Леди Ванесса. Часть 1 'Молодость' - Сергей Валентинович Хабаров

своей подружки, что если и дальше будете продолжать каждый год творить ваш нечестивый ритуал, то проковыряете проход в хаос и ни тёмные, ни светлые боги вам этого не простят. В том доме такая жуткая энергетика, что смертные там с ума сходят, а боги уже войти не могут.»

«Ладно сделаю что смогу. И прости.»

«Свои люди, сочтёмся» — махнула рукой Лилит.

Глава 25 ок

Лилит уже хотела было уйти и вышла за пределы лагеря, как почувствовала будто десяток ладоней плавно удерживают её. Сначала она подумала, что ей это показалось, но подувший в лицо ветер и ощущения того, что её что-то держит усилилось. Высший бог Судьба, воспринимаемая другими богами как стихия, давал понять Лилит, что она что-то не сделала, что-то упустила.

Лилит ушла на второй уровень невидимости, чтобы снова не попасться на глаза Шакалу, и стала тщательно осматривать всех присутствующих. Любовницы продолжали свою возню, счёт уже дошёл до 14 и Храбр начал потирать свои алчные ручонки. Все остальные мышаны спали, ничего особенного в них не наблюдалось. Ванесса ворочается, завтра у неё будет сильное похмелье. Все оставшиеся — это жрицы, ведущие подсчёт. Или не все? А что это у нас там на дереве висит?

«Какой интересный плод, а что это у нас тут по маской … ГОБЛИН!!!» — Лилит сначала испугалась, а потом рассвирепела. В её доме отродье хаоса, прямо у неё под носом ходит эта нечестивая тварь. Эта мерзкая раковая опухоль, отравляющая всё вокруг и пожирающая мир. Лилит конечно не бог войны, но у себя дома она могла растереть в пыль любого смертного. Но как он попал сюда? Не одна нечистая тварь не может войти в рощу седых деревьев.

Лилит вгляделась глубже и поняла, что это не нечестивое отродье, это её отродье. Да, аура создания ясно давала понять, что сие существо есть творение любви, зачатое в любви и являлось долгожданным ребёнком. Но, что-то Лилит не помнила, чтобы благословляла когда-либо гоблинов.

Она еще сильнее вгляделась в гоблина и … «А это что такое? Где писюн?» Гоблин был девушкой, да ещё и с благословлённым лоно. Любой муж, разделивший с ней ложе влюбится в неё всей душой, а благословение богини гарантировало здоровое и крепкое потомство.

«Редкий дар, но хоть убей не помню когда я тебя так наградила. Кто же ты такая, девочка?»

Лилит перевела взгляд от паха гоблинки, который в ауре светился ярко-золотым светом, к лицу, желая уже вспомнить где они пересеклись. Но взгляд остановился на сердце гоблинки и богиня охнула. По сердцу зелёной девушки ползала мерзкая сороконожка, протыкая его острыми лапками и оставляя на нём маленькие гноящиеся ранки. Из сочленений хитина источались чёрные миазмы, из маленькой зубастой пасти капала зелёная жидкость. Соприкасаясь с сердцем, она шипела и разъедала его. На мерзкой голове было два красных глаза-бусинки.

«А ты что такое? А ну, брысь отсюда!» — Лилит хотела уже стряхнуть мерзкую тварь, но та до крови цапнула её за палец.

Лилит отдёрнула руки, несколько капель крови капнули на землю, там тут же выросли прекрасные алые цветы.

«Ах, так!» — Лилит сунула палец в рот и грозно топнула ножкой. — «Ну, мы ещё посмотрим кто кого.»

Лилит закрыла глаза, встала на колени, сложила руки лодочкой перед собой и … начала молиться:

«Судьба Великая, Гармония Милосердная, молю вас, высшие боги, защитите мою душу, не дайте лучику надежды погаснуть, не позвольте огоньку любви затухнуть.» Вокруг Лилит закружился ветер, срывающий с деревьев листья и кружа их вокруг богини.

Не вставая с колен, Лилит развела руки в стороны и открыла ладони.

«Отец мой, Солнце, мать моя, Земля, молю вас, Старшие Боги, о помощи. Дайте мне сил сразиться со злом, зажгите в моём сердце огонь справедливости, не дайте убояться тьмы.»

Лилит открыла глаза, оттуда сыпались маленькие искорки, её руки раскалились, подобно двум прутьям, вынутым из горна кузницы.

«Ну, что, ТВАРЬ! Сразимся?» — Лилит схватила сороконожку за морду и потянула на себя.

Наполовину покинув тело, сороконожка сразу вымахала размером в громадную змею, но задними лапками намертво вцепилась в сердце гоблинки. От соприкосновения с раскалёнными докрасна руками Лилит, сороконожка визжала и извивалась, а хитин её трескался.

«Что, ТВАРЬ, не нравится? Получи!»

Белые листья до этого мирно летавшие вокруг Лилит, стали сворачиваться в конус и словно пули начали расстреливать тело гигантской сороконожки. Та подалась вперёд, частично высвобождая сердце гоблы, и обвилась вокруг руки Лилит, протыкая её всеми своими лапками, а мордой вцепилась в другую руку.

«Я. ТЕБЯ. НЕ. БОЮСЬ!» Сжав свои губки и нахмурив бровки, сквозь выступившие слёзы, сказала Лилит. Её руки раскалились ещё сильнее, из ярко оранжевых они стали белыми. Сороконожка не выдержала таких температур, отпустила руки Лилит и рухнула на землю. От сороконожки летел крошащийся хитин. Лилит прижала её ногой, а руками взяла её за морду и проговорила туда. «Это всё, на что ты способна? Сейчас же отпусти девочку, тварь.»

Сороконожка открыла пасть и исторгла оттуда длинную струю кислоты.

«А-а-а-а» — закричала от боли Лили, получая кислотный ожог на пол лица. Как бы ей не было больно, но морду сороконожки она не отпустила.

«СДОХНИ!!!» — закричала Лилит и потянула голову твари на себя. Хитин не выдержал и порвался. Одна половина сороконожки упала на землю, а другая втянулась обратно в сердце гоблинки. Бой со злом был не выигран, но и не проигран. Смертные даже и не заметили, что творилось на эфирном плане существования.

Лилит отползала от лагеря, словно побитая собака. Бояться больше было нечего, скоро к ней придут на помощь боги, и ей помогут, её вылечат. Но, чёрт, как же больно. С левой руки практически сорвали кожу, мышцы обнажились, из ранок тёк гной. На правой руке был ужасный ожог до кости. А с некогда ангельского личика, лоскутами слезала кожа, красивый карий глаз вытек. Из глазницы шли кровавые слёзы. Смертного такие раны наверняка убили бы, но боги — это боги. Раны? Не страшно, если уж смертные научились восстанавливать свои тела, то как вы думаете, кто их научил? Но не боль сейчас терзала душу Лилит, она вспомнила где она пересеклась с этой девочкой. Её дрожащие губы бормотали:

«Злюка, девочка. Не бойся, теперь-то я тебя защищу, маму твою я не сберегла, но тебя я не оставлю, костьми лягу, но не оставлю. Ты только живи, девочка, только живи. А с этими тварями