Паутина - Пол Макоули

— То дознание вел отдел нравов, — уточнил я. — Меня пригласили как помощника и консультанта.

— А теперь вы помогаете вести еще одно расследование, из-за которого побеспокоили моего клиента, — холодно сказал Уилсон. — Чистое совпадение.

— Ваш клиент — известный сексуальный правонарушитель, сэр, — проговорил Макардл. — Так как он в вас не нуждается, я убежден, что вы легко найдете выход отсюда, если у вас нет здесь других дел.

Дэвид Варном с парнем в форме и Барри Дином ждали нас в комнате для допросов — крошечной каморке с голыми стенами. Дин оказался молодым человеком лет под тридцать, маленьким и вертким, как жокей. Я возвышался над ним на добрых два дюйма. Его волосы были зачесаны с широкого плоского лба и в беспорядке спадали маслянистыми космами на ворот дорогой красной кожаной куртки, размера на два больше, чем надо, так что он выглядел в ней, как ребенок, напяливший взрослую вещь. У него была очень белая кожа и ярко-синие глаза, взиравшие на мир с живым интересом.

— Я помню вас по этому дурацкому делу о грязных дисках недели две назад — улыбнулся мне Дин. — Начинаю подозревать, что меня опять вызвали из-за них.

— Мне нравится поддерживать знакомства, Барри, — ответил я. — Как вижу, ты все еще не отчалил обратно на Кубу.

— Я всегда считал, что полицейские очень навязчивы, — снова улыбнулся Дин. — Это одна из причин, по которой я даже не пытался стать фараоном… Ну, и еще самоуважение.

У него был высокий ломкий голос, как у подростка. В интонации и во взгляде угадывалось лукавство, а язык высовывался из уголка рта, будто зверь, выглядывающий из логова.

— Заткнитесь, — рассеянно буркнул Макардл то ли Дину, то ли мне. Он отпустил парня в форме, включил видеокамеру и сел напротив Дина, положив на стол распечатки писем. Я подпирал стену позади Барри, а Варном стоял за спиной у Макардла, следя за мной столь же внимательно, как я за Барри.

Макардл подался вперед:

— Тебе сказали, почему ты здесь, Барри?

Дин метнул на меня торопливый взгляд и передернул плечами внутри своей непомерно большой куртки.

— Когда я жил здесь, меня вызывали всякий раз, чуть где что стрясется. И я не обижался. Это скрашивало скуку жизни.

— Ты здесь, чтобы помочь нам в расследовании убийства Софи Бут вечером пятого июня. Тебе зачитали твои права?

— Да. — Взгляд Дина метнулся в сторону Варнома. — Меня ознакомил с ними этот славный инспектор.

— Подозреваемый указывает на инспектора Варнома, — прокомментировал Макардл. — Итак, Барри, я тебе их сейчас еще раз зачитаю… — Он повторил процедуру и, закончив, спросил: — Ты подтверждаешь, что отказался от права быть допрошенным в присутствии своего адвоката или, если это невозможно, одного из дежурных адвокатов?

— Я не нуждаюсь в старом пердуне, который со мной пришел.

— Почему же?

— Потому что я невиновен.

— Насчет твоей невиновности я не уверен, Барри. Слишком уж грязное прошлое у тебя. Докучать женщинам у тебя в крови, не так ли?

— Я свое уже отсидел, — ответил Дин. — Однако я понимаю, как на это смотрит полиция. Вы считаете, что каждый должен платить снова и снова. — Он повернулся на стуле, чтобы взглянуть на меня, и произнес: — Вы поймали того, кто изготовлял эти грязные диски? Дайте мне знать, когда поймаете. Мои работодатели будут не прочь с ним потолковать, учитывая, что этот тип украл защищенный законом материал с их сайтов.

— Я спрашиваю тебя о твоих проблемах с женщинами, Барри, — с некоторым напором произнес Макардл. — Будь хорошим мальчиком и не трать мое время, я этого не люблю.

— Да это просто недоразумение. Пара безмозглых шлюх, которые прикинулись, будто не понимают, кто я и что. — Он попытался разом охватить взглядом нас всех троих. — Обе знали, кто я, но струхнули. И так всегда.

— И отчего же они струхнули, Барри? — поинтересовался Макарди.

Дин скрестил руки, потрещав кожей куртки, выставил подбородок и произнес слащавым бархатным голоском:

— Я реальный мужик. Не жалкий недоносок, как многие. Мужчина что надо.

— Значит, ты воображаешь себя умелым любовником? Усладой для дам?

— Ну уж нет. — Дин потянулся. — Послушайте, мне это надоело. У меня есть работа, и я знаю, бесполезно пытаться вам это объяснять. Не сочтите за обиду, но я вижу у вас на пальце кольцо. Вы женаты. Значит, вы перешли на другую сторону.

— На какую другую сторону?

— На их сторону, конечно.

— Ты и впрямь много о себе воображаешь, сынок, и я не понимаю почему, — откомментировал Варном.

Дин оглянулся на него:

— Вы тоже небось женаты?

— Не твое дело.

— Значит «да», — заключил Дин. — Так что, полагаю, вы тоже меня не поймете. А вот этот кроха-инспектор может что-то уразуметь.

— Чего я не понимаю, — усмехнулся Макардл, — так это почему, если ты такой уж могучий мужчина, тебе приходится платить за секс.

— Если речь о той девке, которая вякнула, будто я ее порезал, так ей я не платил, потому-то она и пыталась меня потопить.

— Довольно об этом, — оборвал его Макардл. — Больше похоже на то, что у тебя кое-что не вышло, когда дошло до дела, и она не захотела больше тратить на тебя время, а ты обиделся. Она смеялась над тобой, Барри? Поэтому ты вернулся и порезал ее?

— Это не доказано.

— Что не означает, что это неправда. Ты связываешься только со шлюхами, а, Барри?

— Все бабы шлюхи. Я что, не прав? Они занимаются этим потому, что в этом их сила. Ваша жена шлюха. Ваша мать тоже.

Макардл оставил эти слова без внимания. Его шкура достаточно задубела, чтобы реагировать на дурацкие колкости Дина.

— Так вы утверждаетег что и Ева Холлет шлюха? — продолжал он.

— Конечно.

— А вы знаете, кто такая Ева Холлет?

— Шлюха, из-за которой меня засадили.

— Женщина, которая выдвинула обвинение, когда ты стал досаждать ей с намерением причинить физический ущерб.

— Еще одно недоразумение, — беспечно бросил Дин.

— Ты так считаешь?

— Старая песня, у меня от нее уши вянут. Скажите мне, что я, по-вашему, сделал, а я отвечу, что ничего об этом не знаю. Мы немного походим по кругу, а затем вы меня отпустите, потому что у вас ничего на меня нет. Как все знакомо… Как знакомо…

— Однако в этот раз ты скажешь то, что я хочу услышать, — весомо и ровно произнес Макардл.

Дин пожал плечами. Он проходил через подобное столько раз, что нынешняя ситуация его не беспокоила, но у него не хватало ума держать рот на замке. Профессионалы хранят молчание в комнате для допросов. Они ничего не говорят. Ничего не выдают. Они знают, что их молчание в суде может быть использовано как повод признать их виновными. Но они предпочтут такой риск, лишь бы не стать объектом психологических манипуляций опытных следователей. Они слушают, как полицейский рассказывает им, какой он ловкий и проницательный, как он отправил за решетку всех преступников, попадавшихся ему на пути. И они повторяют одно: «Мне нужен мой адвокат». Дин был слишком глуп — он считал, будто игра ему по силам. Он с удовольствием обсуждал все «почему» и «отчего», копаясь в старых грехах, ибо думал, что умнее нас. К тому же он не чувствовал вины ни в чем из того, что сделал. Наконец Макардл перевел разговор на убийство Софи Бут. Перевел — в упор глядя на Барри, дождавшись, когда тот утратил бдительность, и наступил роковой миг слабости.