Республиканец - Вадим Полищук

— Ладно, один черт, здесь оставаться нельзя, рискнем. Кто не рискует, у того грудь в крестах. — и сразу командным голосом. — Право на борт, поворот на сто семьдесят три градуса, ускорение шестьдесят пять процентов.

Вольдемар отклонил джойстик вправо и огромный, полумертвый линкор с массой покоя почти сто тысяч тонн начал поворот на обратный курс. Ускорение придавило к креслу.

Цель возникла внезапно, оператор сначала нажал клавишу боевой тревоги, и только потом удивился, какой идиот рискнул выходить в такой близости от базы и пояса астероидов. Если бы прыжковые двигатели были исправны, а штурман имел приличный опыт, если бы время не поджимало, если бы… Да мало ли еще условий надо для идеального выхода в обычное пространство. А так, вышли и ладно, все живы и хорошо.

"Проксима" ответил на радиозапрос базы и сразу дал сигнал СОС. Диксон связался с командиром базы.

— У нас много раненых, а механик дает только три часа, после чего стабильной работы реактора не гарантирует. Нужна срочная эвакуация.

Когда спасательные катера передали изображение линкора на базу, там не поверили своим глазам. И это «Проксима»? Да как такое вообще могло летать, да еще и прыгать через пространство? Левая башня отсутствовала полностью вместе с частью подбашенных отсеков. Сквозь дыру в корпусе внутренние отсеки были видны почти до середины корпуса. Носовая башня была вмята в корпус, ее броня была расколота как от удара гигантской кувалды. Где то под этой треснувшей броней оставался Билл Кагершем. Эвакуация раненых уже началась, когда Вольдемар обратился к Диксону.

— Господин капитан третьего ранга. В носовой башне остался мой друг. Я хотел…

— Там уже нет твоего друга, сынок. Там уже вообще никого нет.

— Знаю, господин капитан, но мне бы не хотелось опустить в могилу пустой гроб.

Диксон посмотрел на планку, прикрепленную к кителю штурмана, и высказал решение.

— Иди, сержант, у тебя два часа, не больше. Скафандр найдешь сам, напарника дать не могу, все заняты. Так, что на свой страх и риск.

— Спасибо, господин капитан.

Сорок пять минут туда, сорок пять обратно. И всего тридцать минут на поиски. Будем надеяться на удачу. Удача не подвела. Хотя, можно ли это считать удачей? Вольдемар по пояс пролез в щель между разошедшимися броневыми плитами башни и сразу увидел то, что искал. Корпус дешевого хронометра треснул, но удержался на левой кисти Билла. После браслета часов рука заканчивалась, больше ничего вокруг не было. Вольдемар собрал все, что напоминало органику, в радиусе полутора метров. Все найденное было сложено в специальный мешок. Пора возвращаться назад, к уцелевшему шлюзу.

Эвакуация заканчивалась. В ЗКП оставались только капитан Диксон и сержант Дескин, и то, что осталось от курсанта Кагершема, сложенное в специальный герметичный контейнер. Капитан перевел взгляд с контейнера на лицо штурмана, сидевшего за пультом управления линкором.

— Держись, сынок. Твой друг погиб не зря. Они все погибли не зря.

Рейд линкора «Проксима» превращал тактическую победу республиканского флота в стратегическую. Новости об эскадренном сражении уже дошли до базы. Адмиралу Кагершему не удалось захлопнуть ловушку, силы имперского флота оказались неожиданно велики. У них оказалось на четыре крейсера больше, чем сообщала республиканская разведка. Линейные силы разошлись практически в ничью. У республиканцев только флагманский линкор избежал серьезных повреждений, четыре остальных нуждались в доковом ремонте. Имперской линии досталось сильнее — республиканские пушки на новых линкорах были точнее и дальнобойнее. Поэтому доковый ремонт нужен был всем пяти кораблям. Таким образом, у республики на четыре поврежденных линкора приходилось четыре дока нужного размера, в том числе один, занятый строящимся линкором. А у империи остался только один такой док, ну если республиканская разведка опять чего не прохлопала.

Уцелевшие отсеки старого линкора были безлюдны. Живые покинули их, эвакуировав раненых и убрав погибших. Запасы воздуха давно были исчерпаны, давление медленно падало. Жизнь еще теплилась в ЗКП и посту управления маршевыми двигателями, время отведенное механиком подходило к концу. «Проксима» отправлялся в свое последнее путешествие, из которого ему уже не суждено было вернуться. Диксон последний раз окинул взглядом экраны ЗКП и произнес.

— Пора.

Сержант Дескин зафиксировал джойстик управления и отцепился от кресла. Путь последнего экипажа лежал к спасательному катеру линкора. Последним, как и положено командиру, на борт катера перешел капитан Диксон. После отхода катера, отметка на экране радара продержалась еще два часа семнадцать минут, после чего бесследно исчезла.

В парадном зале академии проходила церемония прощания с погибшими курсантами. Время от времени такое уже случалось, но тогда курсанты погибали в авариях, природных или техногенных катастрофах, иногда по собственной глупости или неосторожности. Впервые курсанты академии погибли в бою. Рутинная практика на учебном корабле обернулась неожиданным боем и тяжелыми потерями. Из пяти курсантов живыми в академию вернулись трое.

На особом возвышении стояли два гроба, накрытые флагами республики. Один пустой — тело погибшего курсанта исчезло вместе с башней и подбашенными отсеками. Во втором находилось то, что сержант Дескин собрал в носовой башне. У возвышения замер почетный караул, а перед ним строй курсантов и офицеров академии. Звучали прощальные речи, добрыми словами поминали погибших, а Вольдемар глядел в пространство невидящими глазами и думал о том, что потерял единственного друга и, что он скажет его отцу. Винтовка в руках казалось, потяжелела впятеро, а он опять остался один. Один в почетном карауле, один в строю курсантов, один во всей вселенной.

— Вам поручено доставить родственникам Уильяма Кагершема гроб с… — адмирал Косторис затруднился с определением, назвать содержимое стального ящика телом язык не поворачивался. — В общем, доставите погибшего курсанта его родственникам. По традиции это должен сделать один из офицеров академии, но учитывая, что погибший был Вашим другом, а также то, что Вы участвовали в этом бою и были свидетелем его гибели, я принял такое решение. Завтра в десять ноль ноль, нужно быть в особняке Кагершемов. Вопросы?

— Никак нет.

— Выполняйте.

На следующий день сержанту Дескину предстояла тяжелая миссия.

— Проходите, присаживайтесь.

Уильям Кагершем-старший постарел лет на десять. Пропустив Вольдемара в свой кабинет, он вошел следом и занял место за столом.

— Мой двоюродный брат сообщил мне подробности боя и гибели моего сына, но мне хотелось бы услышать все от очевидца.

Тяжело вздохнув Вольдемар начал рассказ. Дойдя до поворота «Проксимы» навстречу второй ракете он произнес.

— Это я развернул линкор и подставил под удар носовую башню. Я подставил Билла.

— Не вините себя. Вы только выполняли приказ командира линкора, а капитан Диксон выполнял свой долг. — Кагершем потер лоб и продолжил. — Вы все сделали правильно, только Уильям оказался не в том месте. Вам повезло, ему — нет. Скажите только, что там, в гробу?

— Кисть левой руки, перед боем мы обменялись часами, они уцелели. И еще то, что я собрал рядом, всего около трех килограммов.

— Благодарю Вас. По крайней мере, у Уильяма будет настоящая могила. Вы оказывали на него большое влияние, как мне казалось, положительное. Он был Вашим другом, не забывайте его. Прощайте, и помните, если Вам потребуется помощь в чем либо, то Вы всегда сможете придти в этот дом.

Алессию Кагершем Вольдемар не увидел и в этот раз.

Глава 6. Истребитель

— Поздравляю вас с досрочным окончанием академии ВКФ!

Начальник академии закончил свое выступление перед строем курсантов выпускного курса. Потом было прохождение курсантов, торжественным маршем, поздравления офицеров-преподавателей, торжественный банкет по случаю окончания академии. На следующий день выпускников отправили в недельный отпуск. Вообще-то выпускникам полагался месячный отпуск, но по случаю начала боевых действий отпуск сократили, как и программу обучения. Десятимесячный четвертый курс сократили до четырех месяцев. Процесс обучения был интенсифицирован до крайности. Лекции сменялись занятиями на тренажерах, а тренажеры физподготовкой. Грядущая война требовала новой кровавой смазки.

Впервые за три с лишним года Вольдемар Дескин остался один. Казарма четвертого курса полностью опустела, даже дежурный исчез, как и кант с погона новой, полученной после окончания академии, формы. По традиции, выпускникам училищ ВКФ присваивалось звание сержантов, после года службы, в случае наличия вакансии, командир корабля мог написать представление на присвоение первичного офицерского звания — младшего лейтенанта флота. Представление рассматривалось и утверждалось командующим флотом. Такая система позволяла на ранней стадии отсекать не способных к командным должностям, случайных на флоте, людей. Но срабатывала она далеко не всегда, способные и инициативные выпускники флотских вузов годами маялись в сержантских званиях, ожидая освобождения вожделенной офицерской должности. В это время их обходили менее способные однокурсники с деньгами и связями. Насколько эта система соответствовала времени, должен был ответить главный критерий — война. Вот только исправлять накопленные десятилетиями ошибки придется кровью, большой кровью.