Ведьмино счастье (СИ) - Риш Мартиша

Глава 20

Варвар Эрлик.

Раннее утро, ещё только-только осветилась полоска неба, что видна из окна нашей темницы. Первый луч озолотил дальний угол. Дверь с шумом распахнулась. Ввалились два стражника. Нас куда-то выводят. Стараюсь не думать, куда и зачем. Покинуть камеру — уже счастье. Как кто-то может тут находиться годами без права выйти под открытое небо хоть на миг? Увидеть светило над собой. Надеюсь, наш хозяин сидит в такой же камере. Или уже бывший хозяин? Тогда почему мы все ещё в тюрьме, а не проданы кому-то. На улице сразу же в нос бьёт порывом свежий ветер. Какое счастье сделать глоток воздуха чистого, свежего после затхлого запаха камеры. Нас выводят во внутренний двор. Кажется, на какие-то работы. Чудо! Чудо раннего утра. Воздуху ещё довольно прохладен и немного влажен, он легко забирается под одежду и приникает прямо к коже давно не мытого тела. Даже так он создаёт лёгкое ощущение свежести, несмотря на грязные, пропитанные запахом тюрьмы, вещи. Это даёт иллюзию чистоты. В воздухе веет какой-то первозданной нетронутостью мира. Нам всего-навсего нужно будет отмывать стены внутреннего двора. Много времени мы сможем провести на улице. Разве это не счастье? Начинаем работать. Наполняю ведро студёной колодезной водой. Колодец удобный, с воротом, что легонько скрипит, когда крутишь ручку. Ведро доставать легко, удобно. Вода плещется из ведра на камни двора. Двор вымощен камнем вокруг колодца. Беру ветошь, не хочу знать откуда она, опускаю в ведро, слегка отжимаю. Начинаю мыть стену. Вода затекает в рукава. Холодно. Ну и пусть, зато свежо и пахнет мокрым чистым камнем. Какой ещё дурак радовался бы возможности мыть свою темницу, пусть и снаружи? Хотя нет, вон рядом стоит Мирэль и даже легонько улыбается. Лучше бы, конечно, вымыть здание ещё и внутри, но кто же даст привести в порядок место, где мы находимся постоянно. Заря разгорается всё ярче. Уже виден краешек солнца. Тень отступает, словно прячется от кого-то. Солнечный свет медленно заполняет собой двор. Работа не кажется ни тяжёлой, ни нудной. Постепенно все больше намокают рукава рубашки. Это охлаждает, но прохлада приятная. Впереди жаркий день. Ещё успеем соскучиться по прохладе. Незаметно раннее утро сменяется ярким днём. Тень, что даёт стена, не спасает от палящего солнца. Движения наши становятся более вялыми, даже как будто слегка томными. Руки устали. В любой момент есть возможность напиться вдоволь холодной воды. Это ли не счастье? Продолжаем работу. Ближе к полудню становится уже невыносимо жарко, даже в тени. Наконец-то решаюсь. Плевать на последствия. И опрокидываю на себя, прямо на голову полное ведро ледяной воды. Мирэль, видя это, испуганной птахой замирает рядом с тряпкой в руках. Это замечают и стражники. — Что же ты делаешь, животное! — кричат они мне. Я не могу сдержать злого взгляда. Как ни пытаюсь. Просто не могу. Был бы умным, опустился бы на колени и извинился. Они продолжают. — Не разводи грязь, тут люди ходят. Кричат что-то ещё. Громкое, обидное. Не могу заставить себя встать на колени и выказать покорность. Не сдерживаю взгляда, исполненного ярости. Смотрю прямо им в глаза. Начинают бить. Кажется всерьёз. Падаю, пытаюсь закрыть хоть голову руками. Смелый, но неразумный эльф падает рядом и накрывает собой мою голову. Зачем, дурак. Били- то меня. Ты-то был умным, не стал вступать в ссору со стражей. Не поддался соблазну. И глаз на них не посмел поднять, как и подобает рабу. Зачем сейчас осмелился меня прикрывать?

Наконец-то утром у меня были и сливки, и кофе, и шоколад, и вдобавок тарелка какой-то непонятной местной каши. Судя по запаху, на молоке. Кашу я опять отправила в отставку. Стоило только сделать первый глоток священного утреннего напитка, как в дверь из Империи кто-то слегка постучал. Я бы даже сказала, скорее поскрёбся. Не выпуская кружку с драгоценным напитком из рук, я пошла открывать. На пороге никого не было. Уже счастье. Но внезапно, стоило мне только шагнуть за порог, в лицо мне что-то полетело. С перепугу, не поняв ещё даже, что происходит, я запустила в летящий снаряд свою тяжёлую кружку. Это была ворона, кружкой я попала прямо в нее. Хорошо, хоть кофе был не горячим, Бедная несчастная птичка лежала передо мной на крыльце в растекающейся луже кофе. Жалко её было просто до безумия. Что за ворона такая — суицидница — так лететь в стену! Да я ещё тут постаралась. Мне стало так противно от своего глупого поступка. Пулей сбегала на кухню, схватила какое-то полотенце и замотала в него несчастную раненую птичку. Она вроде бы слегка шевелилась. Не теряя ни секунды, нашла адрес ближайшей ветеринарной клиники, вбила в навигатор и рванула туда. Как я гнала. Хорошо, что дорога была пустой. И всего через двадцать минут мы добрались до места. Это была небольшая местная ветеринарка, расположенная прямо в старом деревенском доме. Заодно и корову удастся узаконить на новом месте, некстати подумала я. Птичка вроде бы ещё трепыхалась. Как же её жалко. Может быть, успеем. Кое-как схватив её, ворвалась в клинику с воплями: «Я не добила ворону! Спасите!» Там была небольшая очередь, но нас пропустили к местному доктору. Какие чуткие люди! Доктором оказался интеллигентного вида мужчина в очках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

-Хотите, чтобы я добил птицу?

Меня аж подбросило.

— Вы, что, маньяк? Спасите несчастное животное! Я случайно.

— Случайно не добили? Как зовут?

— Марцелла.

— Красивое имя для вороны. Кладите пациента на смотровой стол.

— Спасибо, Марцелла — это я. Ворона дикая.

— А платить за неё кто будет.

— Я.

— Тогда это Ваша ворона. Так и запишем. Кличка вороны?

— Зараза! Вы осматривать ее будете или будете бумаги заполнять?

— А что, Зараза ей тоже подходит. Вот сюда внесите ваши данные, птицу я уже внёс. Распишитесь внизу и приступим к осмотру.

Я всё сделала, как просил доктор. Он шустро распаковал птицу из моего полотенечка, развернул её в немыслимую позу и начал ощупывать. При этом попутно явно пытаясь завязать её в узел, по крайней мере со стороны выглядело это именно так. Садист какой-то, мелькнула противная мысль.

— Кости целы, небольшая гематома и глубокий обморок. Сутки подержите в клетке и можете смело выпускать туда, где взяли. Посмотрите сначала только, как будет взлетать на всякий случай. И кормите получше. Да, и от кофе отмойте, что ли. Слипается ведь, да и вредно ей.

— Какое счастье! Я так испугалась, что убила ее! Она точно теперь будет жить долго и счастливо?

— Вот это — вряд ли.

— Почему?

— Вороны не так долго живут, как принято думать. И со вторым пунктом у нее явно наметились проблемы. С Вами вот имела счастье столкнуться.

— Я совсем забыла Вам сообщить, это же тоже к Вам, наверное. Мадам переехала ко мне жить.

— Это, конечно, многое объясняет. Но с этим — в миграционную службу.

— Но она корова.

— Не стоит так говорить о людях. Вы явно приезжая. У нас в провинции все же принято соблюдать рамки приличия. Вот квитанция. Оплатите по счету за Заразу.

— Но позвольте, Мадам Клотильда, всё же именно корова! Натуральная!

— Клотильда? Так бы сразу и сказали. Дед умудрился сплавить какому-то несчастному это рогатое чудовище? Куда она переехала? Я, конечно, люблю животных, но Кло…

— Теперь это моя скотинка и она прелестна. Не наговаривайте. Молока даёт много и нрав кроткий, как у лани.

— Клотильда?! Она меня чуть не убила, когда я к ней на вызов заезжал. Деда на поводу катала, как бантик на верёвочке. Где теперь живёт эта скотина?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— В Портальном Доме. У меня с ней нет никаких недопониманий. И на верёвке она ходит отлично, и доится спокойно. Вы просто не нашли общего языка.

— С Вами всё понятно. По корове данные внесу. Дом буду обходить десятой дорогой. Не дай бог, Кло встретится. Удачи вам с вороной. У меня пациенты. Извините, до свидания.

Бедная птичка так и пролежала до самого дома недвижимой горой перьев. Сразу по приезде я пошла её отмывать под душем от остатков кофе. Получалось не ахти, пришлось даже окунать в тазик. Но зато она пришла в себя. Завертела головкой и, даже, начала вытягивать крылышки. Бедная, как ей не повезло-то сегодня.