Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир - Анастасия Ивановна Архипова

(включая, разумеется, и Машину, которая все больше очеловечивается по мере развития сюжета): безжалостность спецагента ЦРУ и смертоносность спецназовца (Риз); отсутствие эмпатии у бывшего врача; маниакальное поведение хакерши, презирающей несовершенство людей и обожествляющей Машину; наконец, параноидальная скрытность и осмотрительность самого Финча.

Денни и Алан («Юристы Бостона») невероятно талантливы и при этом эксцентричны на грани безумия, этими же качествами отличаются практически все сотрудники их фирмы, среди которых можно найти брутальных морпехов, трансвеститов, аутистов, тайных содержательниц элитного борделя, роковых женщин постбальзаковского возраста, клинических сумасшедших, благородных убийц и конечно же чистокровных британцев. Попытки отдельных коллег сохранить респектабельность терпят неудачу в водовороте захлестывающих контору фантасмагорических тяжб, чем дальше – тем абсурднее.

Равновесие пары Керк-Спок нарушено третьим главным героем сериала «Звездный путь» – доктором Маккоем (по прозвищу Боунз – судя по всему, от него унаследовала свое прозвище доктор Бреннан из шоу «Кости»). Доктору Маккою в сюжете отведена роль не столько специалиста, сколько резонера, рупора гуманистических идей, «голоса совести». Маккой и Керк – старинные друзья: по-видимому, вместе они составляют «уотсоновскую фигуру».

В сериале «Белый воротничок» у галантного красавца Нила Кэффри есть комический напарник Моззи, помешанный на теориях заговора, близкий друг, конфидент, высококлассный мошенник, способный раздобыть для Нила практически все что угодно, от засекреченной информации до супертехнологий. Если агент ФБР Питер Берк связывает Нила с миром закона, то Моззи – его проводник в мире криминала. То, что Моззи тоже своего рода «уотсоновская» фигура, доказывается не только комичностью этого персонажа (вспомним традицию изображения «наивного» Уотсона), но и тем фактом, что Моззи, как и Берк, становится адресатом #рейхенбаха, инсценируемого Нилом. Моззи, высказав верную догадку, что «смерть» Нила – это очередной его трюк, тем не менее вынужден смириться с его гибелью, тем самым он выступает в роли эксперта (в данном случае – специалиста по мошенническим трюкам), удостоверяющего смерть ближайшего друга.

Отдельную метаморфозу претерпевает образ напарника-врача, который все чаще превращается в патологоанатома (судмедэксперта, судебного антрополога). Это происходит под влиянием сближения внутри холмсианской пары: доктор начинает пользоваться научными криминалистическими методами, столь милыми сердцу Холмса. И в то же время в медицинской профессии изолируется самый ее «социопатический» аспект – медик, который имеет дело не с живыми людьми, а с мертвецами (и чувствует себя с ними подчас комфортнее). Таковы Боунз, Айлз, даже Скалли и еще множество примеров телевизионных патологоанатомов, судмедэкспертов и антропологов (среди героев первого плана), очень часто оказывающихся женщинами. Доктор-патологоанатом – зачастую коллега (и возлюбленная) главного героя-детектива (Лора Хобсон в «Инспекторе Льюисе», Ли Томпкинс в «Готэме»). С Генри Морганом, главным героем сериала «Вечность», произошла весьма показательная метаморфоза: он был врачом, работавшим с живыми людьми, но к XXI в. переквалифицировался в судмедэксперта и патологоанатома: изучая смерть, он надеется разгадать секрет своего бессмертия.

В «Шерлоке» Моффата и Гейтисса патологоанатом Молли Хупер – «дубль» Джона Уотсона: она доверенное лицо Шерлока в «рейхенбахе»; она временно замещает Джона в качестве напарника Шерлока; ей присущи «теплые» черты конфидента (к чертам, связанным со спецификой ее макабрической профессии, можно отнести застенчивость, социальную неловкость, чудаковатость); наконец, она влюблена в Шерлока (притяжение внутри холмсианской пары)23.

Между мирами

Именно с этой жутковатой профессией обычно связана хеллоуиновская атмосфера того или иного шоу (нарочитая отвратительность трупов – фирменная черта сериала «Кости»; гротескные эпизоды вскрытия в «Секретных материалах» или «Риццоли и Айлз»; непочтительное на грани клоунады поведение на месте преступления судмедэксперта Масуки из «Декстера»). Впрочем, столом патологоанатома хеллоуиновские ужасы не ограничиваются – они в изобилии представлены, например, в «Черном списке», где каждый преступник, выданный Рэдом ФБР, сродни сказочному чудовищу. В «Докторе Хаусе» эта атмосфера создается загадочными болезнями во всех их красочных проявлениях, а также многочисленными «#мистическими» эпизодами (галлюцинации, видения, сны и откровения).

В «Секретных материалах», построенных на игре с очень специфическими нарративами – истории о всякой нечисти, сверхспособностях, похищениях инопланетянами, всемирном заговоре, – низкопробность, таблоидная аляповатость сюжетов подана таким вызывающим образом, что уже в самой этой подаче можно усмотреть пародию и самоиронию. Квест главного героя действительно выглядит как классическая, буквально из учебников психиатрии, система параноидального бреда. Более того, ряд эпизодов в «Секретных материалах» выстроен в соответствии с этим саморазо-блачительным принципом: гнетущая пафосность основной линии повествования подрывается карнавальным взрывом комических ужасов и нелепых ситуаций, в которые попадают незадачливые агенты24.

Герой-плут нередко превращается в шута, карнавального персонажа25. Он сквернословит, выставляет напоказ «телесный низ», смакует отвратительное, несет околесицу, попадает впросак, не стесняется говорить в глаза другим все, что о них думает, пренебрегает условностями, ведет себя как помешанный. Таковы Алан, Денни, Хаус, Монк, Шерлок, шутовской двойник Нила Кэффри – Моззи и т. д.

Он окружен карнавальными ужасами; постоянно снует между двумя мирами, с легкостью проникая в потусторонний мир видений, галлюцинаций, мертвых, невидимых помощников. Например, Монк регулярно беседует с умершей женой Труди, а в ситуации стресса ему представляется, что он общается со своим психотерапевтом; Декстер постоянно общается со своим умершим отцом, Гарри. Шут и сам не вполне человек (тут уже мы имеем дело с мифологическими корнями и образом трикстера), отсюда и «инопланетность» – т. е. нелепость, экзотика, ярмарочная диковинка. В нашем мире шут видит то, чего не в состоянии увидеть другие. Но за это тайное, запретное знание он обречен расплачиваться душевным и физическим здоровьем, личной жизнью.

У Конан Дойля Холмс, обозначая свой род занятий как «единственный в мире частный детектив-консультант» («Знак четырех»), подчеркивает свою непричастность к Скотленд-Ярду, с которым регулярно сотрудничает. Между Холмсом и официальным полицейским ведомством, чья неэффективность контрастирует со сверхэффективностью героя, всегда сохраняется дистанция. Герой стоит на #границе миров, не принадлежа, по сути, ни к одному из них, между житейским миром, чьи тайны он разгадывает и чьи нравы наблюдает, и профессиональной средой, чью неэффективность он изобличает.

Холмсианский герой сохраняет за собой это пограничное положение, свойственное герою-плуту, даже если теперь он нередко принадлежит к официальным структурам. Инспектор Морс обособлен внутри полиции, отстранен от нее в силу многих причин, чужероден своей профессиональной среде. Скалли и Малдер выведены на периферию институции, занимающейся расследованиями: они вдвоем составляют отдел, специализирующийся на особых делах, заводящих в тупик