Настоящая помощь в трудный час. Николай Чудотворец, Матрона Московская, Серафим Саровский - Павел Михалицын

Никола

Случилось так, что мне с Тихого океана, где я служил на крейсере, через всю матушку Россию пришлось перебираться на Черное море по приглашению моего товарища. Но, приехав в Одессу, я с огорчением узнал, что друг ушел в плавание за границу. Винить его в этом было нельзя – он не зависел от собственных решений. Но я сам виноват в том, как распорядился своим временем и своими деньгами. Молодость и бесшабашность – плохие советчики, и я вскоре остался без средств к существованию, растратив свои флотские деньги. И решил я поехать в Донбасс на заработки (в то время в Одессе шла бойкая вербовка на шахты). Так, совершенно не планируя этого раньше, я оказался в Донбассе на одной из старых малопроизводительных шахт. Порой я уставал так, что, приходя в общежитие, валился на койку замертво, прямо в одежде. Новые друзья старались не шуметь, пока я спал. Скоро я втянулся в работу, мозоли на огрубевших руках приходилось срезать ножом, но мне нравилось, что я не пал духом и не сбежал, как некоторые. И все бы хорошо, но случилась беда. В тот день мне так не хотелось спускаться в клети в шахту! Душа словно чуяла беду. Когда мы шли по штреку к забою, вдруг сверху – треск, грохот, удар в левое плечо и руку, дикая боль в ноге, и в завершение – удар в голову и полет в никуда. Темнота.

Очнулся я, засыпанный породой и грязью. Трудно было дышать. Обвал. Как нас учили, я начал понемногу шевелиться, искать свободное пространство вокруг себя. Левая рука была неподвижной, пошевелил пальцами правой – работают! И стал я по камешку освобождать себя от плена земли, часто теряя сознание от боли. Но я не хотел умирать заживо погребенным и верил, что завален частично. И моя отчаянная борьба завершилась победой – я освободился из-под завала. Вокруг была кромешная тьма. И тишина. Я крикнул, позвав своих товарищей, но мне никто не ответил. Ощупав себя, я обнаружил на левой руке несколько ран, из них сочилась кровь. Нога нестерпимо болела, но крови не было, я решил, что здесь закрытый перелом. Разорвав тельняшку, я кое-как перевязал руку. Снова стал кричать, но только эхо подземного царства насмешливо отвечало мне.

Я забылся тяжелым сном, но вдруг отчетливо услышал хохот и визг. Я пополз по штреку, волоча больную ногу. Шум и лай то усиливались, то отдалялись. Я отдыхал, стараясь найти хоть немного капающей сверху воды. И вдруг совсем рядом услышал ехидное хихиканье, громкое хрюканье и задорное улюлюканье. И я перекрестился! Это я-то, флотский комсомолец! Но чудо – мерзкие звуки прекратились! И я пополз в противоположную сторону. Но куда? На этой старой шахте много выработок. Значит, мне долго придется блуждать по ним и, возможно, навечно остаться в этом подземелье. Я забылся в тяжелом сне. Мне снилось детство и моя мама, стоящая в левом крыле Покровского собора перед иконой святителя Николая. Она дала мне свечку и прошептала: «Это твой небесный покровитель Никола Чудотворец. Поставь ему свечку. Если будешь молиться к нему, он всегда придет на помощь, спасет от любой беды. Всегда помни это. Всегда». Я перекрестился и прошептал: «Никола Чудотворец, спаси меня!» – и проснулся. Проснулся внезапно, словно кто-то коснулся меня. Спокойный мужской голос произнес: «Встань, юноша, и иди за мной». Я подумал о сломанной ноге, но тот же голос твердо настаивал: «Следуй за мной!» И я встал! Но все-таки боясь наступить на больную ногу, я пошел, держась за мокрую стену штрека.

Голоса я больше не слышал, но словно видел во мраке того, кто притягивал меня, как магнит. Время от времени я останавливался, чтобы отдохнуть, и тот, впереди меня, тоже останавливался и ждал. На очередной остановке блеснул свет, и я узнал его! Это был Никола с иконы Барнаульского Покровского собора! «Ну вот и все, – сказал он, – скоро к тебе придут вон оттуда». Я посмотрел в направлении, куда он указывал, а когда обернулся, возле меня уже никого не было. Я опять впал в бессознательное состояние, из которого меня вывели спасатели, решившие проверить старые штольни. На все вопросы о моем спасении я отвечал только: «Никола, Никола». С этого времени меня прозвали Никола-сибиряк. Девять дней выбирался я после обвала, блуждая по штольням, а погибло тогда одиннадцать человек.

После выписки из больницы друзья с почестями проводили меня на родину – родной, цветущий Алтай. Встречала меня со счастливыми слезами моя поседевшая мама. После моего подробного рассказа мама поведала мне: «В тот день, когда ты попал в беду, я пошла в огород полить грядки. Все было хорошо, я была вполне здорова, но вдруг в глазах потемнело, мне было так плохо, что я с трудом добралась до дома. Я выпила корвалол, прилегла на постель и задремала. Мне приснился ты, окутанный черным облаком, в котором временами вспыхивала молния. Я была очень больна, и еще этот сон. Он снился мне несколько дней. Только теперь я понимаю, что черное облако – это мрак шахты, а свет – святитель Николай, твой спаситель, слава ему и Господу Иисусу Христу, без воли Которого ни один волос не упадет с головы человека!

На другой день мы поехали в Покровский собор помолиться о моем чудесном спасении, поблагодарить Господа и Николу Чудотворца.

Два подарка

В 50-е годы моя тетя Домна ухаживала за рабом Божиим Иоанном – тяжело больным, прикованным к постели человеком. Он рассказывал о себе вот что. В 1930 году было ему 8 лет. В школу он не ходил, читать не умел, а когда мама с бабушкой звали его в церковь, отказывался или говорил, что пойдет, но молиться не будет. Вместо школы ходил пасти деревенских коров. Вот как-то пас он коров, и вдруг откуда ни возьмись появляется перед ним старичок с книгой в руке. «Возьми, – говорит, – книжку: будешь читать». Мальчик отказывается, говорит, что неграмотный, а старичок настаивает: «Возьми! В этой книге вся твоя жизнь, а читать научишься». Мальчик полистал книгу – картинок в ней нет; хотел вернуть старику, а тот уже пропал… Через три дня заболел мальчик, слег в постель, и вот тогда-то снова взял он в руки подаренную книгу (это было Евангелие на русском языке) – за несколько дней сам освоил грамоту и начал читать. Помочь ему в этом никто не мог: родители сами были неграмотные, а учителя к ним, верующим, не приходили. Тогда же понял Ваня, что старичок, сделавший ему столь дорогой подарок, – это святитель Николай.

Болезнь мальчика оказалась очень тяжелой: пролежал Иоанн в постели 25 лет, до самой смерти, но никогда не жаловался и среди односельчан слыл человеком блаженным и прозорливым: многие приходили к нему за советом, стремясь узнать волю Божию о себе. А Евангелие, подаренное святителем, до сих пор хранится у нас в семье.

Другой случай произошел во время Великой Отечественной войны. Моей знакомой, р. Б. Анне, очень трудно жилось в семье у свекра и свекрови. Решила она от такой жизни броситься под поезд. Выбрала время, когда мимо должен был проходить товарняк, и бегом побежала к рельсам. И в этот момент старичок, обликом чем-то похожий на ее покойного дедушку, которого она очень любила, вдруг окликнул ее. Окликнул так, как дедушка звал: «Аннушка, милая!» Она остановилась, а он подошел к ней, набросил ей на плечи полушубок (дело было зимой, а она выскочила из дома в одном платье) и пропал сразу; поезд же тем временем ушел. Этот полушубок Анна хранила всегда. Прошло время, и по иконе она узнала в своем спасителе святителя Николая.

Пожар на стройке

В. ездил на заработки вместе со своими товарищами. Строили дачи за городом. Жили возле стройки в вагончиках, которые зимой отапливали обогревательными электроприборами, часто самодельными. Однажды мужчины оставили электроплитку включенной на ночь, а над ней вокруг развесили постиранное белье. Ночью, когда все спали, возник пожар. Полусонные рабочие в ужасе выпрыгивали из вагончика. В. проснулся не сразу, а когда проснулся, убегать было поздно и некуда. Он сидел посреди вагончика, а со всех сторон бушевало пламя. Вдруг среди огня и дыма он увидел святителя Николая Чудотворца. Святитель позвал его, а потом резко вытолкнул через окно. В. получил ожоги, но остался жив. Особенно пострадали кисти рук, но работоспособность они не потеряли. Вскоре В. выздоровел и сменил профессию. Теперь он священник.

«Я и моя дочка»

Моя бабушка и мама всегда молились святителю и меня, едва-едва научившуюся говорить, к этому приучали. Годам к трем я начала очень сильно заикаться – никто не мог понять почему.

Меня даже в школу не приняли из-за такого заикания. Мама, конечно, пыталась как-то помочь мне: водила к лучшим врачам, – но медицина в моем случае оказалась бессильна. Однажды мама пекла блины. Вдруг открывается дверь и на пороге показывается старичок. Мама даже испугалась:

– Как же вы сумели пройти через двор? Как вас собака не покусала?