Наследник собаки Баскервилей - Валерий Гусев

– Родная милиция, – сказал Алешка. – Она нас бережет. – И усмехнулся, как Шерлок Холмс при виде незадачливого инспектора Лестрейда.

А родная милиция тем не ограничилась. В коллекторе тоже послышался топот, и в подвал ворвались наши знакомые рабочие в оранжевых жилетах. Только вместо лопат у них в руках были укороченные "калашниковы".

При виде Норда, который смирно сидел в углу и продолжал мерцать затухающим светом, «рабочие» замерли в дверях, а Витек осторожно спросил, указывая на него:

– Это он так выл?

– Что вы, – ответил Алешка. – Это он, – и указал на Лисовского, который, слабо простонав, начал приходить в себя.

– Во зверюга! Разберитесь с ними, ребята, – приказал Витек "рабочим".

Лисовского и Кислого вздернули на ноги, обыскали, надели наручники.

Один из оперативников подтащил из угла ящик и сложил на него все, что нашлось в карманах задержанных. Ничего особенного. Пистолет боевой, пистолет газовый, деньги, документы, всякие ключи – от квартиры, от машины, от чемоданов, два билета на поезд Москва – Минск.

– А в Минске пересадка? – усмехнулся Витек. – На белоснежный авиалайнер Минск – Европа? Хитра лисичка. Да петушок хитрее. Куда собрался-то? – спросил он Лисовского.

– В Лондон, – буркнул тот. – На родину Шерлока Холмса.

– Тебя там только не хватало! – ревниво воскликнул Алешка. – В Лондоне небось свои жулики есть. И получше тебя.

– Ладно, – продолжил Витек. – Дальше поехали. Собака ваша? – спросил он нас.

– Баскервилей, – ответил Алешка.

– Моя, – сказала Ленка, появляясь в дверях.

– Вот что, Баскервилья, – обратился к ней Витек, – забирай свое чудилище. А то рядом с ним как-то неуютно.

А Норд – будто понял его слова – встал, подошел к Витьку вплотную, снова сел и протянул, улыбнувшись, свою медвежью лапу, на которой мерцали слабые огоньки.

– Так-так. – Витек начал что-то понимать. – Эх, ребята, повлияли вы на мою карьеру. Я за их задержание, – он кивнул на жуликов, – должен был звание майора получить. Отбили вы у меня хлеб.

– И много хлеба? – с хитрой улыбкой спросил Алешка.

– Во! – С такой же улыбкой Витек широко развел руки.

– Не огорчайтесь, – утешил его мой брат. – Скажу папе, он прикажет, чтобы вам не задерживали очередное звание. Какая у вас фамилия?

– Коржик. Капитан Коржик.

– Только вы за это скажете ему, что мы здесь оказались случайно.

Во деловой!

– А как же! – горячо пообещал капитан Коржик. – Обязательно! В наших обоюдных интересах.

– Ну, мы пошли, – сказал Алешка. – Нам еще аппаратуру собрать надо. И интервью телевидению дать. – Тут он приблизился к Коржику и шепнул: – Советую вам еще одного поискать.

– То есть как? – безмерно изумился будущий майор.

– По оперативной информации – их трое.

– Но билетов-то на поезд – два!

Алешка помолчал, вздохнул и со значением проговорил:

– Я хочу, чтобы вы стали майором.

Коржик сначала шлепнул себя ладонью по лбу, а потом горячо пожал руку сперва Алешке, а после всем нам, включая Норда.

– Да! – крикнул он нам вслед. – А вас не подбросить в город, поздно уже?

– Спасибо, – отказались мы. – У нас своя машина.

– Оперативная, – добавил Алешка. – Вы ее сами из канавы вытаскивали.

Коржику оставалось только еще раз хлопнуть себя по лбу.

Наша «оперативная» машина ждала нас в полной готовности. Таксист помог нам загрузить динамики и уселся за руль.

– Все путем? По домам?

– К «Топазу» заверни на минутку, – важно сказал Алешка. – Нас телевидение ждет. Я обещал.

…Возле «Топаза» была обычная милицейская суета. Работала опергруппа. Вызвали на рабочие места всех сотрудников. Осматривали место происшествия, вели допросы, сбор вещественных доказательств.

Среди оперативников вертелся шустрый парень с камерой, которого все пытались прогнать, но никому это не удавалось.

Алешка выскочил из машины, ввинтился в толпу и тронул парня с камерой за рукав. Тот оглянулся сначала сердито, но, увидев Алешку, заулыбался во весь рот.

– Все путем? – спросил Алешка.

Парень поднял вверх большой палец:

– Класс! Продолжим наше сотрудничество?

– На тех же условиях? – деловито спросил Алешка.

Парень на секунду замялся, а потом махнул рукой:

– Двести баксов за штуку! Годится?

– Годится, – кивнул Алешка. – Я вам звякну. – И вернулся в машину.

Но поехали мы не сразу, пришлось подождать нашего водителя. Он куда-то исчез. И я отправился его разыскивать. И нашел. Он стоял в группе милиционеров, покуривал и что-то с ними обсуждал. Как свой человек. Свой среди своих. Мне и это показалось подозрительным. Но я никому ничего не сказал. Чтобы не портить настроения. Потому что понял: почти с самого начала мы были под контролем. Под колпаком у папы.

Таксист вернулся, и мы поехали домой. А по дороге я спросил Алешку, что за дела у него с телевидением.

– Все самому приходится делать, – устало вздохнул он. – И придумывать, и оплачивать. Из своего кармана.

– Это в каком же кармане у тебя сто баксов завалялись? В папином, что ли?

Алешка усмехнулся:

– Заработал.

– Вареньем торговал?

– Информацией. Это сейчас самый ходовой товар.

Быстро мой братик в рыночную экономику вписывается.

– Спасибо, что подсказал. Я вот тоже кое-какую информацию нашим родителям продам.

– Это шантаж, – заявил таксист. – Законом карается.

– Понял? – Алешка спросил это так, будто язык мне показал. Но потом сжалился: – Я, Дим, этому оператору еще в Поречье пообещал криминальный сюжет. Эс… Экс…

– Эксклюзивный, – подсказал таксист.

– Он мне за это сто баксов отвалил. Не слабо?

– Логично, – пробормотал я, чувствуя, как безнадежно отстал я от нашей молодежи.

Дома мы быстренько рассказали дяде Федору о наших делах. Ему понравилось.

– Описался? – хохотал он. – А светящуюся собаку вы мне покажете? И повоем где-нибудь? Все вместе, ладно?

– Еще как повоем, – пообещал Алешка. – Портрет готов?

– Готов. Я его обратно спрятал.

– Что за портрет? – спросил я.

– Маме сюрприз от папы, – объяснил Алешка. – Федор придумал. Потом узнаешь.

У меня на это вечное «потом» уже аллергия.

А когда пришла мама, Федор бросился к ней и стал рассказывать новости, захлебываясь от восторга. Из его слов мама поняла: какая-то собака засветилась и описалась. И завыла. И мы все будем теперь выть.

Мама рассердилась. На нас. Это, конечно, логично.

– Ребенку что-то снилось, а вы его разбудили, – сказала она. – Марш спать! И никакого воя!

К этому времени Алешка с Федором уже поменялись спальными местами. После поездки в «Курский» Алешка вдруг возмутился тем, что "ребенок спит на драной скрипучей раскладушке и ни у кого нет совести", и уступил дяде Федору свою тахту. А раскладушку ставил на ночь вплотную к моей постели, и мы имели возможность, никого не беспокоя и не опасаясь, обсуждать свои тайные планы под кодовым названием "Избушка лубяная № 2".

Так и в этот раз мы тихонько пошептались, чтобы не разбудить дядю Федора, и пришли к выводу, что мы не одни в своей борьбе против бандитской компании Лисовского. Однако честь задержания, несомненно, принадлежит исключительно нам. И, несмотря на угрожающее положение с учебой, мы решили приступить ко второму этапу этой борьбы. Разыскать старших Зайцевых и окончательно восстановить справедливость в этом деле.

– А когда же в Англию? – спросил я Алешку.

– У нас тут дел хватает, – заявил он. – Еще успею.

Но тут к нам пришла мама и включила свет. Оказывается, она забыла похвалиться новой шляпкой.

– Как она вам? Не притворяйтесь, знаю, что вы не спите. Мы Лидочке ее сто раз примеряли. И так, и так. И набекрень. И даже задом наперед…

– Наизнанку не пробовали? – серьезно поинтересовался Алешка.

– Очень остроумно! – обиделась мама. – Но мне-то она идет? Как?

Нам понравилось. В этой шляпке мама была похожа на бывалого пирата. Да и сама шляпка, похоже, только что вышла из боя. Еще бы: "и так, и так, и наизнанку".

– Я решила ее себе оставить, – сообщила мама то, что уже и так было нам ясно. – И папа одобрит.

И это нам было ясно. Попробовал бы он не одобрить.

Тут как раз папа вернулся.

– Что скажешь? – спросила мама, приняв позу.

– О! – восхитился папа. – Новая прическа? Тебе идет.

– Новая шляпка, – с обидой в голосе поправила его мама.

Папа пригляделся и вдруг сказал:

– Подари ее Федору, бабочек ловить.

Тут, конечно, проснулся дядя Федор и уселся на тахте, с завистью уставившись на маму.

Мамино сердце не выдержало, и она нахлобучила на него шляпку. Дядя Федор скрылся в ней до подбородка.

– Можно, я в ней буду спать? – попросил он. – Она очень уютная.

– Вроде шалаша, – добавил Алешка.

– Кстати, – заметил папа, – насколько мне известно, вы сегодня опять отличились?

Молчание. Сопение. Вздохи.

– Договор нарушен, – подвел папа итог. – Разговор будет впереди. А сейчас – надеть штаны и марш в кабинет.