Разведчик Николай Кузнецов - Виктор Кузнецов

– Никакого переводчика нам не надо, мы объяснимся без него!..

– Тогда только мы поняли, в чем дело. После долго смеялись, вспоминая эту сцену и свои переживания!

Товарищи по отряду рассказывают и другой интересный эпизод из жизни разведчика.

Как-то Кузнецов принес на одну из явочных квартир оружие, которое необходимо было спрятать. Николая Ивановича встретил перепуганный хозяин:

– Мне определили на постой немку… – тревожно зашептал он партизану – Эта фрау в военном мундире. Говорит, что она вчера приехала из Германии. Увидела вас сейчас из окна и заинтересовалась.

Кузнецов не успел передать оружие, как распахнулась дверь и вошла женщина в немецком военном мундире со знаком НСДАР.[11]

– Хайль Гитлер! – бойко приветствовала она немецкого офицера.

– Фрау в военном мундире! – воскликнул Кузнецов. – Вы само олицетворение Германии. Очень, очень мужественно.

– Что вы, герр офицер! – кокетливо отозвалась фрейлен. – Эта форма на мне недавно. Я балерина, а сюда приехала по мобилизации.

– Мне так приятно познакомиться с вами, фрейлен! – продолжал Кузнецов восхищаться молодой особой. – Позвольте представиться (галантно щелкнул каблуками и склонил голову):

– Офицер Пауль Зиберт! Считайте, что в моем лице вы будете иметь верного рыцаря, – и приступил с расспросами: – Вы откуда прибыли, дорогая? Это не секрет? А ваш преданный слуга родом из Восточной Пруссии. Вы не бывали там? Нет? Жаль. Под Кенигсбергом есть чудо природы и человеческого гения – замок Шлобиттен. Это обитель моего фатера. Кстати, вы впервые за границей? В Париже бывать не приходилось?

Фрейлен при упоминании о замке подалась к офицеру и кокетливо повела глазками:

– Эльза, – представилась она и спросила: – Вы не дадите скучать мне, герр офицер, в этом дрянном городишке варварского края? Да, я бывала в составе труппы в Париже. Чудный город!..

– Я не умею говорить комплименты, фрейлен, – продолжал Кузнецов, – но вы не представляете, как приятно мне, еще три дня назад слушавшему на передовых позициях адский грохот русской «Катюши», видеть вас, прекрасная служительница искусства! Вероятно, на сцене – вы сама Афродита, встающая из пены моря! Не станцуете ли, фрейлен, для нас? Или этот мундир стесняет вашу грацию?

– О, с удовольствием, герр офицер! Для вас я станцую.

Любезности Пауля Зиберта окончательно покорили балерину, и она, напевая, пробежалась по комнате на носках красивых лакированных сапожек и закружилась, выписывая замысловатые пируэты.

В это время Кузнецов незаметно передал хозяину оружие.

Позже фрейлен Эльза, питавшая свои далеко идущие надежды в отношении Пауля Зиберта (который в ее мечтах мог стать богатым женихом), не раз передавала Кузнецову при встречах новости офицерского круга. Сама того не зная, она исправно служила советскому разведчику, была хорошим информатором.

В конце января 1943 года фельджандармерия пыталась перехватить курьера связи Николая Тарасовича Приходько.[12] Будучи раненым, партизан геройски сражался с наседавшими на него жандармами. Не желая попасть в плен к врагу, последней пулей он покончил с собой. Приняв необходимые меры предосторожности, Кузнецов не успокоился до тех пор, пока через своих «информаторов» в гестапо не убедился, что Приходько в самый последний момент подорвал пакет с донесением, привязав его к гранате и что фашисты ничего не заподозрили.

Готовясь к возмездию над Кохом, Кузнецов неутомимо ищет пути «встреч» с гауляйтером. Через разведчиков своей группы, ровенских подпольщиков и своих «приятелей» – гитлеровских офицеров он устанавливает местонахождение его особняка. «Кох живет на Монополевой, д. 23–25. По улице Словацкого, 4 – штаб связи командующего В/С Украины», – доносит он в отряд.

Немного позже командование отряда уже точно знало, что Кох живет в особняке из пяти комнат в семидесяти метрах от рейхскомиссариата, недалеко второй особняк для охраны. Рейхскомиссариат и особняк обнесены трехметровой оградой с колючей проволокой. В рейхскомиссариате бывает не всегда. В 20.00 пьет дома чай, принимает гостей, поездом не пользуется, за ограду никуда не выезжает, за исключением аэродрома.

Наконец, Кузнецов достал схему двора рейхскомиссариата с обозначением постов охранения, парадных и тайных выходов особняка. Но Кох отсиживался в Кенигсберге. Следить же, когда он, навещая Ровно, бывает в особняке, было очень трудно. Однажды, проведав о начавшемся ремонте резиденции Коха, Кузнецов решил подбросить в логово палача «мокрую лягушку». Речь шла о том, чтобы с помощью строительных рабочих, проводивших отделку дворца, пронести в особняк взрывчатку и «вознести» ею на небеса богобоязненного почитателя религии Эриха Коха. Но охрана проводила самый тщательный контроль стройматериалов. Эсэсовцы щупами проверяли цемент, осматривали поделочную древесину Ремонтные работы велись под наблюдением гестаповцев.

В это время Николай Кузнецов и его помощники искали среди рабочих-штукатуров, плотников и маляров верных людей для осуществления задуманной операции.

Через подпольщиков Ершова и Шевчука он познакомился с ровенским патриотом Василием Буримом. Василий и его брат работали малярами в одной из немецких фирм.

Вот как это произошло.

Однажды, придя домой с работы, Бурим застал на кухне Шевчука, беседующим с женой. Шевчук при первом знакомстве отрекомендовался паном Соколовским, а потом, когда убедился, что на маляра Бурима можно положиться, признался: «Я парашютист, зовут меня Мишка, фамилия Шевчук».

Пан Соколовский явился в гости в парадном черном костюме, в шляпе и при галстуке. Он первым поздоровался с хозяином по-польски: «Мое ушанование, что это вы так долго работаете?»

– Я был у одного товарища, – ответил Бурим.

Шевчук вел себя как дома. Он открыл дверь во вторую комнату и позвал:

– Битте, битте!..

На кухню вышел немец, молодой красивый офицер. Протягивая хозяину квартиры руку, он заговорил по-немецки:

– О, герр Васва, варум филь спазирен?

Бурим настороженно, стараясь подобрать немецкие слова, ответил, что не работал и не гулял, а навестил больного приятеля.

Каково же было изумление молодого маляра, когда он узнал, что перед ним партизан-разведчик!..

Офицер, между тем, улыбаясь, сказал чисто по-русски, показывая на мундир:

– Ты не смотри так, Вася, на меня. Это – маскировка. В действительности во мне нет ни одной капли немецкой крови. Я русский! И мы с тобой еще в Берлине будем давить этих фашистских гадов!

Вскоре Кузнецов познакомил Бурима со своим другом Николаем Струтинским. В условленное время Бурим явился за город, в село Тютковичи. И здесь в клуне[13] он увидел легковую машину серого цвета, а около нее Кузнецова и Николая Струтинского. Бурим достал краски, кисти, и все трое принялись за дело. Красил машину, правда, один Бурим, а его помощники едва успевали отгонять мух, прилипавших к быстро сохнущей краске. Вскоре машина из серой превратилась в темно-коричневую с хорошим блеском.