Скелет из пробирки - Дарья Донцова

– Обратите внимание, дети, на закат. О чем говорит нам заходящее солнце? Оно напоминает о том, что денек прошел и теперь следует крепко подумать: а как мы его прожили? Не совершили ли ошибок?

Еще ее раздражало, что Игорь буквально смотрел в рот жене. Вот и сейчас сын взял в руки шампур и начал нанизывать мясо.

– Вот черт, – воскликнул он через секунду, – жилистый какой кусок!

– Мясо хорошее, – быстро возразила теща, – шампур тупой.

– Сейчас погляжу, вроде в шкафчике еще один лежит, – подхватилась Любочка и унеслась на кухню.

Через пару минут Игорь взял другой шампур и сказал:

– Во, теперь как по маслу идет, мясо-то и впрямь отличное. Ой, больно-то как!

По руке сына потекла кровь. Но Фаина Семеновна не бросилась к Игорю с перепуганными возгласами. Нет, она, словно статуя скорби и гнева, осталась сидеть на скамейке. Ее душевная рана была намного сильней, чем физическая на ладони парня, и потом, когда сын ранен, мать, естественно, страдает намного сильней и первую помощь и заботу следует оказывать именно ей. Но Мария Григорьевна и другие гости опять проявили удивительную черствость и бросились к Игорю.

– Ничего страшного, – сказала теща, – сейчас обработаем рану. Люба, принеси йод или зеленку, что у нас есть?

Минут через десять, когда суматоха улеглась, а Игорь с перевязанным пальцем вновь занялся шашлыком, Фаина Семеновна увидела, что Люба, озираясь, идет к туалету, стоящему в углу участка. Невестка прятала что-то за спиной. Свекровь пригляделась повнимательней – девушка несла шампур.

Страшно удивленная, свекровь уставилась на захлопнувшуюся дверь клозета. Вот уж странно! Зачем Любе в сортире шампур? Не успела она сделать предположения, как невестка вышла наружу с пустыми руками.

Заинтригованная донельзя, Фаина Семеновна дошла до туалета, сняла висевший на стене фонарик и посветила внутрь ямы. Луч отразился на металлической рукоятке. Любаша выбросила железку в дерьмо.

В глубоком удивлении Фаина Семеновна вернулась назад, получила кусок мяса, но есть его не стала. Все ее внимание теперь было устремлено на Любу. А та, не подозревая, что стала объектом слежки, делала странные вещи. Во-первых, когда Мария Григорьевна ушла в дом, ее дочь мигом размотала бинт на пальце у мужа и стала капать на рану какую-то жидкость красного цвета, совершенно не похожую ни на один известный Фаине Семеновне антисептик.

– Ой, – отбивался Игорь, – хватит, щиплет очень. Уже залили же йодом!

– Мне кажется, что наш йод просрочен, – на полном серьезе заявила девушка.

Фаина Семеновна навострила уши. Йод потерял годность? Ну и глупость говорит невестка, разве такое возможно! Потом Люба приволокла какие-то таблетки и начала всовывать мужу.

– Выпей.

– Ну что ты из-за ерунды трам-тарарам подняла, – улыбался Игорь, – я просто палец поцарапал.

– Немедленно прими!

Молодой муж скривился, а когда жена на секунду отвернулась, швырнул капсулу в костер. Фаина Семеновна мысленно одобрила сына: правильно, нельзя позволять всяким садиться себе на голову.

Когда ночью выяснилось, что у Игоря высокая температура и, скорей всего, началось заражение крови, именно Люба настояла на том, чтобы отвезти его в местную больницу.

– Просто устроила истерику, – с красным от злобы лицом говорила сейчас Фаина Семеновна, – кричала: «Мы не довезем его до Москвы». И каков результат? Игорек скончался от того, что в этом захолустье не было ни лекарств, ни приличных врачей. Она нарочно убила его.

– А через какое время после помещения в больницу скончался Игорь? – тихо спросила я.

– И часа не прошло, – пояснила Фаина Семеновна, – сердце не выдержало, стояла жара, процесс интоксикации организма пошел очень быстро.

– До Москвы было далеко?

– Два с половиной часа на машине. Я вздохнула. Игоря и впрямь бы не успели доставить в столичную клинику, он бы умер в дороге.

– После похорон, – не замечая выражения моего лица, продолжала Фаина Семеновна, – я приехала к Любе и прямо сказала: ты убила моего сына.

– А она что?

Мадам Чижик пожала плечами:

– Весьма спокойно спросила: отчего я сделала подобный вывод?

Свекровь рассказала ей про шампур, красный антисептик, лекарство и подвела итог:

– Ты отравила моего сына. Сначала толкнула его, чтобы он напоролся на острый шампур, а потом обработала рану какой-то дрянью, чтобы она воспалилась. Ну-ка, отвечай, зачем ты вышвырнула железку в сортир? Небось хотела скрыть, что она вся ржавая?

Люба попыталась вразумить свекровь:

– Вы сами не знаете, что говорите. Йод на самом деле имеет срок годности, правда, он не тухнет, как кефир, просто теряет антисептические свойства. Красная жидкость – это фукорцин. Просто удивительно, что вы прожили жизнь, так и не узнав про это лекарство. Таблетка, которую я предлагала Игорю, – антибиотик нового поколения. Если бы вы сказали мне, что Игорек не принял капсулу, а зашвырнул в костер, я бы принесла еще одну, и мой муж, вполне вероятно, остался бы жив. Да, я выкинула шампур, но только по одной причине: испугалась, что кто-нибудь еще поранится, этот шампур самодельный, давно хотела от него избавиться.

Но Фаина Семеновна с возмущением воскликнула:

– Убийца!

Любочка распсиховалась и выгнала старуху. Та несколько месяцев звонила невестке и требовала:

– Иди сама в милицию, а то я отправлюсь туда. Покайся, расскажи о содеянном. Иначе я обращусь в органы.

– Иди куда хочешь, старая дура, – отвечала Люба, – совсем из ума выжила, напридумывала дряни!

Поняв, что бывшая невестка не хочет признаваться, Фаина Семеновна пошла в отделение. Ее вежливо выслушали и выпроводили, не став возбуждать дела.

– Впрочем, господь сам покарал негодяйку, – с плохо скрытой радостью верещала злобная старуха, – Любовь умерла. Так-то вот! Кара всегда падет на голову убийц.

Я с тоской вертела в руках бахрому от скатерти. Эх, совершенно зряшная поездка. Я думала, у Фаины Семеновны и впрямь имеются какие-то доказательства, улики, а тут – кухонная свара, война свекрови с невесткой! Я снова вытащила пустышку! И что теперь делать?

– Только Розочка Шифрина и поняла меня, – внезапно завершила рассказ старуха. – Честно говоря, я не слишком-то раньше привечала девушку, очень уж она вешалась Игорьку на шею, но теперь понимаю. Розочка любила Игоря. Уж лучше бы он женился на ней! Роза, когда узнала о моих предположениях, прямо затряслась вся, посерела и воскликнула:

– Убью ее! Отравлю! Любке Боярской не жить на этом свете.

– Дайте мне, пожалуйста, телефон Розочки, – попросила я.

– Зачем? – проявила старуха бдительность.

– Очень интересная фамилия, – не растерялась я, – подойдет для моей работы, которая, надеюсь, разрастется до книги.

Глава 15

Окончательно отупев от жары, обливаясь потом и чувствуя, как в желудке ворочается противное липко-сладкое мороженое, я приехала домой и влезла под душ. У Розочки Шифриной никто не снимал трубку. Наверное, она сейчас маялась на работе. Но в конце концов она явится в свою квартиру. Холодная вода лилась мне на лицо, вылезать из-под душа не хотелось. Внезапно дверь приоткрылась и всунулась Томочка:

– Вилка!

– Чего тебе? – не раскрывая глаз, поинтересовалась я. – Будь другом, кинь мне сюда бутылочку холодного кваса.

– Тебе придется выйти, – с сожалением сказала Тома.

– Зачем?

– Пришел какой-то странный мужчина, – недоуменно объяснила она, – говорит, ты его знаешь и ждешь на сеанс массажа!

Я потянулась за полотенцем.

– Наверное, ошибся квартирой, я никогда не имела дела с массажистами.

– Может, и зря, – улыбнулась Тамарочка, – вон у Кати Скачковой остеохондроз начался, вызвали некоего Игоря Федоровича – и все, носится Катюха словно заводная.

Я нацепила сарафан и вышла в прихожую. У вешалки, около какой-то странной конструкции, прислоненной к стене, терпеливо ждал Люсик – тот самый дядька, с которым я свела мимолетное знакомство на тусовке у Аси Юдиной. Только на этот раз на нем красовались не фиолетовые шорты из парчи, а совершенно невероятный костюм. Низ – нежно-бежевая юбка, расклешенная от талии, верх – ярко-розовая майка, сделанная из материала, сильно смахивающего на резину.

– Ариночка, – заулыбался Люсик, – а вот и я! Рады?

– Э.., безумно, – пробормотала я, – чай, кофе? Томочка хихикнула и скрылась на кухне.

– Ах, душенька, вы так гостеприимны, – закатил глаза Люсик, – право, это слишком! Но я во время работы никогда не ем! Давайте приступим.

– К чему? – попятилась я. Люсик заломил руки.

– Как?! Вам не передали?

– Что?

– Я вчера звонил, около трех, разговаривал с девочкой, наверное, дочкой, она обещала не забыть! Понимаете, я эксклюзивный массажист, больше в Москве таких нет. Да и не только в Москве, кстати. Больные спины, конечности…

– Но, понимаете, меня ничего не беспокоит! Люсик погрозил мне наманикюренным пальчиком.