Мой метод: начальное обучение - Мария Монтессори

Цель действий с цилиндрами для ребенка не в том, чтобы составить представление о размерах, цель действий с цветными фигурками не в том, чтобы получить представление о форме, но чтобы упражнять свою активность. То, что при этом ребенок все-таки получает четкие представления и сохраняет их в памяти, благодаря сосредоточенному интенсивному вниманию, — закономерно. Сенсорный опыт относительно размеров, форм, цветов дает возможность продолжать аналогичные внутренние упражнения в пространстве все более обширном и сложном.

До сих пор все психологи соглашались с тем, что нестабильное внимание свойственно детям 3–4 лет. Малышей привлекает каждый предмет, они переходят от одного к другому, не задерживаясь ни на чем, и необходимость удержать их внимание составляет основную проблему начального образования.

Джеймс писал про «крайнюю подвижность внимания, которую мы встречаем у всех детей и которая делает первые уроки такими трудными… Непроизвольный пассивный характер внимания, так что кажется, что ребенок принадлежит не столько себе, сколько привлекательному для него объекту, — вот первая трудность, с которой должен постараться справиться преподаватель. Способность удерживать неустойчивое, ускользающее внимание — настоящий источник рассудительности, характера и воли, и образование, которое сумеет развить эту способность, будет превосходным образованием» (В. Джеймс «Принципы психологии»).

Итак, человек, действующий сам по себе, никогда не сумеет остановить и сконцентрировать свое удивительное внимание, переходящее от одной вещи к другой. В наших экспериментах не учитель привлекал искусственно внимание малышей, а предмет, словно этот предмет отвечал внутренней потребности ребенка, возникающей только по отношению к вещам, действительно необходимым для его развития. Так, сложные координированные движения грудного младенца при кормлении обусловлены его первой неосознанной потребностью в пище, а не являются сознательным целенаправленным действием. Сознательное целенаправленное действие невозможно для новорожденного. То же относится и к первым движениям ума ребенка. Надо только, чтобы внешним стимулом сначала была материнская грудь и молоко для ума. Тогда рождается потрясающее зрелище сосредоточенного внимательного детского лица.

Вот трехлетний ребенок, способный повторить 50 раз подряд одно и то же упражнение, рядом с ним люди ходят, играют на пианино, поют, но ничто не выводит малыша из состояния глубокой сосредоточенности. Так новорожденный не отпускает материнскую грудь, несмотря на внешние помехи, пока не наестся, он невозмутим. Одна природа способна на такое чудо.

Если основа психических проявлений природа, то, чтобы ее понять и ей содействовать, нужно изучить ее на самых ранних этапах, еще очень простых, единственно способных открыть истину. Впоследствии они помогут интерпретировать позднейшие, более сложные феномены. Это сделали уже многие психологи. Однако, используя аналитические методики экспериментальной психологии, они не приняли во внимание ту исходную точку, откуда черпают все свои познания иные биологические науки. Речь идет о свободе живых существ, за которыми мы собираемся наблюдать. Фабр не раскрыл бы нам тайны жизни насекомых, если бы вместо того, чтобы оставить их на свободе, в условиях естественного поведения, и наблюдать за ними, стараясь сделать свое присутствие как можно менее заметным, ученый не перенес бы насекомых к себе в лабораторию, чтобы подвергнуть экспериментам. Если бы бактериологи не создавали по особой методике исследований специальную среду для микробов, максимально приближенную к их природной среде (по питательным веществам, по температуре и т. д.), чтобы микробы жили свободно и проявляли свой характер, а только разглядывали в микроскопы зарождающуюся болезнь, то науки, которая сегодня спасает жизни стольких людей, защищает народы от эпидемий, просто не существовало бы.

Свободная жизнь составляет основу всякой методики наблюдений за живыми существами. Свобода необходима и для экспериментов по изучению феномена внимания детей. Достаточно подумать, что детское внимание, будучи сенсорным, имеет мощную физиологическую составляющую аккомодации органов чувств. Эта аккомодация, физиологически еще не совершенная у малышей, стремится сформироваться согласно природе. Предмет, не приспособленный к тому, чтобы стать стимулом, соответствующим развивающимся возможностям аккомодации, не привлечет внимания ребенка не только психическое, но и физиологическое, утомляя его, нанося вред механизмам аккомодации глаз, ушей. Малыш, выбирающий предмет и занимающийся им со всем вниманием (об этом свидетельствует мышечное напряжение, придающее определенное выражение лицу), очевидно, испытывает удовольствие. Удовольствие — знак нормального функционирования, постоянный спутник всякого полезного для тела упражнения.

Внимания требует также подготовка центров образования понятий, связанных с внешней средой. Речь идет о внутренней психической адаптации. Мозговые центры должны возбуждаться, в свою очередь, по внутренним каналам, когда появляется внешний стимул. К примеру, если кто-то ждет гостя, он увидит его издалека не только потому, что человек появился в поле зрения, но потому, что он ждет. Этот человек, еще далекий, привлекает внимание, потому что мозговые центры уже возбуждены ожиданием его. Так, насторожившийся охотник слышит самый малый шум, издаваемый дичью в лесу.

Итак, две силы действуют на клетку мозга, как на запертую дверь. Одна, внешняя сенсорная сила, стучит в дверь. Другая, внутренняя, говорит: я открою. Если внутренняя сила не откроет, внешний стимул напрасно будет стучаться у дверей. И самый яркий стимул может пройти незамеченным. Рассеянный человек способен шагнуть в яму. Человек, сосредоточенный на работе, не слышит музыки, играющей на улице.

Главный факт, сопутствующий вниманию, — ожидание. Оно имеет наибольшую психологическую и философскую ценность, а также всегда имело максимальную практическую ценность в педагогике.

Все искусство учителя заключалось в подготовке внимания ученика к ожиданию объяснений — во взаимодействии с внутренними силами, которые должны открыть дверь в ответ на стук. Но так как вещь, совершенно неизвестная или недоступная пониманию, не вызывает интереса, квинтэссенцией педагогического искусства был точный расчет продвижения от известного к незнакомому, от легкого к сложному. Знакомый предмет приводит ученика в состояние ожидания и открывает дверь неизвестному.

То есть, в соответствии с педагогической концепцией, можно наладить взаимодействие психических составляющих внимания. Они заключаются в ловком манипулировании известным и неизвестным и аналогичными вещами. Умелый учитель превращается в подобие полководца, разрабатывающего в штабе план сражения. И человек сможет руководить человеком, вести его куда угодно.

Долгое время этот материалистический принцип главенствовал в психологии. По Спенсеру, ум словно глина, на которой оставляют более или менее глубокие следы все внешние впечатления. По его мнению, а также по мнению английских эмпиристов, опыт формирует сознание даже в его высших проявлениях. Человек — это то, что сделал с ним его опыт, следовательно, в образовании, подготовив специальную среду для приобретения определенного опыта, можно создать человека по своему плану. Концепция не менее материалистичная, чем та, что появилась в результате чудесных открытий органической химии. Ученые сумели синтезировать искусственный белок, белок станет основой клетки яйца, зародыша. Человеческий зародыш — тоже клетка. Однажды химик сможет создать человека в пробирке. Концепция человека, создающего других людей, получила вполне материальное обоснование. Идея психического гомункулуса живет в педагогических методиках.

Никакой химический синтез не внедрит в клетку, простой комочек ядерной протоплазмы, эту активность sine materia (нематериальную), этот жизненный потенциал, таинственный фактор, заставляющий клетку превращаться в человека.

Непокорное детское внимание говорит нам, что психика человека существует по тем же законам самосотворения.

Современная школа психологов-спиритуалистов, и среди них Джеймс, признала, что природа внимания связана с духовной силой, мистическим фактором жизни.

Откуда в вас зачатки постиженья,Сокрыто от людей завесой мглы,Как и откуда первые влеченья,Подобные потребности пчелыБрать мед; и нет хвалы, коль взвесить строго,Для этой первой воли, ни хулы.

(Данте «Божественная комедия», «Чистилище», песнь XVIII)

В каждом человеке есть свое особенное отношение к внешнему миру, составляющее часть его природы. Именно это отношение определяет характер личности. Внутренняя активность — причина, а не следствие, не реакция на внешние факторы. Наше внимание не останавливается на всех вещах без разбору. Нет! Только на тех, которые отвечают нашим вкусам. Лишь предметы, необходимые для нашей внутренней жизни, возбуждают интерес. Внутренний мир создается путем отбора внешних впечатлений силами (и по причине) внутренней деятельности. Художник увидит вокруг себя прежде всего краски, музыканта привлекут звуки. Специфика нашего внимания раскрывает наше «я», мы проявляем себя в отношении к миру. Внимание не создает личность. Индивидуальный характер, внутренняя форма, неповторимость — таковы люди, живущие в одинаковой обстановке. Ибо каждый берет лишь то, что ему необходимо. Опыт, из которого человек строит себя, отделяясь от внешнего мира, не хаотичен. Он складывается под влиянием личного отношения.