Мрачный Жнец (перевод Н.Берденникова под ред. А.Жикаренцева) - Terry Pratchett

Курица, глупо моргая, поглядела на Билла Двера.

– Ты курицу ощипывать умеешь? – спросила госпожа Флитворт.

Билл переводил взгляд с одной птицы на другую.

– НО МЫ ЖЕ ИХ КОРМИМ, – сказал он несколько беспомощно.

– Правильно, а потом они кормят нас. Эта не несет яйца уже несколько месяцев. Таков куриный мир. Господин Флитворт сворачивал им шеи, но я так и не смогла этому научиться. А от топора крови больше, к тому же они еще какое-то время бегают, но умирают сразу и сами об этом знают.

Билл Двер поразмыслил о вариантах. Один блестящий глаз курицы смотрел прямо на него. Куры намного глупее людей и не обладают сложными умственными фильтрами, которые мешают видеть то, что есть на самом деле. Эта курица прекрасно понимала, кто сейчас стоит перед нею.

Он вгляделся в маленькую, простую куриную жизнь и увидел, как утекают ее последние секунды.

Он никогда никого не убивал. Он забирал жизнь, но только после того, как она заканчивалась. Это все равно что воровать и брать то, что ты нашел на улице, примерно такая же разница.

– ТОПОР НЕ ПОТРЕБУЕТСЯ, – устало промолвил он. – ДАЙТЕ МНЕ КУРИЦУ.

Он на мгновение отвернулся, потом передал обмякшее тельце госпоже Флитворт.

– Молодец, – похвалила его госпожа Флитворт и направилась на кухню.

Билл Двер почувствовал осуждающий взгляд Сирила.

Он разжал ладонь. Над ней парил крошечный солнечный зайчик.

Билл нежно подул на него, и свет исчез. После полдника они разложили крысиный яд. Он чувствовал себя убийцей.

Крыс умерло много. Под амбаром, в одной из темных нор, прорытых некогда давно ушедшими предками грызунов, появилось нечто. Казалось, оно долго не могло сообразить, какую форму следует принять. Сначала стало куском сыра весьма подозрительного вида. Это, как оказалось, не сработало. Потом превратилось в подобие маленького голодного терьера. Эта версия была тоже отвергнута. На мгновение появился капкан со стальными челюстями – совершенно неприемлемый вариант. Нечто пораскинуло умом в поисках свежих идей – и решение неожиданно обнаружилось совсем рядом. Это была скорее не форма, а воспоминание о ней. Нечто решило попробовать ее, и, несмотря на внешнюю непригодность к предстоящей работе, форма в некотором глубинном смысле оказалась единственно возможной. Нечто принялось за работу.

Вечером мужчины занимались на лужайке стрельбой из лука. Билл Двер предусмотрительно завоевал репутацию самого худшего лучника за всю историю данного вида спорта; никому и в голову не пришло, что, если рассуждать логически, для того, чтобы простреливать шляпы стоящих за твоей спиной зрителей, требуется значительно более высокое мастерство, чем для того, чтобы тупо попасть в достаточно большие мишени с расстояния всего пятьдесят ярдов.

Просто удивительно, сколько друзей можно завоевать своей неумелостью, если развить ее так, чтобы она казалась смешной. Ему даже было позволено сесть вместе со старейшинами на одну скамейку.

Из трубы находившейся по соседству кузницы вылетали и спиралями взметались в сумеречный воздух яркие искры. Из-за закрытых дверей доносились свирепые удары молота. «Интересно, почему двери этой кузницы всегда закрыты?» – подумал Билл Двер. Большинство кузнецов работали при открытых дверях, поэтому их кузницы становились неофициальным местом встреч. Но этого представителя данной профессии интересовала только работа.

– Привет, шкилет. Он резко повернулся.

Ребенок смотрел на него самым проницательным взглядом из всех, которыми на него когда-либо смотрели.

– Ты ведь шкилет, правда? – спросила девочка. – Это я по твоим костям определила.

– ОШИБАЕШЬСЯ, МАЛЫШКА.

– Точно, точно. Люди, умерев, превращаются в шкилеты. И они не должны бродить повсюду.

– ХА. ХА. ХА. КАКОЙ МИЛЫЙ РЕБЕНОК.

– А почему тогда ты бродишь?

Билл Двер посмотрел на стариков. Они, казалось, с головой ушли в представление.

– ЗНАЕШЬ, ЧТО, – прошептал он в отчаянии. – ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ УЙДЕШЬ, Я ДАМ ТЕБЕ ПОЛПЕННИ.

– А у меня есть маска шкилета. Я ее надеваю, когда наступает Ночь Всех Пустых, – весело сообщила девочка. – Она сделана из бумаги. И нам дают конфеты.

Тут Билл Двер совершил ошибку, которую в подобных ситуациях совершали миллионы людей. Он обратился к здравому смыслу.

– ПОСЛУШАЙ, – сказал он. – ЕСЛИ БЫ Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛ СКЕЛЕТОМ, ЭТИ УВАЖАЕМЫЕ ГОСПОДА ОБЯЗАТЕЛЬНО БЫ ЭТО ЗАМЕТИЛИ.

Она внимательно оглядела сидящих на другом конце скамейки стариков.

– Они и сами почти шкилеты. Замечать еще одного им не хочется.

– ДОЛЖЕН ПРИЗНАТЬ, ЧТО В ЧЕМ-ТО ТЫ ПРАВА, – сдался он.

– А почему ты не разваливаешься на кусочки?

– САМ НЕ ЗНАЮ. НЕ РАЗВАЛИВАЮСЬ, И ВСЕ.

– Я видела много шкилетов. Птиц и других животных. Они всегда разваливаются.

– ВОЗМОЖНО, ПОТОМУ, ЧТО ПРИ ЖИЗНИ ОНИ БЫЛИ НЕ ТАКИМИ. А Я ТАКОЙ, КАКОЙ ЕСТЬ.

– А в аптеке в Шамбли, там еще всякие таблетки продаются, на крючке висит шкилет, и все его кости связаны проволочками, – сообщила девочка таким тоном, словно делилась информацией, полученной в результате кропотливых исследований.

– У МЕНЯ, КАК ВИДИШЬ, ПРОВОЛОЧЕК НЕТ.

– А есть разница между мертвыми шкилетами и живыми?

– ДА.

– Значив, там висит мертвый шкилет?

– ДА.

– Который был у кого-то внутри?

– ДА.

– Ого.

Девочка какое-то время смотрела на далекий горизонт, а потом вдруг сказала:

– А у меня новые чулки.

– ДА?

– Можешь посмотреть, если хочешь.

Она показала ему сомнительной чистоты ногу.

– НУ И НУ. НИЧЕГО СЕБЕ. НОВЫЕ ЧУЛКИ.

– Мама связала их из овцы.

– ПОДУМАТЬ ТОЛЬКО.

Горизонт подвергся очередному осмотру.

– А ты знаешь… ты знаешь… сегодня пятница.

– ДА.

– И я нашла ложку.

Билл Двер вдруг понял, что невольно боится каждой новой фразы. Каждой теме девочка уделяла не более трех секунд. Раньше он с такими людьми не встречался.

– Ты работаешь у госпожи Флитворт?

– ДА.

– Мой папа говорит, что там ты будешь как сыр в масле кататься.

Билл Двер растерялся. Он не знал, что сказать в ответ, поскольку не понял смысла. Люди часто произносили подобную бессмыслицу, которая на самом деле несла в себе скрытый смысл – на смысл этот намекал либо тон голоса, либо выражение глаз. Но не в случае с девочкой.

– Папа говорит, у нее есть сундуки, и там хранятся сокровища.

– ПРАВДА?

– А у меня есть два пенса.

– СИЛЫ НЕБЕСНЫЕ.

– Сэл!

Они оба посмотрели на появившуюся на крыльце госпожу Лифтон.

– Пора спать, и перестань приставать к господину Дверу.

– Я ВАС УВЕРЯЮ, ОНА СОВЕРШЕННО НЕ…

– Все, говори спокойной ночи и пошли спать.

– А как шкилеты ложатся спать? Они ведь не могут закрыть глаза, потому что…

Девочку утащили. До него донеслись отрывки приглушенного спора:

– Нельзя называть так господина Двера, просто он… он… просто он очень худой, вот и все.

– Мам, все нормально. Он не мертвый, он живой шкилет.

В голосе госпожи Лифтон проскальзывали знакомые нотки тревоги – так звучат голоса тех людей, которые боятся поверить собственным глазам.

– Наверное, он долго болел.

– А мне кажется, он таким всегда был. Домой Билл Двер возвращался в задумчивости. В кухне горел свет, но он прошел прямо в амбар, поднялся по лестнице на сеновал и лег.

Он мог избежать снов, но не воспоминаний.

Он лежал и смотрел в темноту.

Через какое-то время, услышав топот маленьких ножек, он повернулся на звук.

Бледные, похожие на крыс призраки стремительно пронеслись вдоль стропильной балки и канули в никуда. Только топоток и остался.

А за призраками шла какая-то… фигура.

Ростом дюймов шесть, в черном плаще. В костлявой лапе она сжимала маленькую косу. Из темноты капюшона торчали нос цвета слоновой кости и щетинистые серые усы.

Билл Двер протянул руку и схватил фигуру. Та ничуть не сопротивлялась, наоборот, выпрямилась на его ладони и взглянула так, как смотрит профессионал на профессионала.

– СТАЛО БЫТЬ, ТЫ… – сказал Билл Двер. Смерть Крыс кивнул.

– ПИСК, – утвердительно ответил он.

– Я ПОМНЮ, – произнес Билл Двер. – КОГДА-ТО ТЫ БЫЛ ЧАСТЬЮ МЕНЯ.

Смерть Крыс снова пискнул. Билл Двер пошарил в карманах комбинезона. С полдника там должен был остаться бутерброд…

– ПОЛАГАЮ, ТЫ СПОСОБЕН УМЕРТВИТЬ КУСОЧЕК СЫРА?

Смерть Крыс благосклонно принял подарок.

Билл Двер вспомнил, как когда-то нанес визит старику, который провел почти всю жизнь в камере за какое-то преступление. Узник, чтобы не было так скучно, приручил птиц. Они гадили на его постель, ели его пищу, а он все молча терпел и загадочно улыбался, когда они влетали и вылетали через зарешеченное окно. Тогда Смерть немало подивился его поведению.

– НЕ БУДУ ТЕБЯ ЗАДЕРЖИВАТЬ, – сказал он. – У ТЕБЯ, НАВЕРНОЕ, КУЧА ДЕЛ, НУЖНО СТОЛЬКИХ КРЫС НАВЕСТИТЬ. УЖ Я-ТО ЗНАЮ, КАК ОНО БЫВАЕТ…