Егерь: Назад в СССР 3 - Алекс Рудин

отца влетит! — шмыгнул носом один из пацанов.

Чёрт!

Я оглянулся — дорожки сада были пустыми. Ну, правильно! Весь народ на работе, только эти оболтусы болтаются после школы.

Я решительно расстегнул брючный ремень.

— Андрей! Ты что делаешь?

— Помогу ребятам. Не им же в воду лезть — простудятся.

— А ты?

— Да там неглубоко, Кать! Видишь — вон они блестят.

Пацаны с надеждой смотрели на меня.

Куртку и рубашку тоже пришлось снять — с закатанными рукавами я бы до часов не дотянулся. В итоге я остался в одних трусах.

Держась двумя руками за бетонный поребрик, я осторожно шагнул в воду. Она оказалась ледяной, обжигающе-холодной. У самого берега глубина была сразу по колено. Ступнями я чувствовал мягкий ил.

Сделал шаг в сторону часов и тут же поскользнулся. Если бы не держался руками — точно шлёпнулся бы в воду!

Ещё шаг! Из-под ног поднималась коричневая муть. Чёрт, об этом-то я и не подумал! Ничего же не видно.

— Там они, там! — галдели пацаны, показывая на воду.

Я наклонился и стал шарить руками по илу. Не напороться бы на стекло!

Наконец, занемевшие пальцы наткнулись на какой-то кругляш. Я сгрёб его в ладонь и вытащил из воды. Точно, часы!

— Ваши?

— Да, да, наши!

— Ну, держите!

Парни сгрудились вокруг Витьки, который крепко сжимал часы. А я хватаясь двумя руками за шершавый бетон, полез на берег. Как же холодно-то!

— Идут! — счастливо выкрикнул Витька. — Идут! Я же говорил!

И тут со стороны метро раздался пронзительный свисток.

К нам быстро шагал милиционер.

Только этого не хватало!

Ребята бросились врассыпную, словно испуганные воробьи.

Я бы тоже бросился, пожалуй, да куда убежишь без штанов?

Я успел надеть рубашку и брюки, и уселся на траву, натягивая носки прямо на мокрые ноги.

Милиционер подошёл, козырнул и представился.

— Добрый день! Нарушаем?

На его погонах я увидел три маленькие звёздочки.

— Никак нет, товарищ старший лейтенант! Ребята отцовские часы в воду уронили — помогал достать.

— Какие ребята? Те, что сбежали?

— Ну, да.

— А как я теперь это проверю? — строго спросил милиционер.

— А вы спросите у девушки, — улыбнулся я, надевая ботинки.

Милиционер посмотрел на Катю.

— Этот гражданин говорит правду?

— Да, — подтвердила Катя. — И если он ещё немного посидит на траве, то в награду за свой добрый поступок заработает воспаление лёгких.

— Встаньте и предъявите документы, — сказал мне милиционер.

Я поднялся с травы и протянул ему паспорт, едва ощущая книжечку замёрзшими пальцами.

Милиционер полистал паспорт и вернул его мне.

— Дыхните, — сказал он.

Я послушно дыхнул.

— Трезвый, — удивлённо заметил милиционер. — Как же вы решились в такую холодную воду лезть?

— Помочь хотел.

— Мда... Ладно, больше не нарушайте. Счастливо оставаться!

— Замёрз? — спросила Катя, протягивая мне куртку.

— Немного, — отозвался я, полязгивая зубами.

— Вот что. Идём к нам в общежитие! Тебя надо отпаивать горячим чаем!

— Идём, — согласился я. — А пустят?

— Что-нибудь придумаем.

Быстрым шагом миновав сад, мы перешли проспект Карла Маркса и вышли к набережной. Улица была перегорожена поперёк глухим деревянным забором с сетчатыми воротами. За воротами кипела стройка.

— Куда вы? — спросил нас человек в измазанной грязью спецовке.

— Нам на мост надо, на тот берег, — ответила Катя.

— Мост закрыт на реконструкцию. Шлёпайте в обход.

Человек махнул рукой вверх по течению реки.

— Там мост Свободы — по нему перейдёте.

Пришлось нам около километра идти вдоль Невки к мосту Свободы. Но нет худа без добра — пока мы добрались до моста, я почти согрелся.

— Смотри, Андрей! «Аврора»!

Действительно, возле моста Свободы стоял на вечной стоянке легендарный крейсер. Во все стороны от него тянулись толстые канаты к плавучим бонам, похожим на полосатые бочки.

Я вспомнил, что через пять лет крейсер утащат отсюда на капитальный ремонт. Вернётся он наполовину обновлённым, а пока ещё можно полюбоваться не новоделом, а тем самым кораблём, который участвовал в Цусимском сражении, а потом дал залп, послуживший сигналом к штурму Зимнего дворца.

Мы перешли недлинный горбатый мост и свернули направо, на улицу Чапаева.

— Не пущу!

Вахтёрша, выйдя из-за стойки, решительно перегородила дверь.

— Студенческого нет — не пущу! С ума ты, что ли, сошла, девонька — среди бела дня мужика в общежитие тащить? Совсем стыд потеряли!

— А ночью пустите? — с надеждой спросил я.

Вахтёрша воинственно прищурилась на меня.

— Иди отсюда, зубоскал, пока я в милицию не позвонила! Чтоб духу твоего не было через минуту!

Мы с Катей вышли на улицу.

— Ничего, весело сказал я. — Зато теперь я спокоен — никакие ухажёры сюда не пролезут.

Словно в опровержение моих слов в подъезд мимо нас ввалилась группа парней-студентов. Они оживлённо обсуждали какого-то Сашку, который «совсем рехнулся». Почему именно Сашка рехнулся, я услышать не успел.

— А другого входа нет? — с надеждой спросил я Катю.

— Не знаю, — растерянно ответила она.

— Катюха! — закричал сверху весёлый девичий голос.

Из окна второго этажа высунулась курчавая женская голова. Голова задорно улыбалась.

— Это Аня, моя соседка по комнате, — сказала Катя.

— Это твой Андрей с тобой? — спросила Аня, бесцеремонно разглядывая меня. — Красавчик! Но Церберовна вас не пустит. Идите через десятую комнату — там Васька должен быть. Он сегодня анатомию прогуливает.

Видя, что мы не понимаем, Аня махнула рукой вдоль фасада здания.

— На первом этаже шестое окно от угла. Постучите — вам откроют. Вход десять копеек. Там студенты из области, им деньги нужны.

— У тебя есть десять копеек? — спросила Катя.

— Есть, даже двадцать, — ответил я, нащупывая в кармане мелочь.

— Десять хватит, — улыбнулась Катя. — Я через дверь пройду.

Я отсчитал шесть окон от угла здания и осторожно постучал в стекло. Изнутри выглянул заспанный темноволосый парень. Нисколько не удивившись, он отодвинул щеколды и открыл створку окна.

— На подоконник не вставай, запачкаешь!

Я подтянулся на руках и перевалился в комнату, стараясь не задеть подошвами ботинок подоконник. Парень одобрительно кивнул и протянул ладонь лодочкой. Я опустил ему в руку десятикопеечную монету и огляделся.

В комнате стояли три кровати с тумбочками и большой стол, заваленный учебниками.