Монетка на удачу - Барбара Фритти

— Понятно. Не возражаете, если заглянем ко мне? Хочу взять куртку. Здесь недалеко.

— Не возражаю. Может, мне тоже следует переодеться?

— Заедем сначала ко мне, а потом к вам.

Уайт, как выяснилось, жил в таунхаусе с двумя спальнями недалеко от бейсбольного стадиона. Когда Уайт исчез в глубине квартиры, Адрианна решила немного осмотреться.

Его жилище оказалось более просторным и менее захламленным, чем ее квартирка. Мебель из темного дерева, диваны и кресла обтянуты коричневой кожей. И совершенно не чувствовалась женская рука. Интересно, он что, выбросил все вещи Дженнифер? Адрианна прошла из гостиной в кухню и увидела совершенно пустые рабочие столы и очень чистые электроприборы и плиту. Не похоже, что Уайт часто ими пользуется. Она приоткрыла дверцу шкафчика и не обнаружила ничего, кроме полудюжины коробок с хлопьями.

— Ну да, я не готовлю, — подтвердил Уайт, входя в кухню.

Адрианна быстро захлопнула дверцу.

— Простите, я любопытна.

— Я так и понял.

— Вам нравятся хлопья?

— Вы узнали мою страшную тайну. Это быстро, легко и, как считается, богато витаминами.

— И сахаром.

Уайт пожал плечами:

— Я отрабатываю его в бассейне.

Ее взгляд невольно скользнул по его широкой груди, длинным стройным ногам, и она подумала о том, как он выглядит в плавках… или вообще без всего. Ее щеки вспыхнули, и она отвернулась к шкафчику.

— Вы должны купить и другие продукты: рис, лапшу, приправы.

— Но тогда придется готовить.

— А вдруг вам понравится, — заметила она, оборачиваясь.

— Начну, когда Стефани вернется домой. Я буду готовить все ее любимые блюда. Спагетти, мясные тефтели, чизбургеры, жареных цыплят — все, что она захочет.

— То есть вы умеете готовить, просто не хотите.

— Грустно готовить для себя одного.

— Понимаю. Я люблю готовить в ресторане гораздо больше, чем только для себя. Во всяком случае, любила.

— И снова полюбите, — подбодрил Уайт.

— Почему вы так уверены?

— Потому что я потихоньку узнаю вас, и вы не из тех, кто пасует перед трудностями. Вы просто временно отступили.

— Надеюсь, что так. — Она помолчала. — Можно посмотреть комнату Стефани? — В его глазах вспыхнуло удивление, затем сомнение. — Если вы не…

— Нет, нет, пожалуйста. Просто давно туда никто не заходил. — Уайт провел ее по коридору, остановился у закрытой двери. — Я ничего не менял с тех пор, как Стефани пропала.

— Понимаю.

Он открыл дверь, и Адрианна вошла.

Если вся остальная квартира была обставлена лишь самым необходимым и очень по-мужски, то эта комната была именно для девочки. Розовые стены, бело-розовый ковер, гармонирующий с белой мебелью и ярко-розовым постельным бельем. Книги, игрушки и множество плюшевых зверей на незастланной кровати.

Он даже не застелил постель.

Адрианна слышала боль утраты в его голосе, но сейчас воочию увидела ее. Уайт даже не смог поправить простыни. Он не просто ничего не изменил, он ни до чего не дотронулся. Или дотронулся… Подушка была чуть примята.

Уайт проследил за ее взглядом.

— Я иногда лежал здесь и думал о ней. Давно этого не делал.

— Как давно?

— Не знаю… может, год. Закрыл дверь после первой годовщины. Слишком тяжело было ходить мимо каждый вечер и вспоминать, как я читал ей на ночь. Она обычно влюблялась в какую-нибудь историю и хотела слушать ее каждый вечер неделями, пока не запоминала наизусть. И она любила этого мишку. — Он кивнул на коричневого медведя на кровати. — Назвала его Бурым Мишкой.

— Очень креативно, — сухо заметила Адрианна.

Уайт ухмыльнулся:

— Я знаю. Мы придумывали кучу других имен, но ни одно не прижилось. Он так и остался Бурым Мишкой. Стефани не ложилась спать без него. Засыпая, терла его блестящий нос. Дженнифер знала, что она его обожает, но ей было наплевать. Забрала ребенка без любимой игрушки. Уверен, Стефани плакала не одну неделю. — Он поджал губы. — Джен должна была хотя бы прихватить этого медведя. Неужели было так трудно?

— Может, она купила Стефани другого?

— Невозможно просто заменить что-то или кого-то любимого.

Адрианна поняла, что он уже говорит не о медведе, положила ладонь на его предплечье, почувствовала, как затвердели его мышцы, и ей захотелось облегчить его гнев.

— Уайт, мне очень жаль. Даже представить не могу, через что вам пришлось пройти. Стефани здесь повсюду. Ее любимые вещи, игрушки, рисунки, одежда… Все так реально.

— Слишком реально. Поэтому я и перестал сюда заходить. — Уайт судорожно вздохнул. — Я ничего здесь не изменил, потому что, когда Стефани вернется, не хочу, чтобы она подумала, будто я продолжал спокойно жить без нее… Но может случиться, что Стефани даже не понравится эта комната. Она же будет намного старше. Кто знает, захочется ли ей всего розового?

— Так перекрасите стены и смените мебель. Это легко.

— Да, конечно. А если она вообще не захочет здесь остаться?

Теперь в его глазах светился настоящий страх. Он боялся не только того, что не найдет свою дочь, а был в ужасе от того, что, когда найдет, окажется ей ненужным.

— Она непременно захочет вернуться домой.

— Два года ее дом был где-то в другом месте. Я думаю обо всех праздниках, днях рождения, что она провела без меня, обо всем, чему научилась, о местах, где побывала. Дженнифер могла снова выйти замуж. Может, у Стеф есть отчим или еще хуже… вереница случайных мужчин Джен…

Адрианна вскинула руку.

— Прекратите. Вы сведете себя с ума, представляя всевозможные сценарии.

— Слишком поздно. Я уже пережил их все. Вы можете честно сказать, что моя тревога необоснованна?

— Нет. У вас есть причины тревожиться, но это не принесет вам ничего хорошего. Одно я прочно усвоила в детстве: у тебя есть то, что есть, и приходится с этим жить. Бессмысленно думать о прошлом или будущем. Единственное, что имеет значение, — это время, в котором живешь. Выживаешь, наслаждаешься, любишь. У тебя есть только твои чувства. Вот так.

— Вам легко говорить, у вас нет детей. Вы не знаете, что такое потерять ребенка. Я справился бы с чем угодно, что случилось бы со мной, но Стефани я должен был защищать. Это была моя работа.

До Адрианны наконец дошла истинная причина его страданий. Уайт — полицейский, прирожденный защитник, но он не сумел защитить человека, которого любил больше всех на свете.

— Вы обязательно ее вернете и потихоньку начнете справляться с проблемами. Она маленькая девочка. Вы еще долго будете нужны ей.

— Ожидание меня убивает. Календарь стал моим врагом, дни тикают, как часы. Я одновременно хочу и остановить время, и гнать его до того момента, когда верну Стефани.