Внутренние дела - Джерри Остер

Я видел, как ты подошел к этому большому жилому дому, старик. Я думал, что ты собираешься проникнуть в него через пожарный ход и украсть стереопроигрыватель, телевизор или компакт-проигрыватель. Но тебе не это было нужно, не так ли? Ты обошел этот маленький домик, который стоит рядом с большим домом, и преподнес этой сучке свой «подарок», не так ли? Я стоял на улице, и поэтому ничего не видел, братишка. Мне показалось, что я слышал, как что-то упало, но я не уверен в этом. Понимаешь, о чем я говорю, чувак?

Появились пожарники и полицейские. Я притаился и некоторое время наблюдал за происходящим. Я слышал, как копы говорили о том, что кто-то бросил бомбу в квартиру одной сучке, которая живет в этом доме. Ты думаешь, что можешь обмануть такого чувака, как я, подобно тому, как ты обманул копов?

Бобби Либерти вынул изо рта зубочистку, убедился в том, что ею еще можно пользоваться, и вновь вставил ее в рот.

— Итак?

«Спаливший свои мозги» Уорлд не мог адекватно реагировать на подобные вопросы, после того как он только что все объяснил этому человеку.

— Что-что?

Бобби потрогал рукой свои яйца, как бы взвешивая их.

— Так ты шантажируешь меня, Уорлд?

— Кто? Я? Да нет. Честное слово нет, Бобби.

— Ты хочешь донести на меня?

— Нет, старик, я не собираюсь доносить на тебя. Я просто надеялся, что ты поможешь мне выйти на нужного человека.

— Какого человека?

— Я хочу поджечь один дом, и мне нужен учитель.

— Кто?

— Учитель. Человек, который обучает тебя чему-то. По телевизору показывали одного парня, который хотел научиться играть на скрипке, и ему нужен был для этого учитель.

— Ты что, педераст, Уорлд?

— Нет!

— На скрипках играют одни педерасты.

— Я не педераст.

На часах Бобби зазвучал сигнал.

— Мне нужно идти, Уорлд. Если донесешь на меня, я оторву твои педерастические яйца.

«Можно всегда кого-то обмануть, можно иногда всех обмануть, но случается и такое, что вам не удается никого обмануть». Так пошел он к черту, этот Боб Либерти. Уорлд сам выйдет на этого Маркса, потому что все знают, что если кто-то захотел поджечь что-то или бросить куда-то бомбу, то обращаться надо не к Бобби Либерти, а к Марксу.

Итак, Уорлд вскочил на свой велосипед, который украл на стоянке возле универмага. Велосипед, наверное, принадлежал какому-нибудь умнику. Только почему же этот умник не допер, что нельзя пользоваться такими примитивными замками? Уорлд поехал к Марксу, который помогал людям. Он жил у черта на куличках, возле Гарлем-Ривер, прямо напротив стадиона «Янки», там, где раньше был парк «Полио Граундс», как утверждают старые чуваки.

По дороге Уорлд думал о том, что скажет Марксу. Он скажет ему, что Бобби Либерти обманывает его, когда говорит, что никто не видел, как он поджигал «Ралей», стрелял по «мерседесу» и «преподносил подарок», этой сучке с Риверсайд-Драйв. Он, Уорлд, знает об этом. Так что не лучше ли будет Марксу использовать для своих целей не этого идиота Бобби, а его, Уорлда?

Но, прежде чем обратиться к Марксу с таким предложением, Уорлду надо все хорошенько обдумать. Но когда ваши мозги «спалены», это все равно что загонять зубную пасту опять в тюбик. А добравшись до дома Маркса, Уорлд увидел, как из него выходит кто-то, кого он даже представить себе не мог выходящим из дома Маркса. На человеке были надеты джинсы и футболка. Он сел в простой старенький автомобиль. Человек этот был не кто иной, как мистер Сидни Лайонс, чертов мэр города Нью-Йорка.

Глава двадцатая

По приказанию начальника департамента полиции Джона А. Уолша, имевшего грамоты за отличную игру в баскетбол в колледже, а затем — за отличную игру в бейсбол в университете, награжденного орденом Пурпурного сердца в Корее, получавшего благодарности за время своей тридцатидвухлетней работы в департаменте полиции города Нью-Йорка, оперативный отряд из ста офицеров полиции был срочно отправлен в бухту Джамайка. На рассвете еще одного жаркого дня полицейские прочесали безымянный остров в проливе Пампкин-Пэтч неподалеку от Грэсси-Бой, так как Том Вэлинтайн часто упоминал эти места. (Он также любил упоминать пролив Биг-Фишкил, пролив Хассок, пролив Брод, Биг-Чэнел и много других известных мест.) Вертолеты, базирующиеся во Флойд-Беннет, вылетели для оказания поддержки оперативникам. Вертолетчики получили приказ в полночь, и, хотя звонивший не представился, по сволочной манере говорить все узнали Уолша.

На этом острове жили семнадцать человек, которых журналисты называли бездомными, а либералы, среди которых числился и адвокат Деборы Дин, Джимми Фрид, настаивали на том, что этот остров является их домом, и, следовательно, они защищены Конституцией от обысков и арестов без предъявления ордера. Восемь человек из семнадцати являлись детьми, четверо были женщинами, а пятеро — стариками. Среди них оперативники не обнаружили того, за кем охотились, — Тома Вэлинтайна.

(Среди оперативников были и такие, кто, подобно Тому Вэлинтайну, служил во Вьетнаме, то есть находился с ним в одной упряжке, и они почувствовали некое дежаву,[15] о чем и заявили вслух. Произошло это оттого, что стояла страшная, одуряющая жара, а вокруг них простиралась сплошь водная гладь. Сколько раз в те давние военные годы они отправлялись на поиски вьетконгонцев, а находили лишь детей, женщин и старперов.)

Одна из женщин на острове и ее старшая дочь, девочка пяти лет, умерли. По утверждению одного свидетеля, эта женщина, Альтея Дав, держа на руках дочь, Ламоту, или сама бросилась в панике в пролив Пампкин-Пэтч («Пампкин-Пэтч, Пампкин-Пэтч» — любил напевать юный Том), или же ее столкнул туда один из офицеров полиции, после того как Альтея не подчинилась его приказу и не отдала ему дочь. Этот офицер служил во Вьетнаме и помнил, что нельзя доверять этим чертовым писунам — в любой момент они могут швырнуть в тебя пластиковую бомбу.

Согласно показаниям этого свидетеля, такая смерть Альтеи Дав стала логическим завершением ее жизни. Когда-то она работала медсестрой, получала хорошую зарплату, имела приличную квартиру и самостоятельного друга. Потом последовала серия жизненных неудач. Сначала она потеряла своего друга (он погиб в автомобильной катастрофе), потом — работу (она пристрастилась к наркотикам, при помощи которых хотела преодолеть свое несчастье, но они погубили ее), а вскоре ей пришлось расстаться и с квартирой, так как домовладелец сказал ей, что не может содержать ее за свой счет.

Альтея отдала детей своей двоюродной сестре, а сама поселилась у своих друзей-наркоманов. Совершенно случайно ее старая подруга, которая теперь работала страховым агентом, прослышала о беде Альтеи и передала ей через одного знакомого наркомана, что хочет встретиться с ней. Альтея отказалась, но подруга умоляла ее о встрече, и наконец та произошла в кофейне рядом с домом, где жила несчастная женщина.

Страховой агент, Джой Гриффит (та самая Джой Гриффит — «все мы в одной упряжке», — которая была невестой Тома Вэлинтайна и погибла во время пожара в здании «Ралей»), сразу же поняла, что Альтея так опустилась, что подняться ей удастся вряд ли.

— Как давно ты живешь здесь, подруга?

— Не знаю.

Джой Гриффит знала, что она жила там четыре месяца. Четыре месяца.

— Ты когда-нибудь выходишь из дома?

— Да.

Джой Гриффит знала, что Альтея не выходит из дома.

— Позволь мне сказать тебе кое-что, подруга.

— Что ты хочешь мне сказать?

— У меня есть мечта. У доктора Кинга была мечта, и у меня своя мечта.

К черту доктора Кинга! Не знаю никакого доктора Кинга.

— Ты живешь в этом доме уже четыре месяца, не выходя из него. Твои друзья покидают дом два-три раза в день. Ну, кто-то, может быть, выходит из него три раза в неделю. В любом случае, они торчат все время в этом доме. Когда они выходят из него, они угоняют автомобиль, крадут телевизор, грабят магазин. Заработав таким образом деньги, они покупают на них наркотики.

У тебя тоже есть деньги на наркотики, подруга, но тебе не нужно выходить из этого дома. Ты отдаешься своим друзьям за деньги, хотя выглядишь как дерьмо.

Эти сукины сыны, которые называют себя братьями, подруга, трахают тебя без презервативов. Крутые ниггеры не пользуются презервативами, подруга, а эти сукины сыны — крутые негры.

Ты трахаешься с ними, рискуя забеременеть и подхватить СПИД. Твои дети будут заражены СПИДом. Но тебе плевать на это.

Моя мечта заключается в том, подруга, что все черные сестры и сестры-латиноамериканки однажды откажут этим сукиным братьям. Никакого траха, пока они не изменятся.

— Просто сказать им: нет!

— Ты понимаешь меня, подруга? Ты понимаешь, что произойдет, если вы все скажете им: нет. Скажите же им, и пусть сукины сыны услышат вас. Тогда мы будем жить в совершенно другом мире. Вот какая у меня мечта, подруга!