Такой горячий, но сладкий кофе (СИ) - Делаверн Хельга

— Нам пока рано думать о детях.

Виктория хмыкнула:

— Вы и женитесь-то довольно рано, Саше ещё нет девятнадцати. Не понимаю, как в таком возрасте можно добровольно подписаться на кабалу под названием «брак». Гулял бы, пока молодой.

Знаете, Виктория, я тоже не в курсе.

Екатерина Павловна выпрямилась:

— Мы воспитали интеллигента.

— Вы воспитали идиота, — выпалила Виктория, — при всём моём уважении к Вам и Лёше.

— Вот когда сами родите ребёнка, тогда и будете меня учить, — сквозь зубы процедила Екатерина Павловна, — а пока оставьте своё мнение при себе!

Мачеха (её можно так называть?) Саши ухмыльнулась и, прихватив с собой бутылку шампанского, вышла из комнаты.

— Здравствуйте, — сказала Олеся, но Виктория ничего ей не ответила. Так спешила к гостям.

— Алексей уже приехал?

— Да, Екатерина Павловна.

Она кивнула:

— Пойду к нему. Может, Лёше удастся обуздать свою жену.

Когда дверь за ней закрылась, сестра села напротив меня. Я устало улыбнулась; платье на девушке было розового цвета.

— Как ты?

Отлично! Я тут, к твоему сведению, вообще-то замуж выхожу!

— Счастлива до безумия! Готова порхать от любви по всему залу!

Она скривилась:

— Может, тебе не стоило выходить за него замуж…из жалости?

Из жалости? Правда?

— Я не из жалости согласилась стать его женой.

— В самом деле? То есть, если бы этот вопрос прозвучал не в больнице, а в другом месте, ты всё равно бы ответила «да»?

— Не порть мне праздник.

Гости расхаживали по дому чуть ли не в тапочках и пили шампанское. Пили, скажу честно, как в последний раз. Во всяком случае, Виктория уже успела напиться. Я же пыталась найти в этой разношёрстной толпе хотя бы одно знакомое лицо.

Даже свадьбу своего единственного сына Алексей Владимирович рассматривал как один из своих проектов, поэтому приглашения получила малая толика друзей и родственников, основную же часть гостей составляли добрые знакомые Герца: издатели, писатели, продюсеры и актёры. В общем, вся шушера, которую в России принято именовать «богемой».

Наконец, я увидела ЕГО. Саша разговаривал с Ильёй, когда Миша толкнул приятеля в плечо, и он посмотрел на меня. На мгновение мне показалось, что юноша меня не узнал; взгляд его стал меняться с космической скоростью. Вся серьёзность испарилась, оставив в глазах Саши неподдельную любовь и восхищение.

— Почему он на меня так странно смотрит? — прошептала я сестре, но на мой вопрос ответил Алексей Владимирович.

— Потому что никого, кроме тебя, в этом зале он не видит, дурында. Для Саши ты самая красивая и желанная. Женятся они, понимаешь ли. А читать мысли друг друга по глазам так и не научились!

Я пошла навстречу Саше.

— Ты такая…

— Красивая?

— Необыкновенная, — на одном дыхании произнёс он и взял меня за руки, — я до сих пор не могу поверить, что ты станешь моей женой.

Я хмыкнула. Я тоже, милый, я тоже.

Регистрация, как ни странно, протекала в нужном русле, и я уже была готова спокойно выдохнуть, но нет: мы, Герцы (я же уже имею право так себя называть?), по-человечески закончить не можем. Свидетеля у нас нет.

На мой взгляд, это был знак свыше, и церемонию нужно отменить, но добросовестный Илья (спасибо тебе, милый друг Илья!) всех нас спас и расписался вместо Артёма, который, к слову, в ЗАГСе так и не появился.

Мы отказались от помпезных гуляний по Москве, поэтому вся эта свита шлейфом потянулась за нами в ресторан. И да, через полчаса у меня уже заболели губы от их нескончаемого «горько». Саша, похоже, тоже скучал, и празднество было ему не в радость.

— Семён Семёнович, позвольте представить Вам мою невестку Марину, — Алексей Владимирович подошёл к нам с объёмным, лысым мужчиной. Из-за чёрных очков издали он напоминал крота.

— Приятно познакомиться, — Семён Семёнович поцеловал мне руку. Я растерянно посмотрела на Сашу, но юноша всего лишь покачал головой и отвернулся.

— Марина, Семён Семёнович — продюсер, и его заинтересовал твой роман. Он хотел бы его экранизировать. После твоего согласия, разумеется.

Роман? О каком романе идёт речь? Я же его ещё даже в издательство не отправила! Книга не вышла из печати, а Семён Семёнович уже готов мой сюжет экранизировать! Да, видимо, быстро работает подобная сеть.

— Я…

— Семён Семёнович, давайте обсудим наши планы в каком-нибудь другом месте. Рядом с молодыми слишком шумно, — Алексей Владимирович под руку увёл от стола своего приятеля.

Замечательно. Спросили, а ответить не дали.

— Не обижайся на отца. Он такие аферы на каждом празднике проворачивает, — я посмотрела на Сашу. — Помню, было мне шесть лет, Новый год, праздник, дед мороз пришёл. Отец сидел за столом, работал, и вот в комнату захожу я в костюме котёнка. В тот момент мне казалось, что я был самым счастливым ребёнком на свете, ведь вся семья в сборе! И своё стихотворение я посвятил папе. Так старался, так читал, хотя и не все буквы тогда хорошо выговаривал, а отец просто взял и ушёл. Понимаешь? Ему кто-то позвонил, и он ушёл, не дослушав мой стих до конца. Сколько же в тот вечер слёз было пролито, ты даже не представляешь.

— Ты скучал по нему?

— Иногда мне кажется, что до сих пор скучаю. Мне его всегда не хватало. Наверное, поэтому я хочу жениться один раз и на всю жизнь. Чтобы мои дети не испытывали тех же чувств, что и я в детстве.

— Давно они развелись?

— Честно, не помню. Мне было-то всего шесть или семь. Впрочем, он всегда пропадал на работе и, по сути, никогда с нами не жил. Но это плохая идея — говорить на свадьбе о разводе, — Саша грустно улыбнулся. — Твои родители так и не приехали?

— Моим родителям нет никакого дела ни до меня, ни до моей свадьбы. Они живут своей жизнью и рады этому. Что ж, буду радоваться и я.

Мои родители действительно не изъявили никакого желания приехать на бракосочетание. Более того, они даже не знакомы с Сашей, а всё потому, что он младше меня на пять лет. Аргумент о том, что возраст только в голове, не принимался ни в каком виде. Хотя, может оно и к лучшему, что мою семью представляли только сестра и тётя?

— Не надо, — я отвернулась, когда Саша попытался меня поцеловать, — губы огнём горят.

— Как скажешь.

Чёрт дёрнул меня посмотреть на дверь. Там, за стеклом, Артём что-то судорожно доказывал швейцару. Наверное, тот не хотел его пропускать. Я усмехнулась. Телефоны явно не для таких, как он придумали.

— Что тебя так веселит?

С одной стороны, мне хотелось промолчать, с другой, я понимала, что Артём по-прежнему остаётся лучшим другом Саши, поэтому имеет полное право здесь находиться наравне с остальными ребятами из дачной компании.

— Твой друг смешно пытается попасть в ресторан, — я кивнула на дверь, и Саша, встретившись взглядом с Артёмом, тут же побежал ему на выручку.

Умирая от скуки, я начала рассматривать гостей в надежде отгадать, кто кем здесь является. Вот та молодящаяся женщина пенсионного возраста в синем платье, она кто? Наверное, актриса, которая была популярна пару десятков лет назад. А мужчина, не выпускающий из рук белого пуделя, наверняка именитый режиссёр. И этот забавный старичок…

— Прошу прощения, я немного опоздал!

Да уж, немного.

Я чихнула.

— Будь здорова! — перед моим лицом возник большой букет из белых лилий.

— Апчхи!

Убрав от себя цветы, я посмотрела на недоумённого Артёма.

— Спасибо тебе, конечно, за букет, мой друг, вот только на лилии у меня аллергия. Апчхи!

— Да? — он погрустнел. — Я и не знал.

— Не поверишь, я тоже об этом забыла, пока ты их не притащил. Апчхи!

— Извини, пожалуйста, — он стал смотреть по сторонам, думаю, куда бы теперь эти цветы деть. И не придумал ничего лучше, как отдать их мужчине с пуделем. Надо ли говорить, что старик, как минимум, удивился?

— Мы ждали тебя на регистрацию.

— Прости, Сань, — Артём похлопал друга по плечу, — но по дороге я попал в такую пробку, что испугался, что не выберусь из неё до следующего дня. Но вы же у меня молодцы, вы же смогли найти свидетеля?