Старый новый мир - Андрей Валерьевич Степанов

— Я переправлял еще одну Аню. На этот раз настоящую.

В полнейшей тишине Павел скрипнул стулом, после чего кроме редких звуков с улицы, я не слышал ничего.

— Ты был прав, — ответил шпион. — Это абсурд.

— Говорю тебе, — принялся спорить я. — Что я своими глазами видел, как профессор и Аня, та самая, которую мы забрали у Тараса, прошли в ваш мир. А потом, спустя неделю, я увидел точную копию этой девушки.

— Может, это лишь очень похожая девушка из вашего мира? — осторожно предположил Павел. — Я знаю, что сейчас много усилий прикладывают для того, чтобы показать императора слабым. Для того и была затеяна вся эта история с Анной-Марией. Но чтобы копия... Нет, не может такого быть. Я бы точно знал и заметил.

Мне пришлось рассказать всю историю целиком, вплоть до момента нападения на поместье ее дяди. За время разговора глаза привыкли к темноте, и я смог видеть темную фигуру, что сидела на фоне окна. Услышав про нападение и Сергея Николаевича, Павел перебил меня тут же:

— С ним будь осторожнее. Он имеет большое влияние на наше руководство.

— Я думал, что секретнее Третьего отделения ничего нет, — воскликнул я удивленно. — Ведь Подбельский рассказывал...

— Максим, профессор — всего лишь человек. Не знаю, обратил ли ты внимание, но жизнь вообще отличается от того, что говорят в университетах. Поэтому не стоит опираться на его слова. Послушать старика всегда можно, он интересно подает информацию. Но оголтело верить? Нет, не надо.

— Хорошо, забыли про Подбельского, — я уже начал сердиться, потому что проникся к старику теплотой за время наших с ним приключений, — Тогда объясни эту структуру так, чтобы я ее понял.

— Третье отделение для большинства людей, которые не имеют отношения к императорской семье — миф. Люди-призраки, на которых можно списать все, что угодно, от наводнений в Индии до ураганов под Москвой.

— У нас в этом обычно винят глобальное потепление, — вставил я свои пять копеек. — Хотя Апраксин утверждает, что все идет своим чередом.

— Забудь ты о делах Вселенной, не о том сейчас, — чуть громче обычного ответил Павел. — Третье отделение защищает семью. Как правило, младшие Романовы не знают о нас. Этот секрет в обязательном порядке хранится лет до девятнадцати-двадцати, а дальше по возможности. Некоторые дожили до старости, веря, что никакой секретной службы Императора нет вовсе.

Он сидел теперь, почти не шевелясь. Я же внимательно слушал. Те правила, которые я должен был знать с самого начала, чтобы вести игру правильно, я узнавал только сейчас!

— И все же служба есть. У нас, как и у любого другого департамента, есть свой руководитель. Разница лишь в том, что руководство полиции или армии — известные в своей среде люди. Управляющий Третьим отделением скрывается ото всех. В обычной жизни он может прикрываться кем угодно — даже молочником, как бы дико это ни звучало.

— То есть, ты не встречался с этим человеком? — уточнил я.

— Даже косвенно указать на кого-нибудь не могу. И это правильно, потому что если такого человека будут знать, то его легко устранить. Убийство главного приведет к краху всей организации, и семья императора будет беззащитна. Что произойдет дальше, догадаться нетрудно.

— А как же тогда Сергей Николаевич может влиять на вас?

— У нас, к примеру, есть официальное распоряжение относительно его персоны...

— Никакой охраны? — не сдержался я, вспомнив слова самого Романова о его бойцах.

— Да, он сам ей занимается, не доверяя никому.

— И вы правда исполняете это указание?

— Нет, конечно, — хмыкнул шпион. — Горский, например, частенько заглядывал к нему в гости.

— Пока его не убили. Знаю, — вздохнул я.

— Мы расследуем это, — заметил Павел, тяжело вздохнув. — Но вообще я пришел не за тем, чтобы обсуждать дела нашей конторы. Ты становишься известным в определенных кругах, и кое-кто начинает волноваться.

— Так ты пришел меня предупредить?

— Я пришел попросить тебя на выход, Максим. Исчезнуть на некоторое время — лучшее, что ты мог бы сделать сейчас.

Вот так да! Я даже слова не мог произнести, настолько я был поражен этой новостью. Нет, конечно, коротышка говорил очень доходчиво на пару со своим кастетом, но чтобы вот так...

— Послушай, я намерен дойти до конца, господин шпион.

— Вот как ты меня именуешь. Забавно, — Трубецкой вновь отметился недостатком эмоций. — Но ты не представляешь, как я желаю дойти до конца в этой истории и найти тех, кто пытаешься пошатнуть незыблемое.

— Не очень похоже. Я бы мог помочь.

— Как раз тем, что ты исчезнешь на некоторое время, ты очень поможешь, — уговаривал меня Павел. — Это лучшее, что ты можешь сделать сейчас. Особенно в таком состоянии.

— Я здесь всего несколько дней, но уже смог раздобыть себе паспорт и оружие, наладил связи и...

— Нажил себе кучу врагов всего лишь начав работать с фон Кляйстером. Он хорош в своем деле, но его ненавидит множество людей. Хотя бы тот же Белосельский, у которого вы взымали долг.

— Ты и об этом знаешь??? — от неожиданности я даже привстал, забыв о ноющих ребрах, но тут же лег обратно, скрипя зубами.

— У меня в столе лежит папка с досье на тебя. Замечу, что некоторые преступники имеют меньшей толщины дело в нашем отделении, чем ты.

— Что мне с того? Наплевать на бумажки. Плевать на Белосельского, — раздухарился я. — Мне нужно добраться до Ани, потому что...

— Да черт тебя подери! Ты совсем ничего не понимаешь?? То, что ты сегодня выжил — это просто чудо. Случайность. Не будь с тобой той девушки, с которой ты полдня бродил по району, ты бы истек кровью или умер от остановки сердца из-за боли.

Если Павел хотел меня запугать, у него это отлично получалось. Но только из-за того, что он знал вещи, которые видели лишь единицы.

— Откуда ты знаешь о том, что происходило здесь? — спросил я, чувствуя, как учащается сердцебиение. — Тебя не было рядом.

— Я знаю это, потому что мне пришлось направить его к тебе. Он собрал досье. Он составил все дело. Выяснил про звонки в