Жена - девочка - Майн Рид

чем было раньше. Вместо того чтобы помешать, это дело, возможно, даст мне некоторые козыри. Какая счастливая случайность! Интересно, между прочим, куда это уехал Майнард в такой дьявольской спешке? Ха! Я думаю, что знаю, в чем дело. Это, должно быть, касается сообщений в нью-йоркских газетах. Это немецкие революционеры, изгнанные из Европы в сорок восьмом, собрали добровольцев и хотят вернуться туда. Ага, теперь я вспомнил имя человека, замешанного в этом деле. Да, так и есть, это Розенвельд! Это, должно быть, тот самый человек. А Майнард? Поедет вместе с ними, без сомнения. Он был ярым радикалом в Англии. Это его амплуа. Ха! Ха! Превосходно, ей-богу! Карты идут прямо мне в руки, похоже, удача повернулась ко мне лицом!

— Ну, Фан, ты отнесла послание?

— Да, отнесла.

— И каков ответ? Он придет?

— Да.

— Но когда же?

— Он сказал, что придет сию минуту. Я полагаю, это его шаги в коридоре.

— Тогда выйди. Быстрей, быстрей!

Без возражений его переодетая жена выполнила то, что ей было сказано, хотя и не без некоторой обиды — ей не нравилась та роль, которую она согласилась играть.

Глава XVI

БЕЗОПАСНЫЙ ВЫЗОВ

С момента отъезда экипажа до отсылки из комнаты камердинера мистер Свинтон поступал как человек, вполне владеющий собой. Крепкий напиток, распиваемый им в течение дня, очевидно, вернул его рассудок в нормальное состояние, и в ясном уме он написал мистеру Луи Лукасу записку с приглашением к себе для беседы. В послании он извинялся, что не может прийти сам, и оправдывался тем, что он «болен». Он мог писать уверенно, умело и хорошим стилем — Ричард Свинтон не был ни тупицей, ни невеждой. Однако же эту записку он нацарапал каракулями, сумбурно и сбивчиво — очевидно, желая произвести впечатление сильно выпившего. Видимо, чуть было не разоблаченный «лорд» что-то задумал. Подтверждало эту мысль и дальнейшее его поведение.

Свинтон услышал в коридоре шаги ожидаемого им посетителя. Казалось бы, бывший королевский гвардеец, привыкший к аккуратности и порядку, попытается привести себя в надлежащий вид перед приемом посетителя. Но он поступил совсем наоборот: пока мистер Лукас шел по коридору, Свинтон постарался привести себя в самый что ни на есть непрезентабельный вид.

Поспешно скинув фрак, который целый день болтался на плечах хозяина, «лорд» скомкал его, затем сбросил жилет и ослабил подтяжки, оставшись в рубашке с расстегнутыми манжетами, взлохмаченный, ожидать посетителя. Такой внешний вид мог иметь лишь человек, только что пробудившийся от крепкого сна после вчерашней попойки.

Это состояние — которое, пожалуй, еще утром было для него вполне естественным, — он искусственно поддерживал на протяжении всего времени, пока в комнате находился посетитель.

Мистер Лукас даже предположить не мог, что англичанин ведет подобную игру. Тем более, что у Лукаса были все основания верить: Свинтон чувствует себя «дьявольски погано». Последнее выражение употребил сам Лукас в ответ на приветствие Свинтона.

— Верно, черт возьми! Я полагаю, то же самое и у вас. Я чувствую себя отвратительно. Ай-ай-ай — я, должно быть, проспал целую неделю!

— Конечно, вы пропустили по крайней мере три обеда, а я — два. Я был в состоянии выбраться только на ужин.

— Ах, ужин! Скажите, он, как всегда, был поздно?

— Да, как обычно. Мы у себя называем это ужином, хотя я думаю, что в Англии это как раз время обеда, после восьми часов.

— В самом деле! Это плохо. Я припоминаю кое-что из того, что произошло вчера вечером. Вы были со мной вчера, не так ли?

— Конечно, я был с вами вчера. Я дал вам свою визитную карточку.

— Да-да, я помню это. Товарищ оскорбил меня — этот мистер Майнард. Как я припоминаю, он ударил меня по лицу, не так ли?

— Да, это так, именно так он и сделал.

— Если я верно все помню, я обратился к вам с просьбой — не будете ли вы так любезны, чтобы быть моим секундантом?

— Совершенно верно, — ответил довольный Лукас, предвкушая, как он отомстит врагу, причем без всякого риска для себя. — Совершенно верно, и я готов выполнить вашу просьбу, как обещал.

— Благодарю вас, Лукас! Тысяча благодарностей! Но сейчас не время для разговоров. Черт возьми! Я слишком долго спал, но не забыл того, что вчера случилось. Что теперь мне — ждать вызова или вы предпочли бы, чтобы я сам это сделал? Вы ведь видели все, что произошло, и знаете, как надо себя вести.

— Не составит никакого труда написать и послать вызов, — ответил собеседник, который привык всегда действовать в соответствии с «кодексом». — В нашем случае это довольно просто. Вы были серьезно оскорблены этим мистером, или капитаном, Майнардом, как там его зовут? Я слышал, что об этом говорят в гостинице. Вы должны вызвать его на поединок или заставить извиниться.

— Ах, без сомнения. Я сделаю это. Напишите вызов для меня, и я его подпишу.

— Кто может написать это лучше вас? Вызов должен быть написан вашей рукой. Я могу только предъявить его.

— Верно-верно! Черт бы побрал этот алкоголь! После него все, что ты ни делаешь, дается с большим трудом. Но в данном случае я сам должен написать.

И, сев за стол, твердой, совершенно не дрожащей рукой мистер Свинтон написал:

«Сэр — после недоразумения, произошедшего вчера вечером, я, джентльмен, честь которого Вы задели, требую от Вас удовлетворения. Меня устроит поединок или же Ваши извинения. Я оставляю Вам это на выбор. Мой друг мистер Луи Лукас будет дожидаться Вашего ответа.

РИЧАРД СВИНТОН».

— Такое послание подойдет? — спросил экс-гвардеец, вручая лист своему секунданту.

— То, что надо! Коротко и ясно. Я предпочитаю не писать в конце «Ваш покорный слуга». Это звучит примирительно и, вполне вероятно, после этого он сможет извиниться. Где я смогу его найти, чтобы передать это? Если я не ошибаюсь, у вас имеется его визитная карточка? Наверное, там указан номер его комнаты?

— Верно-верно! У меня есть его визитка. Давайте посмотрим.

Подняв