Нф-100: Синтетик-3 - Анатолий Половинкин

Земля удалялась. Башня Центра Управления, выросшая на горизонте, постепенно превращалась в маленькую точку.

- А, все-таки, красиво, - произнесла геолог Ким Баркли, сидевшая возле иллюминатора, и смотрящая вниз. Ей было двадцать семь лет, и она еще не утратила способности ценить красоту. Тем более, красоту родной планеты.

- Да, - невольно протянул сидевший рядом с ней электронщик Митч Паттерсон. Это был чернокожий мужчина лет сорока, и он тоже смотрел в иллюминатор. - Это ты верно заметила. Ничто не может сравниться красотой с нашей родной Землей. Мир, в который мы направляемся, не может и близко приблизиться к ней.

С этим Ким даже не собиралась спорить. Щемящая тоска заполняла ее сердце. Все же полет на Венеру - это не поездка на какой-нибудь разлом или распадок, откуда можно вернуться домой на попутном транспорте. Случись с ними на Венере беда, их уже никто не сможет вызволить оттуда.

Когда корабль поднялся на высоту десяти километров, редкие облака стали проплывать внизу.

- Одна минута, полет нормальный. Состояние экипажа стабильное, все чувствуют себя неплохо.

Гек знал даже о самочувствии каждого члена экипажа. Разумеется, ведь к каждому из них был присоединен датчик, и показания о давлении, пульсе и температуре поступали в бортовой компьютер.

Земля продолжала уменьшаться, и одновременно с этим стала еще красивее. Синяя гладь океана, зеленые просторы лесов и полей, все это проплывало внизу. А города теперь казались какими-то игрушечными и ненастоящими.

Митч Паттерсон внезапно вытащил откуда-то фотоаппарат.

- Я не пропущу такого прекрасного зрелища, - решительно заявил он. - Это должно быть запечатлено.

Он перегнулся к иллюминатору, и буквально лег на Ким, совершенно не обращая на это внимания.

- Эй, ты что делаешь? - возмущенно произнесла та, пытаясь отстраниться от электронщика, но тщетно. - А ну, встань с меня немедленно!

- Одну минутку, даже одну секундочку, - повторял Митч. Он смотрел через объектив фотоаппарата, пытаясь найти лучший ракурс.

- У тебя все равно ничего не выйдет. Стекло иллюминатора исказит любой снимок.

Паттерсон прекрасно знал все это. Но открыть иллюминатор, и высунуться из него, он не мог. Так что ему приходилось довольствоваться таким снимком.

Фотоаппарат несколько раз щелкнул, делая снимки.

- Тебя, по-моему, никто не назначал официальным фотографом, - мрачно сказала Ким.

Митч закончил свое дело, и подался назад, занимая свое прежнее место. То, что он сделал, было нарушением техники безопасности, и он вполне мог получить справедливый нагоняй от капитана.

Но он получил нагоняй не от него.

- Сэр, вы нарушаете инструкции, - произнес позади него голос Стэна. - Это весьма опрометчиво с вашей стороны. К тому же, это могло угрожать вашей безопасности.

Митч повернул назад голову, насколько это позволяла ему сделать его шея, пытаясь разглядеть синтетика.

- Знаешь, - сказал он. - Я, как-нибудь, позабочусь о своей безопасности сам. Договорились?

- Извините, сэр, - мягко продолжил Стэн. - Но забота о человеческой безопасности входит в наши обязанности, и я считаю своим долгом заметить, что вы только что подвергали себя совершенно не нужному риску.

Паттерсон хотел дать какой-нибудь достойный ответ, но вместо этого испытал желание рассмеяться. Что ни говори, а всегда приятно, когда кто-то проявляет о тебе заботу. И то, что этим "кто-то" был простой робот, ничуть не умаляло этого чувства.

- Спасибо за заботу, я постараюсь впредь так больше не поступать, - ответил он, с трудом подавляя в себе смех.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

НА ОРБИТЕ

"Орион" достиг высоты ста километров. Это уже был фактически открытый космос, хотя формально считалось, что они находятся в верхних слоях атмосферы. Голубое земное небо здесь резко граничило с чернотой космоса. Словно гигантская черта, проведенная невидимым карандашом, производила это разделение. Внизу была Земля, с одиноко плывущими над ней облаками, а вверху звездное небо. Кристине, которая впервые оказалась на орбите, показалось, что она находится в кинотеатре, где смотрит фантастический фильм в 3-D, до того все было красиво и неправдоподобно.

Да и сам взлет ощущался как ненастоящий. Никаких перегрузок, плавный полет, как на дирижабле, всего одна минута, и вот, они находятся в открытом космосе.

Дэвид Тайлер почему-то испытал облегчение, словно все опасности уже позади. На самом же деле все только впереди. Они в открытом космосе, и здесь может произойти все, что угодно.

- Хьюстон, это "Орион", мы на орбите. Ждем ваших дальнейших инструкций.

- "Орион", это Хьюстон. Рады слышать, что с вами все в порядке. Теперь вам нужно подобрать контейнер с топливом, прежде чем отправляться дальше.

Дэвид огляделся по сторонам, пытаясь сквозь лобовое стекло увидеть груз. Однако ничего, кроме ярких и далеких звезд, разглядеть не смог. Может быть, одна из этих звезд и есть контейнер с топливом. Отсюда все кажется одинаковым, маленькими светящимися точками. Справа от корабля светила луна. Она казалась и ярче, и больше, чем выглядела с Земли. Это объяснялось тем, что на Земли мешала плотная атмосфера, искажающая, рассеивающая и отражающая часть света. Но совсем иначе было здесь. Это как близорукий человек, надевший контактные линзы; все вновь обрело для него ясность и четкость.

Тайлер внезапно почувствовал, что из его нагрудного кармана выплывает авторучка. В первое мгновение он решил, что ему это просто показалось, но уже через секунду понял, что чувства его не обманывают. Подняв руку, он схватил авторучку, которая уже почти целиком выплыла из кармана.

Ну, конечно же, невесомость. Это, пожалуй, одна из самых главных неприятностей, а, может быть, даже и проблем, которая имеется в космосе. Он в который раз уже удивился тому, что ученые придумали способ, как нейтрализовать гравитационное поле Земли, но не открыли обратной реакции, как создать на космических кораблях искусственную гравитацию. Без этого длительные перелеты могли привести к серьезным болезням, и даже смерти. Человек не может существовать в условиях невесомости, это не его среда. Хорошо, что их полет должен был продолжаться не более двенадцати суток. За это время они должны были достигнуть Венеры, и за это время в их организмах не должно было произойти необратимых изменений.

А вот и сама Венера. Она самый яркий объект на земном небе, после луны. И здесь она сверкала, как десяток звезд, вместе взятых. Глядя на ее блеск никак нельзя было подумать, что до этой планеты десятки миллионов миль. Да и вообще понятие "расстояние" в космосе была вещь относительная. Человеческий разум просто не вмещает в себя такие бездны триллионов километров. Он отказывается верить в то, что существует бесконечность.