Сага о Мрачных Водах. Глубины Пепла - Илья Сергеевич Ермаков

— Значит, наша задача на словах проста — убить мелкого засранца.

— Его охраняют. Не только рыбоеды, но и те, кого он сам создал с помощью своей силы. Как мы могли убедиться, влияние жидкости Алойша распространяется на большие расстояния. Прежде всего нам необходимо подобраться к нему как можно ближе и нанести неожиданный удар. Скажем так, подготовить засаду. Но сперва его придется отвлечь. Как сказала Айс, Алойш — большой любитель болтовни. Это можно использовать.

Элен закончила бинтовать руки Скальда, и он наконец смог подняться на ноги. Смотреть в сторону Альбедо ему совсем не хотелось. Но Скальд не желал становиться врагом для дяди Энтони. Им еще предстоит действовать вместе, сражаться рядом. Не время для ссор, когда на дворе развязалась война.

Только сообща они смогут помочь Энтони и вернуть его. Скальд уверен, что Энтони именно этого бы и хотел.

Выслушав внимательно Хоакина Мартинеса, Людо Ксавьер бодро кивнул:

— Отлично, Хоакин. Я вас понял. Что ж, друзья, тогда давайте проработаем наш план.

Скальд вошел в пустой кабинет.

Первым делом он даже хотел крикнуть: «Лита!». Но вовремя сообразил, что это бесполезно.

Литы здесь нет.

Он осмотрелся: полный порядок. Все на своих местах. И чистота. Словно этот кабинет только-только приготовили к работе, к первому дню.

И никогда на этой койке не лежали трупы. Не умирали матери с детьми от Алого Вопля. Не умирала Силиста и…

«Нат жив».

Скальд все чаще спрашивал себя, почему он в этом так уверен.

Присцилла Пирс могла насылать на разум человека разные видения. Она могла показывать ему то, что он хотел видеть. И искажать это. Уродовать что-то хорошее. Как сны.

Она показывала ему Силисту, показывала живого Ната. Но Присицилла Пирс мертва. Ее чары рассеялись.

Почему же теперь Скальд так уверен в том, что Натаниэль жив?

Почему Энтони начал видеть Мису в отражении в воде после ее похорон?

Что это было: помутненный разум или воздействие чьей-то другой силы?

На дне Скальду ничего не удалось узнать ни про Верховную Матерь, ни про Алый Вопль, ни про Натаниэля. Так почему уверенность в том, что Нат мог выжить в тот проклятый день, крепнет в его сознании с каждым днем?

За что он цепляется?

За что пытается ухватиться, чтобы доказать самому себе истинность этой гипотезы?

Доказательств нет. Он просто чувствует это. Внутри себя. Внутри своего разума. Внутри своей души.

«Нат жив».

И что-то подсказывает ему об этом.

Скальд тщетно гоняется за ответом, который постоянно от него ускользает.

Он уже узнал достаточно много. Он побывал на дне. Увидел город Одд. Узнал про дела Академии Марии Селесты. Выслушал историю Камы о ее путешествии через Проход.

Но есть в этом что-то еще… что-то простое, что он упускает. Что-то лежащее на поверхности и ждущее, когда его заметят.

Это сводило Скальда с ума. Это «что-то» ускользало от него, как наглый угорь, стоило ему приблизиться к нему достаточно близко.

«Что я упускаю? Чего не замечаю? И почему не перестаю думать об этом?».

Скальд прошел к рабочему столу, и ему на глаза бросился белый конверт.

«Письмо?».

На конверте только два слова: «От Литы».

— Ох, Лита… что же ты наделала?

Скальд взял конверт, распечатал, и на крышку стола упал белый листок бумаги, сложенный вдовое. Скальд не стал садиться, он взял письмо и развернул.

Написано черными чернилами аккуратным почерком.

«Дорогой Скальд.

Мне не подобрать всех нужных слов, чтобы описать свои чувства к тебе. Прошу тебя, пойми меня правильно. Мне стало сложно. Это началось уже давно, сама я не могу вспомнить точный день. Быть может, это случилось в тот вечер, когда я впервые появилась на пороге твоего замечательного кабинета. Поначалу я считала это просто наивными и наигранными чувствами во мне. Я постоянно от них отмахивалась, но время шло, и чувства не уходили, а только крепли. Много раз я пыталась забыть тебя, не думать о тебе, не вспоминать ночами. Не прокручивать в голове снова и снова одни и те же сцены. Я пыталась найти в тебе недостатки и изъяны. Я всеми силами хотела разлюбить тебя, но не смогла. В какой-то момент я поняла, что ничего не могу сделать со своими чувствами. Они неподвластны. И я начала в тайне наслаждаться ими. Я просто любила тебя. Но с каждым днем делать это становилось труднее. Сложнее было оставаться рядом с тобой, видя правду перед глазами: ты не любишь меня. Я не интересна тебе, как девушка. Я для тебя — твоя медсестра, напарник по работе, друг. И сердцу твоему приказать я не могу. Как и своему. В какой-то момент это стало невыносимо. Как можно так долго и сильно любить, но не быть любимой? Как можно ждать встречи с тобой, ждать простого разговора, любого общения? Как можно радоваться возможности перевязать твои раны на руках, чтобы просто касаться тебя? Как можно любить так сильно и нежно, но знать, что не встретишь любви в ответ? Это начало разрушать меня изнутри. Мне становилось тяжелее с каждым днем. Чувства давили на меня неимоверным грузом, а я продолжала его нести. Но всему в один час наступает свой предел. Ты любишь Силисту. Ты любишь Ната. И ты захвачен идеей отыскать его. Я знаю, что не смогу стать частью твоей будущей семьи, как бы ни хотела. И мои сильные чувства к тебе мешают мне работать рядом с тобой. Потому что даже просто быть рядом с тобой и думать об одном и том же постоянно — невыносимо. Прости меня, Скальд. Прости меня за мою любовь к тебе. Она оказалась сильнее меня самой. И я должна уйти. Если не сделаю этого сейчас, то буду мучиться дальше и дальше… А я больше не хочу страдать. Понимаешь меня? Я очень хочу, чтобы ты понял меня правильно, Скальд. Сейчас я хочу побыть одна и не видеть тебя. И мне остается надеяться, что с долгой разлукой с тобой исчезнут и мои чувства к тебе. Впрочем, кого я пытаюсь обмануть? Не ищи меня. Не звони. Как только падет белая стена, я уеду из Перламутр-Бич. Навсегда. И больше не вернусь. Я уверена, что ты найдешь новую помощницу, которая будет так же профессионально работать, но которая не влюбится в тебя, чтобы не страдать так же, как я. Прости, Скальд. Прости за любовь. Я не виню тебя. Я говорю тебе спасибо за все, за каждый