслью. Но как сказать о страшной находке?

Манин почувствовал противный ком в горле. Нет, не может он в лоб заявить человеку, недавно пережившему потерю жены, что его единственная дочь тоже мертва, и он остался один-одинёшенек на всём белом свете. Не сейчас. После. И вообще, пусть узнает об этом от кого-нибудь другого.

– Мне надо… – предательский ком вызывал хрипоту, не давая нормально говорить. Манин прокашлялся. – Мне надо отлучиться. Вызывают… э-э… на происшествие. Вас опросит другой сотрудник. Сейчас я его приглашу. Посидите пока здесь.

И пулей выскочил из кабинета.

У Большого моста толпились милиционеры и зеваки. Первые, получив по рации команду «отбой» относительно поисков девочки, и узнав, где её нашли, потянулись посмотреть, кого они так тщательно разыскивали. Вторых влекло заурядное любопытство. Ещё бы, когда ещё увидишь толпу ментов в одном месте. Не иначе что-то произошло. Лишние «менты» тут же поплатились за чрезмерную любознательность тем, что были поставлены в оцепление с приказом посторонних к месту происшествия не допускать.

Что именно здесь убили девочку, Манин понял, как только спустился под мост. Стена бетонной подушки на берегу была перепачкана кровавыми пятнами. От неё следы крови вели вниз по насыпи к реке и дальше по льду к первой торчащей из воды опоре моста. В ней, между неплотно подогнанными друг к другу брёвнами, виднелась красная курточка, в которой ушла гулять Юля. На долю секунды показалось, что там только одежда, или просто Паша так сильно хотел в это верить. Но потом заметил безжизненно бледную кисть руки, выглядывающую из рукава, и неестественно вывернутую голову девочки. Везде, на берегу и на поверхности льда, один и тот же след армейского ботинка.

Вот, значит, как. Не бросал он её в реку, а сразу привёл сюда, тут убил и тут же спрятал, перетащив по льду к опоре. Очевидно, бил головой о бетонную стену, пока Юля не умерла. Эта догадка подтвердилась, когда труп девочки достали из-за брёвен. На черепе не осталась целой ни одна косточка. Сплошное желе. И ещё: тёплые штаны, колготки и трусики были спущены до самого низа и путались в ступнях.

«Чёрт! Опять изнасилование», – Манин представил лицо Ческидова, и ему сделалось не по себе. Каково будет отцу узнать об этом? Не дай бог кому-то из родителей пережить такое!

Мухаммедов, а с ним и остальные оперативники недоумевали: преступление чуть не один в один повторяло недавнее убийство малолетней Лены в Меже. Но Румеев, который его совершил, пойман и, мало того, покончил с собой. Находись он в полном здравии, и на свободе, вопросов бы не возникало, а так…

– Вот и не верь после этого в переселение душ, – сокрушался Абрек.

И только Манин знал, что такое утверждение недалеко от истины. Он был абсолютно уверен: здесь руку приложил Гидон. Нутром чуял.

Среди населения поползли слухи о появлении в городе маньяка-убийцы, любителя насиловать и мучить малолетних девочек. Родители боялись отпускать детей одних и запрещали гулять по вечерам даже во дворе собственных домов. Из области нагрянули «помощники» в лице трёх старших оперативников управления уголовного розыска. Не став мешкать, они засели в кабинете у Мухаммедова, где, не переставая, гоняли чай и поочерёдно показывали, насколько далеко продвинулись в освоении компьютерных игр.

– Я возьму их на себя, – сказал Абрек в первый день пребывания высоких гостей, – чтобы у вас под ногами не путались. Работайте спокойно, но дайте результат.

С момента обнаружения трупа Юли Ческидовой дело о её безвестном исчезновении перешло в разряд «умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», то есть попало в подследственность прокуратуры. Это совсем не значит, что уголовный розыск мог спокойно спать, передав туда все материалы. Кто же тогда будет заниматься раскрытием преступления? Следователь? Ага, сейчас, только разбег возьмёт. Как он это сделает, сидя за столом? Тут ногами работать надо. Тем более для этого есть специально подготовленные люди – опера из уголовки. Вот пусть и бегают.

И они бегали. Поставили на уши весь город, разыскивая парня, который увёл Юлю от дома. Хорошо, что имелось подробное описание, благодаря двум глазастым мальчуганам. С их же помощью составили портрет, который показали по местному телевидению с просьбой сообщить в милицию об этом человеке, если кто-то его узнал.

– Что удалось нарыть? – с утра пораньше задавал один и тот же вопрос Мишка, когда к нему заходил Манин, пользуясь случаем, пока «помощники» отсыпались. Каждый вечер Абрек устраивал им пьянку в честь приезда. Пашу всегда удивляло, как Мухаммедов после бурных застолий умудряется сам не опаздывать на работу и не мучиться головной болью. Что значит закалка.

Два долгих дня ответить ему было нечего, но сегодня…

– Появилась информация о нашем фигуранте, – загадочно начал Манин, замечая разгорающийся в глазах Абрека интерес. – Не бог весть какая, но всё же.

– Не томи.

– Ладно, не буду. Есть сведения, что до случая с Юлей похожий по описанию парень частенько хаживал по городским кабакам. Представлялся Иваном. Любил выпить и похвастаться боевым прошлым. Якобы воевал на Кавказе, откуда недавно приехал, и даже имеет награды. Чуть ли не герой.

– Думаешь, лажа всё это? – смекнул Мишка, верно истолковав сарказм Павла.

– Стопудовая. На всякий случай пошлю кого-нибудь в военкомат, но только для очистки совести.

– Хорошо. Отправь самого ненужного.

– Издеваешься? Мне все нужны. С кем я работать буду? У парней помимо этого убийства куча материалов на руках, кражи всякие, самоуправства, поджоги, грабежи. Сам же им отписываешь. О, а давай эту инфу сольём нашим гостям. Пусть в военкомате да в кабаках штаны просиживают. Для них самое место. Займутся любимым делом – в бумагах рыться да водку жрать. Они на этом собаку съели. Заодно и тебя разгрузим.

Идея Абреку понравилась и была принята безоговорочно. Устал, видно, гостей отвлекать, вызывая огонь на себя. Ну, ничего, скоро отдохнёт.

– Есть ещё кое-что, – продолжил Манин, возвращая к себе внимание размечтавшегося начальника. – Наш человек из Трансагентства сообщил, что вчера к ней обратился похожий по описанию мужчина. Только одет по-другому. Причём нижнюю часть лица скрывал шарфом. Он пытался купить билет на самолёт до Москвы по военному билету, утверждая, что потерял паспорт.

– А какой смысл убийце, если это, конечно, он, светить свой военник? В нём те же самые ФИО, что и в паспорте.

– Есть смысл, если паспорт получал не так давно, и фотография в нём свежая. Портрет нашего жулика несколько раз на дню по телеку показывают, во всех учреждениях его ксерокопия имеется. А уж на транспорте он у каждого кассира под стеклом лежит всё время перед глазами. Вот и наш человечек сходство заметил. Только в военнике фотка восемнадцатилетнего духа, измождённого курсом молодого бойца. Как думаешь, сильно на неё он сейчас похож?

– Да, резонно, – согласился Миша. – Так что там дальше-то было? У нас его данные есть?

– Нет, – вздохнул Манин. – На этом хорошие новости кончаются. Жулик наш почуял неладное, выхватил военный билет и свалил. Кассир запомнила только имя «Иван» и что фамилия у него начинается на букву «К». Вот и всё.