Один и без оружия - Корн Владимир Алексеевич

Как и обычно по вечерам, практически все население Хутора собралось за длинным столом, который располагался там, где, будь поселок крупнее, обязательно находилась бы площадь. Как еще скоротать время перед сном? Карты-шахматы, разговоры обо всем сразу, иногда дело доходит до хорового пения — вот и весь досуг. Сегодня поминали погибшего на посту Михаила, которого успели похоронить. Подумав, решил к ним не присоединяться. Иначе придется выпить со всеми, причем не раз. Отказать затруднительно: все-таки не простая гулянка. И не сболтну ли подвыпивший того, чего не следовало бы им знать? Не должен, но и особой уверенности нет. Поминали допоздна, и мне все не удавалось заснуть. Затем все же получилось. Но через час проснулся от легкого скрипа входной двери.

— Привет! Не спишь еще?

— Нет.

Уже нет. Я ждал этого, мечтал об этом и в то же время не верил, что это произойдет: скрипнет тихонечко дверь, в образовавшуюся щель проскользнет легкая девичья фигурка и скажет: «Привет!» Или что-нибудь еще, совершенно не важно, что именно.

— Здравствуй, Жанна. — И ляпнул спросонья: — Надолго?

— Ну это уж как получится. — Она издала легкий смешок.

«Значит, надолго», — подумал я, срывая с нее одежду, которой и было-то, что махровый халат с капюшоном. Если бы в тот миг на Хутор снова напали, я бы и выстрелы не сразу услышал, настолько бешено колотилось сердце. Даже сильнее, чем у нее.

— Не боишься, что кто-нибудь увидел, как ты ко мне шла?

Первая страсть улеглась, скоро, совсем скоро настанет пора другой, и в перерыве между ними можно сказать несколько слов. Наверное, в тот миг они должны были быть другими, но вырвались именно эти.

— Боюсь, — печально вздохнула Жанна. — Но, наверное, не слишком, иначе бы не пришла.

— А как же Олег?

— А что Олег? Олег спит. Его теперь до утра из пушки не разбудишь: перебрал на Мишиных поминках. Но я ведь не для того к тебе шла, чтобы о нем поговорить?

— Не для того.

— Вот такие мы, Игорь, бабы, стервы и есть. Казалось бы, чего мне не хватало? Нет же, сама приперлась. — Теперь ее вздох был еще печальнее.

— Дима, — автоматически поправил я и напрягся: ее слова не были похожи на оговорку.

— Ладно, пусть будет Дима, — легко согласилась она. — Даже какой-нибудь Евсей или Прокоп. Только от этого ты же не перестанешь быть Теоретиком? Евлампий, да не вздрагивай ты так! Я — могила!

— С чего ты взяла…

— Пусть я и стерва, но не тупая пробка. Ты сам себя выдал.

— Или ты сама себе все придумала.

— Придумала-придумала! — Поцеловав, она взъерошила мне волосы.

— Когда это я себя выдал? И чем именно? Димой меня зовут.

— Прокоп, так за разговорами и ночь закончится.

После такого намека мне совсем не хотелось, чтобы тупой пробкой посчитали меня.

— Игорь, просто ты не умеешь врать. И еще из тебя абсолютно никудышный актер. Когда позвали Стойкова, а его тоже зовут Игорем, ты так дернулся! А затем неудачно сделал вид, будто тебя москит укусил. Станиславский тебя взашей бы выгнал. Уж поверь мне, я все-таки «Щепку» окончила и достаточно много сняться успела. Пусть и не в главных ролях, и не в каком-нибудь блокбастере, только ничегошеньки это не меняет. А как ты обращаешься с жадром! Когда Иван отказался, сунул в карман его так, как будто горсть мелочи туда высыпал. Благо сам он в сторону смотрел. Ты хотя бы вспомнил, как обычные люди с ними обращаются! Осторожненько так, двумя пальцами за верх и донышко. Что с пустыми, что с полными.

Жанна права. Человек без дара заполнить его не сможет. Но испортить — запросто. И для этого ему достаточно подержать пустой жадр так, как держал его я — сжав в ладони. Все, тогда его смело можно выкидывать.

— Хочешь, я прямо сейчас тебе проверку устрою, эмоционал ты или нет?

— Интересно, каким еще образом? — скептически фыркнул я, в то же время затаив дыхание. Есть такой способ, и, надеюсь, она его не знает.

Жанна знала.

— Вот жадр, возьми его в руку и немножечко подержи. Долго ждать не придется — в нем совсем капельку осталось. Если ты эмоционал — эта капелька в нем и останется. Ну а если обычный человек — мы его выкинем, только и всего. Будешь держать?

— Нет.

Именно так все и произойдет. Гудрон недаром привел ко мне Светлану, полностью уверенный в том, что мой дар никуда не делся — он лишь затаился и его нужно каким-то образом разбудить. И, чтобы доказать, устроил такую же проверку, которую предлагает Жанна.

Остается только надеяться, что она не станет меня шантажировать. И не попросит за свое молчание слишком много. Если бы мой дар был при мне — совсем другое дело. Тогда я смог бы заполнить все те жадры, которые у них тут есть. Они сравнили бы их с другими и начали бы пылинки с меня сдувать. И еще следить за тем, чтобы волосок с моей головы не упал. Но не получится.

— Игорь, я хочу от тебя ребенка. Да не вздрагивай ты так! Когда еще в наших краях другой эмоционал объявится, к тому же молодой и симпатичный? Если уж угораздило попасть в этот проклятущий мир, так пусть хоть у ребенка будет нормальная жизнь.

Мою жизнь ты считаешь нормальной? Когда даже свое настоящее имя приходится от всех скрывать? Вспомни того же Федора Отшельника. Кто может дать гарантии, что его не отравили?

— У вас с Олегом и легкое сходство присутствует, и цвет глаз одинаковый, и ямочки на подбородке у обоих нет, — продолжала рассуждать она.

— А ямочки здесь при чем?

— При том, что у меня ее тоже нет.

— Ты думаешь, я что-нибудь понял?

— Тут все просто. Если у обоих родителей нет, значит, и у ребенка никогда не будет. А у тебя ее нет.

— А если родится дочка?

Не исключено, среди эмоционалов бывают и женщины, только мне об этом слышать не приходилось.

— А ты постарайся, чтобы именно сын! Прямо сейчас, не откладывая.

Совсем не против того, чтобы постараться прямо сейчас. Особенно когда просит такая симпатичная девушка. К тому же далеко не факт, что мое старание вообще закончится любым результатом.

Иван меня разбудил задолго до того, как занялся рассвет. Справедливости ради, проснулся я еще до стука в дверь. От жужжания фонарика. Он у Ивана со встроенным генератором. Нажал пальцами на клавишу, фонарик такой — ж-ж-ж, снова нажал, и снова — ж-ж-ж. Этот звук меня и разбудил. Обычно нас пугают не громкие и неожиданные звуки, а те, которые мозг не сумел мгновенно идентифицировать. И определить: представляют ли они опасность? Тогда он на всякий случай бьет тревогу. Звук от фонарика мозг опасностью не посчитал, но на всякий случай меня разбудил. Знал я о существовании подобных фонариков и даже их видел, но пользоваться ни разу не приходилось, оттого и звук был незнакомым. И как следствие, стук в дверь Ивана застал меня уже у нее.

Луч фонаря скользнул по единственной комнате избенки, затем остановился на постели, которая еще не успела остыть после тела Жанны. Девушка ушла всего за несколько минут до его визита, и мне едва удалось задремать.

«Повстречалась она ему, нет?» — думал я, изо всех сил стараясь держать лицо дубовым. То есть невозмутимым, как столетний дуб, которому все ураганы нипочем. Стоял и молчал в ожидании, когда он заговорит первым. Если Иван и встретил Жанну, виду он не подал. А ведь мог бы: язык у него тот еще!

— Вот что, Дима, вы отправляетесь в Станицу через полчаса. У тебя все готово?

Нет, мне необходимо вещи упаковать. И займет это занятие как минимум пару дней. Конечно, готово. Оденусь, возьму ружье — вот и все мои сборы. Но ответил коротко:

— Да.

— Ну и отлично. Жди, когда позовут.

Глава седьмая

— Бегемоты здесь водятся?

Мой тезка Игорь по кличке Стояк, которая, по всей видимости, появилась как производная от фамилии Стойков, покосился на меня недоуменно, но все же ответил:

— Бегемотов нет.

И чего коситься? Река весьма напоминала какую-нибудь там африканскую Лимпопо. Так и ждешь, когда из-под воды появится морда гиппопотама. А они в Африке — самые опасные звери, и людей из-за них гибнет, как от крокодилов и львов, вместе взятых.