Я был «майором Вихрем». Воспоминания разведчика - Евгений Березняк

Я вышел проводить Гардого и Рыжего.

— Ну как?

— Был он, был в лагере. Мне даже лицо его кажется знакомым. И эти поперечные шрамы на лбу. Где я его видел?

Гардый стоял на своем:

— Не спешите. Езус Мария, только не спешите с запросом командованию. Надо проверить.

Немногим раньше мы получили такую радиограмму:

«Голос. Предупреждаем, что гестапо забрасывает в партизанские отряды и разведгруппы своих агентов, переодетых в гражданскую форму или под видом советских военнопленных. Будьте осторожны. Павлов».

Неужели Пауль и Магда тоже провокаторы? Не верится. Держатся очень естественно. Но почему Пауль так не нравится Гардому? И Ольга твердит: «Не верю, не верю».

Вызвал Метека. Бывший телохранитель Ольги ходил у нас в связных. Лишь утром пришел от Грозы.

…Пауль и Магда весь день просидели в землянке, которую мы им отвели. Вечером я пригласил их в свою землянку поужинать. Метек, как было условлено, только и ждал этой минуты. Залез под пары Пауля, притаился. Возвратились гости навеселе. Тут же уснули. Метек было тоже задремал. Проснулся от сердитых голосов. Магда шепотом распекала Пауля. Тот отвечал… по-польски.

Утром наш повар позвал гостей на «сниданье». Метек бросился ко мне. Мы взяли их во время завтрака, сытых, уже поверивших в свою счастливую звезду. Прибежал Гардый:

— Отдай их нам, капитан Михайлов. У меня на провокаторов нюх. Люблю с ними разговаривать.

Сначала «наши гости» возмущались арестом, повторяли свои ответы. Первой заговорила Магда. Да, агенты гестапо.

На очных ставках грызлись, словно саранча в банке, и, все еще на что-то надеясь, топили друг друга.

Пауль действительно был и в Бухенвальде, и в Освенциме, но не заключенным, а надзирателем, потом начальником отдела. И по совместительству — подсадной уткой в польском блоке. Под Данцигом когда-то учился в польской школе, отлично знал язык. Избитого, его подсаживали на недельку в блок к новичкам, не очень искушенным в тонкостях лагерной жизни. К концу недели из польского барака в бункер переводили всех, кого заносил в свой список Пауль.

Уводили и его в тот же бункер, камеру-комнату. Пауль предпочитал жить рядом со своими жертвами.

Ночью он выходил из своей комнаты, надзирательским ключом открывал соседнюю камеру и представал перед вчерашним «пшиятелем» по бараку в эсэсовской форме. Тащил ошеломленную жертву в свою камеру, аккуратно вешал мундир. Любил Пауль медленную, мучительную смерть, вопли, хрипы, затянувшуюся агонию.

Магду Пауль встретил в лагерном публичном доме. Она тоже становилась подсадной уткой в женском бараке. Обрабатывал Магду тот же Пауль. Однажды поляк, побывавший в бункере и чудом вырвавшийся оттуда, узнал Пауля в бараке и успел сообщить об этом новой партии заключенных, участникам Варшавского восстания. В первую же ночь Пауля связали, избили. Утром его нашли полузадушенным. Спас железный организм. После этого случая начальство решило использовать Пауля с его напарницей на новой работе.

Мы судили их именем польского и советского народов.

Мне первому пришлось объявить приговор на русском языке. Гардый прочитал на польском. Рыжий по поручению двух отрядов объявил:

— Цум тод!

Пауль сам вырыл яму. Себе и Магде. Поставили их к двум соснам. Магда в последнюю минуту обхватила голову руками. И пуля пробила «обручальное» кольцо.

Гроза работает на фюрера

«Павлову. Есть возможность через Правдивого устроить Грозу на работу в КРО. Если разрешите, я сделаю немедленно. Голос».

«Голосу. Грозу устроить в КРО. Задача — полная легализация. Используя легальное положение, добыть данные о гарнизоне в Кракове, Сосновце. Донести немедленно, в качестве кого он там будет работать, его обязанности в КРО, кто его начальник, доложите, кто и какие документы ему даст дополнительно. Как будет организована связь с ним? Жду выполнения задач, поставленных вам ранее.

Проверьте Правдивого и Молнию еще раз. Радиопитание через Правдивого. Павлов».

Мы с нетерпением ждали этой телеграммы. Гроза больше месяца регулярно встречался с Отманом в Кракове и Кшешовице.

Встречались в кавярнях, ресторанах. О делах в публичных местах разговоры не велись. Разыгрывали закадычных друзей, которых, кроме выпивки и веселой офицерской компании, ничего не интересует. Потом усаживались в автомобиль Отмана и отправлялись за город «проветриться». «Инс грюне» — на зелень, лоно природы, как говорил в таких случаях Отман-Правдивый. Он был хитер, осторожен, боялся каверзных штучек подслушивания в своей собственной машине.

Забирались в глушь, выходили «инс грюне», и тут только начинался настоящий разговор. О всех встречах мне постоянно докладывал Гроза.

У нас не было оснований жаловаться на Правдивого. Отман каждым донесением подтверждал свою кличку.

Он работал много. Дотошно, с чисто немецкой пунктуальностью собирал и передавал разведданные о 1-й и 4-й танковых, о 17-й полевой армии. Наши донесения фронту в те дни нередко начинались так:

«Павлову. Правдивый сообщил: штаб 17-й армии в Скоциме. Состав армии: 59-й стрелковый корпус, штаб в Недомице, 11-й мотострелковый корпус СС, штаб в Либуше. Состав 59-го корпуса: 371-я и 359-я пехотные дивизии, 544-я фельдгренадерская дивизия. Состав 11-го корпуса: 78-я и 546-я фельдгренадерские дивизии, 208-я и 96-я пехотные дивизии. Дислокация дивизий в радиограмме № 76».

Несколько дней спустя Комар передала в эфир:

«Павлову. Взят в плен обер-ефрейтор Пленкер Юзеф, радист штаба 59-го корпуса. Согласно его показаниям, в состав корпуса входит 359-я, 371-я, 544-я гренадерские дивизии. Командир корпуса генерал Горихт, штаб корпуса остановился в селе Зембжице.

Голос».

Показания гитлеровского радиста оказались для нас и РО фронта очень ценными. Они подтверждали точность сообщений Правдивого. И вот теперь разрешение-приказ. Он радовал, но не глушил тревогу. Не окажется ли Гроза в мышеловке?

Одно дело — поддерживать связь с контрразведчиком-абверовцем, встречаться с ним, другое — проникнуть в само логово, пройти хитрейшую и — не исключается — жестокую систему испытаний, проверок.

Но игра стоила свеч: полная легализация, положение, пропуск, возможность бывать в укрепрайоне Кракова — такое могло только присниться.

Мы все взвесили с Алексеем, продумали предстоящее «прощупывание» Отмана.

— Надумал я, — сказал Алексей при встрече Отману, — поступить (они уже были на «ты») к тебе на работу. Как ты на это смотришь, Курт?

Надо сказать, что будущий шеф Грозы — он же его подчиненный — был большим любителем афоризмов, острых словечек. Когда дела шли хорошо, Отман сыпал ими как из рога изобилия. Например, он говорил о себе: «Муха, которая не желает быть прихлопнутой, безопасней всего чувствует себя на самой хлопушке».