Каменная гвоздика - Наоми Хинц

Над долиной поплыл колокольный звон, он напомнил ей деревенскую церковь в Айове, которую она сразу представляла себе как наяву, стоило ей закрыть глаза. Она запомнила ее из-за таких же колоколов, которые звонили на похоронах матери тети Фреды, которую она звала бабушкой и очень любила, хотя на самом деле она не была ее бабушкой.

В тот день тетя Фреда велела ей поцеловать знакомое мертвое лицо:

— Ты не должна бояться смерти, детка!

Переборов страх, она коснулась тогда щеки бабушки, которая раньше была такой мягкой и теплой. Священник, читая отходную, прочитал тогда слова:

— И в смерти ты обретешь другую жизнь…

Она попыталась расслабиться, погрузившись в созерцание грядок с морковью и стараясь придумать что-нибудь необычное на обед. Потом сняла садовые перчатки, которые ей подарила Эллен, чтобы она берегла руки, и погрузила пальцы в теплую, рыхлую землю. Многое поглотила эта земля: деревья, травы, тела… Сколько соков впитала эта морковь, чтобы обрести вкус и цвет свежего плода?

— Так же думала и Луиза?

Она тут же вытолкнула это имя из сознания. Она должна жить в реальном мире, который можно понять, обсудить с другими и подержать в руках. Она поднялась, окинула взглядом весь сад — ощутить его запахи, услышать все звуки. Нет, отсюда трудно было что-то увидеть, огород был в низине. Каролин вспомнила о бинокле и, подхватив корзинку с овощами, побежала в дом. Там она услышала, как льется вода в ванной, где купалась Эллен. Харви был у себя в комнате. Бинокль оказался на каминной полке.

Выйдя на террасу, Каролин поднесла к глазам бинокль. Может, она заметит на дороге врезавшийся в дерево «фольксваген»? Что-то и в самом деле Джейсон слишком задерживался. Что могло с ним случиться?

Она представила, как склонится над ним и заглянет в его мертвые, широко раскрытые голубые глаза. «Джейсон, я люблю тебя. Джейсон, обещаю, я больше никогда не огорчу тебя, только вернись скорей, ради Бога!»

Но она никогда так и не увидела машину «скорой помощи», несущуюся на всей скорости к месту аварии. То, что она увидела, было белым «фольксвагеном» Джейсона, уютно припаркованным перед домом миссис фон Швейцер.

Уже изрядно за полдень он все же вернулся домой, выложил газеты на кухонный стол и бодро провозгласил:

— Ты не поверишь, чего мне стоило раздобыть эти газеты…

— Бедный мальчик! — промурлыкала Эллен, разглядывая фотографии в женской колонке «Вашингтон Пост».

— Во всем Лост Ривер не найти ни одной воскресной газеты. Мне пришлось ехать в Стоддарвил. На обратном пути я заглянул в офис. Поболтал там немного. Ну и воскресенье! Представляешь?

— Представляю! — отозвалась Каролин. Она смотрела на него так, будто каждое из произнесенных им слов было чистой правдой. Но вся его ложь проглядывала в жирном пятне на его белой рубашке. Оно было розовым, цвета губной помады Зенди.

— По дороге, — продолжал болтать Джейсон, — я встретил Леса Джинтера и остановился с ним перекинуться парой слов. Он сказал, что прошлой ночью слышал какой-то шум около полуночи.

Эллен вышла из кухни. Джейсон развернул газету на странице со спортивной колонкой.

— Шум? — спросила Каролин тупо, стараясь смотреть мимо розового пятна.

— Да. Он подумал даже, что у нас была вечеринка. Но я сказал, чтобы он поменьше хлестал свой самогон. А что у нас на обед?

Долгое-долгое мгновение Каролин ничего не могла вспомнить.

ГЛАВА 11

Той ночью они уже готовы были лечь в постель, и Джейсон вдруг сказал ей:

— У меня есть для тебя снотворное, — и протянул ей упаковку с таблетками и стакан с водой.

— Снотворное?

— Да. Эллен сказала, их прописал ей врач в клинике. Это хорошая идея, Каролин. Последнее время ты стала плохо спать, а она беспокоится о тебе.

— Но я не хочу…

— Прими, они тебе помогут. Ну хотя бы ради моего спокойствия, хорошо?

— Хорошо.

Он смотрел, как она глотает таблетку.

Все хорошо… Все хорошо… Все хорошо… Она легла рядом с ним и тихо лежала до тех пор, пока таблетка не начала действовать. А потом она заснула крепко, без снов.

Каждую ночь она стала принимать таблетки. Действие таблеток длилось почти до полудня. Она стала очень спокойной и какой-то заторможенной. Все хорошо… Все хорошо… Все очень хорошо… Не думать… Не слышать… Ничего не знать.

Однажды утром, может быть, в среду, она заметила, что немного воды из высокой стеклянной вазы, стоявшей на плите Луизы каким-то образом вытекло на камень, образовав небольшую лужицу. За день до этого она поставила в вазу розовую розу, сорвав ее с самого большого куста в саду, который рос, возможно, еще во времена Луизы. А сегодня она нашла розу сломанной и засохшей. Она посмотрела на нее тупым взглядом и выбросила. Все хорошо… Все равно хорошо…

В ту ночь Джейсон вернулся домой раньше обычного и сказал, что собирается продать верхнюю часть их участка, примерно сорок акров.

— Нет! — отрезала Каролин.

— Что значит — нет?

Она собиралась поставить в этот момент гренки с сыром в духовку.

— По-моему, я совершенно четко сказала «нет». И это не может означать ничего, кроме «нет», даже если ты не очень хорошо понимаешь по-английски?

— Когда ты так груба, то становишься обольстительной, как шлюха!

— Кажется, мы как-то уже говорили об этом раньше.

Он положил свой кейс на кухонный стол и посмотрел на нее исподлобья.

— Джейсон, помнишь, что ты мне говорил, когда я покупала этот участок?

— Помню, конечно, — ответил он спокойно. — Забудь об этом, я знаю, если бы не твоя природная предусмотрительность…

— Я не забыла этого. И сейчас хочу только перечислить факты…

— О, черт, я же с тобой не спорю. Участок твой, купчая на дом на твое имя, акции твои — все твое. Тебе повезло, что ты тогда купила этот участок. Ты всегда поступаешь правильно. Возможно, ты лучше видишь, что нас ждет в будущем. Возможно, кто-то давно умерший вернется к нам скоро из другого мира…

Она с грохотом поставила соусник на стол и почувствовала, что закипает. Джейсон взял ее за руки, пытаясь помириться:

— Ну послушай, Каро, представь, что скоростную дорогу проложат где-то вдалеке от нас. Тогда другие мелкие городишки встрепенутся, и начнется подъем экономики в их краях. Что тогда останется нам? Что у тебя останется? Девяносто шесть акров каменистой земли и дом с привидением?

Она не отвечала. Он повторил атаку:

— Постреленок, будь благоразумна…

Ее рука с зажатой в кулаке ложкой стала двигаться медленнее и на мгновение перестала размешивать соус. Его голос звучал, как и много дней назад, обволакивающе тепло и ласково. На мгновение она почувствовала, как в ней поднимается волна прежней любви к нему. Он встал, обошел вокруг стола и уткнулся лицом в ее шею, как всегда любил делать в минуты нежности. Его руки обхватили ее запястья. Она знала, что сейчас он попытается развернуть ее лицом к себе.