Вкус яда - Тессония Одетт

Астрид заканчивает вытирать лицо и подносит тряпку к другой руке.

– Итак… – медленно протягивает она. – Кто-то выманил тебя из комнаты в сад, где на нас напал огр. И этот кто-то знал, где тебя искать, понял твои слабости. Вдобавок он украл странное устройство, о наличии которого, как я предполагаю, не многим было известно.

– Да, и я собираюсь выяснить, кто это сделал.

Астрид заканчивает вытирать руку и возвращает тряпку в кувшин. Она опускает плечи, а ее аромат темнеет, омраченный чем-то похожим на горе.

– Я знаю, кто это сделал. Тот же человек, что убил моего отца.

Меня переполняют шок, любопытство и подозрение того, что она пытается обвести меня вокруг пальца. Первые два инстинкта пересиливают третий.

– Кто же это?

Астрид встречается со мной взглядом.

– Королева Трис.

Глава X

АСТРИД

Несколько мгновений Охотник просто моргает, глядя на меня с отсутствующим выражением лица. А после его каменная маска начинает медленно трескаться. Сначала он прищуривает глаза. Затем растягивает губы. И наконец запрокидывает голову… и смеется.

– В этом нет ничего смешного, Охотник. Я говорю серьезно.

Ему требуется несколько мгновений, чтобы хотя бы немного успокоиться. В это время мои щеки становятся все краснее. Не знаю, злит ли меня его поведение или смущает. Когда моему похитителю удается перестать смеяться, на его губах сохраняется улыбка, от которой в уголках глаз собираются морщинки. При виде этого с моим животом происходит что-то странное.

– Ты могла бы придумать тысячу других вариантов, как доказать собственную невиновность, – произносит он, – но говорить, что королева Трис убила Эдмунда Сноу, своего любимого мужа… Хорошая попытка.

– Ты смеешься над смертью моего отца, Охотник.

Это стирает улыбку с его лица.

– Я готова ответить за каждое слово. Настоящий убийца – королева Трис.

Он хмурится, изучая мое лицо. Или то, что может видеть в нем. Я не отвожу взгляд, разыскивая в его глазах свое отражение. Раз или два мне удалось мельком разглядеть его, но всегда я видела одно и то же, – что-то маленькое, слабое и уязвимое. Качества, которых мой похититель, похоже, лишен как в положительном, так и в отрицательном проявлении. Само впечатление кажется старым, потертым по краям. Никогда раньше подобного не случалось.

Охотник ворчливо вздыхает.

– Отлично. Так и быть, расскажи мне. Почему ты так уверена, что именно королева убила твоего отца? Какой мотив у нее мог бы быть?

Я покусываю нижнюю губу, подбирая слова. Это мой шанс. Просто сказать правду будет недостаточно. Каждое мое слово должно звучать убедительно. Логично.

– Королева Трис не хотела убивать моего отца. Она пыталась отравить меня.

– Зачем ей использовать столь слабый яд против кого-то с кровью фейри?

Я задаюсь тем же вопросом с тех пор, как Охотник сказал, что виной всему стал пурпурный малус. Еще до того, как это стало известно, я уже была уверена, что моего отца отравили. Также я предполагала, что упомянутый яд содержался в пироге. Однако тип используемого яда заставил меня усомниться в собственной теории.

– Я… я не знаю. Может, она не понимала, что на меня пурпурный малус не подействует. Не удивлюсь, если она понятия не имела, что я наполовину фейри. Честно говоря, сомневаюсь, что она впустила бы меня во дворец, а тем более вышла бы замуж за моего отца, если бы знала, кем была моя мать.

– Так кем же она была?

Я злюсь на себя за то, что вообще упомянула об этом. Моя мать последний человек, о котором я хочу говорить.

– Водяная фея. Неприятный тип незримых, которых королева Трис считает намного ниже себя. Моя мать бросила меня, когда я была еще ребенком. Так что, если подумать, эти двое просто родственные души.

Охотник прищуривается так, что на месте глаз остаются одни щелочки.

– Я улавливаю большое презрение к королеве.

Я поднимаю на него взгляд.

– Конечно, я презираю ее.

– Потому что она заставляла тебя покинуть дворец?

– Потому что она убила моего отца.

Он складывает руки на груди, отчего манжет наручников дергается с такой силой, что я поднимаюсь на ноги. Я едва не сталкиваюсь с Охотником, но он обхватывает меня за плечи. Я застигнута врасплох до такой степени, что у меня перехватывает дыхание. Его руки, теплые и сильные, на моих плечах, а откинув голову назад, я встречаюсь с ним взглядом. Его медовые глаза блестят в свете лампы. Тепло разливается по моей груди и вырывается наружу. Даже сквозь блузку каждый дюйм моей кожи, к которому прикасаются его ладони, обжигает вибрирующий жар….

Резким движением Охотник отпускает мои плечи и делает шаг назад.

Глядя на образовавшееся между нами пространство, я моргаю, пока мой разум не проясняется. Только тогда я осознаю, что поддалась охватившей меня эйфории… объектом которой стал мой похититель. Черт бы побрал эту настойку! Я отодвигаюсь в сторону и, в попытке отвлечься, провожу рукой по волосам, но собственные движения кажутся мне медлительными. Тяжелыми. Возможно, не стоило принимать сразу три капли.

– Ад цветущий, да ты и правда под кайфом. Мне не стоит слушать твои теории. Ты же не в своем уме.

Я усмехаюсь.

– Мой разум в полном порядке. Настойка влияет только на мое настроение. И… и, возможно, немного на тело.

Охотник качает головой.

– Тебе нужно немного поспать.

– Нет, – говорю я, снова поворачиваясь к нему лицом. – Мы еще не закончили наш разговор. Ты обещал, что выслушаешь меня. Что дашь мне целый час.

– Но я не упоминал, когда именно дам тебе этот час, и уж тем более не говорил, что предоставлю час подряд, без перерывов.

– Пожалуйста, – в отчаянии молю я. – Мне нужно, чтобы ты меня выслушал.

Охотник шевелит руками, будто снова хочет их скрестить, но, похоже, в последнюю минуту передумывает. Вместо этого он засовывает свободную руку в карман и слегка наклоняется набок. У любого другого такая поза выглядела бы небрежно. Но у него она получается такой же устрашающей, как и все остальные.

– Ты действительно хочешь потратить впустую именно этот час?

– Да, именно этот час я хочу использовать.

– Хорошо, – выдавливает он. – Тогда продолжай. Расскажи мне, как твоя мачеха убила своего любимого мужа при помощи твоего пирога и яда, который ты всегда носишь с собой.

Дрожь от удовлетворения пробегает по моему телу, становясь еще более приятной под влиянием настойки.

– Прежде всего, – говорю я, обдумывая все, что хочу сказать, – давай обсудим мой мотив. У меня не было причин убивать отца.

– Кроме того факта, что он был согласен со своей женой