Пираты Каллисто - Лин Картер

Вечером он вернулся с интересной новостью.

Сорвало часть крыши с того дома, в котором мы были заключены. Укладывая новую черепицу, Коджа обнаружил сломанную решетку жалюзи, свободную в одном конце.

В муравейнике грязных крохотных комнатушек, где находилось четыре тысячи человек, стояла страшная вонь. Плохие санитарные условия вызывали вредные испарения. Люди в таких условиях не выдерживали и заболевали легочными болезнями.

Поэтому высоко под крышей в стенах были пробиты широкие, забранные решетками окна. Толстые стальные прутья не позволяли и думать о побеге.

Одна из решеток оказалась сломанной. Влага проникла через стену, прут проржавел, так как решетку не меняли десятилетиями.

Коджа серьезно сказал, что при удаче, точном расчете времени и невнимательности стражи можно было бы выбраться через это окно. Но для побега нужны двое: один будет удерживать тяжелую решетку, а второй выберется.

— А что за решеткой? — возразил я. — Как спуститься по крутой стене?

— Не надо спускаться. — Он приглушил резкие металлические тона так, чтобы нас не услышали. — Из окна можно подняться на крышу, она в нескольких футах над решеткой. А крыша барака рабов соединяется с другими зданиями и более высокими мостиками, которые мы видели, когда фрегат садился. Для такого сильного человека, как Джандар, это нетрудно.

Мы обсудили план действий и в конце концов решили попытаться. Даже если погибнем, такой конец предпочтительнее краткой тяжелой жизни у колеса.

Мы решили бежать б эту же ночь. Задержка может уменьшить шансы, так как в любое время могут потребоваться рабы для орнитоптеров. Мы спали в крошечных помещениях, размещенных на антресолях большой комнаты. Рабов не сковывали, и поэтому за нами тщательно наблюдали. Не знаю, то ли считается, что утомительная монотонная работа подрывает дух человека и делает немыслимой попытку бегства, то ли и другие народы Танатора разделяют философию артроподов ятунов «ва лу рокка», но для нас с Коджей это было удачей. Стражники проходят по антресолям через равные промежутки времени, но между полуночью и рассветом они собираются в караульном помещении, травят пошлые анекдоты. Конечно, пьют с друзьями крепкое вино, называемое кварра; при этом они забывают свои обязанности. Поэтому для побега мы выбрали два часа ночи.

Когда стемнело, стражники зажгли коптящие масляные лампы, запечатанные и прикрепленные к стенам железными скобками. Мы с Коджей вернулись в свой угол, зевая, как будто смертельно хотели спать, и улеглись. Вокруг нас чесались, ворчали, плевались рабы, готовясь ко сну.

Несколько часов мы лежали неподвижно, притворяясь спящими. Время от времени мимо проходил стражник, начиная с нижнего ряда антресолей и обходя большую тускло освещенную комнату, поднимаясь по скрипучей лестнице на следующий ярус и таким образом оглядев все комнатушки. После третьего обхода стражи стали невнимательны и на верхние ярусы вообще не заглядывали.

В условленное время мы с Коджей выскользнули из нашей комнатки и как можно тише поднялись на самый верх. Здесь совершенно темно, и мало кто мог нас увидеть, даже если бы окружающие не спали. Мы вошли в пустое помещение непосредственно под окном с поврежденной решеткой. Коджа своими более длинными руками должен был удерживать решетку, а я, более проворный, — взобраться на него и проползти через окно. К счастью, в зданиях Занадара очень толстые стены, поэтому подоконник был в два фута шириной, и я мог на нем стоять.

Я поднялся наверх и выбрался через окно. Коджа опустил решетку, чтобы я мог использовать ее как лестницу. Подняться на крышу оказалось нетрудно.

Ночь стояла ясная и холодная. Вверху висела Европа, которую на Танаторе называют Рамавад, — сверкающий шар морозного лазурно-серебристого цвета. Две другие большие луны еще не поднялись в ночное небо, но самый маленький и близкий к Юпитеру спутник Амальтея виднелся как золотое пятно на темном фоне. Для туземцев Танатора это Джурувад, или Малая луна.

Держась одной рукой, я нагнулся, чтобы помочь Кодже. Я заранее привязал полоску ткани к решетке и теперь потянул за нее, чтобы открыть решетку и дать Кодже возможность вылезти. Но в тот момент, как Коджа высунул в окно голову и одну руку, снизу послышались крики и топот.

Наш побег был обнаружен. Вися над улицей на одной руке, а другой держа полоску ткани, привязанную к решетке, я ничего не мог сделать для своего товарища. Я просил его поторопиться, быстрее подняться на подоконник. Но стражники схватили его и втащили назад в окно.

Он успел в последний раз бросить на меня свой серьезный взгляд. Он попрощался.

— Да будут с тобой боги Гордриматора, Джандар! Не пытайся помочь мне. Ищи свободы один…

— Коджа! — закричал я.

Последними его словами были:

— Спасайся! Я отдал тебе свой ухорц.

И он исчез в окне.

Я висел между землей и небом, не зная, чем ему помочь. Но тут в окне появилась свирепая физиономия стражника, серебристый свет Рамавада отразился на его шлеме, он попытался копьем ударить меня по ноге.

Если меня схватят или убьют, Кодже от этого лучше не станет. Я выпустил решетку и поднялся на крышу. Решетка ударила стражника по лицу, и я услышал, как он с грохотом упал.

Я вскочил на ноги и огляделся. Сердце мое охватило мрачное отчаяние. За все месяцы пребывания на Танаторе я не был так одинок.

Мой единственный друг в руках стражи, я один, без оружия в этом чужом, незнакомом городе, окруженный врагами.

Глава девятая

Я спасаюсь бегством

Крыша была плоской, два воздушных перехода соединяли ее с соседними зданиями. Но прежде чем я успел двинуться к одному из них, на меня напали, и я вынужден был защищаться.

В большом здании послышался скрипучий звук гонга. А по крыше ко мне бежал дородный стражник, темный плащ летел за ним, как огромные крылья, в руке его сверкала обнаженная рапира.

Я был безоружен и почти гол, но мне удалось уклониться от его удара. Острие пролетело мимо уха, а я ударил его кулаком в живот. Он согнулся пополам, воздух вырвался из легких, и я ударил его в челюсть. Он подлетел и тяжело упал, голова его болталась, и я понял, что он мертв.

Я знал, что моя физическая сила превосходит силу артроподов, но не осознавал своего преимущества перед другими туземцами. Тяготение на Танаторе меньше земного; не намного, но разница заметна. Но даже такое слабое отличие делает человека, рожденного на планете с большим тяготением, гораздо сильнее. Мой удар сломал стражнику шею.

Мне некогда было оплакивать его смерть, даже если бы я и захотел. Я не пацифист и вполне способен убить человека, который набрасывается с мечом на безоружного, особенно если этот безоружный я сам. Я раздел его и сменил свою рваную одежду раба на открытую кожаную куртку с высоким воротником и изображением занадарского герба на груди. Там, где один стражник, будут два и больше, и если придется сражаться за свою жизнь, я предпочитаю делать это соответственно одетым.