Честный вор - Владимир Колычев

– А ты сомневаешься? – недобро глянул на нее Миша.

Пусть не думает дамочка, что он собирается перед ней преклоняться. Он здесь представитель воровской власти, а она всего лишь барыга. Хотя и очень красивая.

– Да нет, не сомневаюсь. – Она с явным интересом смотрела на него.

– Нормально все будет, никто не рыпнется.

Миша уже был на комбинате, говорил с директором, тот согласился отстегивать ему десять процентов от прибыли, как в свое время Стопору. Насчет нового владельца разговора не было, этот вопрос он поднимет сейчас.

– Я знаю, Сергил мне говорил про тебя. Ты Артему очень помог, – улыбнулась Дарина.

– Артему? Есаулу?.. Ты его знаешь?

– Знаю. И очень хорошо… Он мне тоже про тебя рассказывал.

– Он? Про меня? Слушай, а это не ты была с ним, когда он отморозка «замочил»?

– Ну, о таких вещах обычно не говорят, – пожала она плечами, но да, это было с Артемом. – А вообще-то я замужем…

– Ты замужем?

– Замужем.

– Вообще-то?

– Вообще-то, – усмехнулась она и кивком головы показала на ворота: – Ну что, поехали?

Глава 16

Где-то за окном глухо стучит молот. Работы на «промке» идут. И жизнь в лагере движется – шумно и бурно. А в кабинете начальника оперчасти уныло и тихо, только слышно, как бумаги шелестят. Майор Маляров делал вид, что внимательно изучает личное дело Артема Есаулова, на самом же деле он уже все знал про новичка, даже то, что не отражено в личном деле.

– Значит, фанатично предан воровской идее? – оторвал он взгляд от бумаг и с насмешкой посмотрел на Артема.

– Зачем фанатично? Фанатизм – это сумасшествие, а я, гражданин начальник, человек нормальный.

– В деле так написано.

– Я не в деле живу, гражданин начальник, я в жизни живу. И вы в жизни живете. Вы по своим законам живете, я по своим.

– Да нет, Есаулов, законы у нас одни. Законы Российской Федерации!

– Так я не против, – пожал плечами Артем. Он и не собирался лезть в бутылку. – Законы правильные, не убей, не укради, не насилуй. И людей обижать нельзя, и против установленных законом лагерных порядков идти нельзя, это все понятно. Да я и не собираюсь идти против ваших порядков.

– Но пойдешь.

– Зачем? Я человек мирный, мне беспредел не нужен. Если у вас здесь все в порядке, зачем воду баламутить?

– А что у нас здесь не в порядке?

– Не знаю, гражданин начальник. Я человек новый, только-только заехал, ваших порядков не знаю.

– Не прикидывайся овцой, Есаулов! Знаю, какой ты мирный! Ты еще только заехал, а уже прогон по тебе прошел! По вашей воровской почте прогон! И по нашей почте пояснительная записка пришла! Опять же про твою честь! Воду ты баламутить приехал! Заключенных на бунт поднимать!

Артем действительно не собирался бузить, если здесь все нормально.

Шесть лет он уже взаперти. СИЗО, этап, Владимирский централ, затем Казанская пересыльная тюрьма. Наконец, в лагерь попал. Два года жил, присматривался, а потом вдруг все под себя взял. Так уж вышло. Новый начальник появился, гайки закрутил, козлятник вокруг себя развел. Старый «смотрящий» мышей не ловил, мер не принимал, и очень скоро заключенные стали банально недоедать. Артем всего лишь потребовал, чтобы нормы с «дачек» сняли, чтобы арестанты посылки не раз в год получать могли, а гораздо чаще. Так на него и «козлы» наехали, и «бакланы» «смотрящего»… Но за ним была правда, она и подняла зону на бунт… Не хотел он воду мутить, но пришлось…

Добился Артем своего, условия содержания улучшил, зону под себя поставил и собственным авторитетом обладал в достаточной мере, и в покровителях у него серьезные воры. Судьба сводила его с реальными корифеями воровского мира и со всеми он умел находить общий язык…

Сейчас эти люди не просто подписались за него, они отправили Артема в этот лагерь с миссией. Порядок он здесь должен был навести.

– Не хочу я никого поднимать, – покачал головой Артем.

– Не хочешь, а будешь… Пытаться будешь, только ничего у тебя не получится. Я тебя в ШИЗО сгною, Есаулов.

– Через матрас? – грустно усмехнулся Артем.

Нельзя держать заключенного в штрафном изоляторе больше пятнадцати суток. По закону нельзя. Но закон что дышло, отсидит человек пятнадцать суток, вернется в камеру, ночь в относительно нормальных условиях проведет и снова в кондей. Это и называлось «пропустить через матрас». Артем знал, каково это, на собственной шкуре.

– Через матрас! – согласно кивнул майор.

– Можно и так, – ответил Артем. – Я человек привычный… Только как мне думать за тебя, гражданин начальник? Ты же мне красиво тут пел, по закону тут все у вас. А в штрафном гноить – это не по закону. Беспредел это. Ментовский беспредел.

– И что?

– Как ты мне в глаза после этого смотреть будешь?

Он не пытался давить на «кума», просто смотрел на него – пристально, угрюмо. И тяжело. Вся сермяжная правда огромного невольничьего мира в этой тяжести, все стоны невинно осужденных, а также грешных, но взывающих к раскаянию душ. Не смог майор выдержать этот взгляд, отвернулся к окну. Затем вытащил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, закурил и сказал:

– Нам здесь смута не нужна, Есаулов. Мы на все пойдем, чтобы изолировать тебя.

– Воля ваша, начальник. Как будет, так тому и быть.

– Угрожаешь?

Артем удивленно повел бровью. И в мыслях у него не было угрожать. Просто не пугал его штрафной изолятор. И там есть жизнь, и оттуда можно рулить. При желании. Ну, и, конечно же, знать надо, как…

– Угрожаешь!.. – нервно глянул на него Маляров. – Я же вижу, угрожаешь! Знай, мы и не таких обламывали!

– Знаю, – кивнул Артем. – Обламывали… Я вашу ментовскую силу признаю. И порядки ваши уважаю… Если это правильные порядки, когда все по закону, когда люди не страдают…

– А где у нас люди страдают? Тоже мне, народный заступник нашелся!

– Народный, – кивнул Артем. – Из народа у вас тут люди сидят. И вы, менты, должны их в довольстве содержать, и мы, воры, должны их «греть».

– Ну, себя вы «греете», я знаю, – презрительно усмехнулся «кум».

– И о себе не забываем… Кто-то много берет, кто-то мало, кому-то вообще ничего не надо, кроме уважения. Нельзя всех под одну гребенку чесать… Мне, например, много не надо. Для меня главное, чтобы люди у вас тут нормально жили. Чтобы сытно жили, в тепле, чтобы по беспределу их никто не обижал…

– А у нас тут беспредел?

– Беспредел. И бандитский беспредел, и ментовский. Бандиты у вас масть держат и «красноповязочники». Бандиты с кармана снимают, а «козлы» пайку через пищеблок уводят. Плохо у вас обычному человеку, голодно и холодно. Работают много, а имеют мало. Люди с этим пока мирятся, но долго ли так будет?

– Значит, восстанием угрожаешь?

– А зачем угрожать? Просто надо людям навстречу идти. «Красноповязочников» урезонить надо, пока их резать не начали. И с бандитами порешать.

– С бандитами?

– Ну, а кто у вас тут масть держит?

– Кто?

Артем промолчал. Он сказал все, что хотел, даже более того. Если «кум» не понял его, нечего тут распинаться перед ним. Надо действовать – в зависимости от обстоятельства.

– Кто у нас тут масть держит? – настаивал майор.

– Я не знаю, гражданин начальник, смотреть надо.

– Все ты знаешь. И я знаю, зачем ты сюда приехал… Умный, да? У нас в колонии на довольствии почти полторы тысячи человек. А производство практически стоит. Мощности есть, а заказов нет. На склад работаем.

– Будут заказы.

– Ты это берешь на себя? – скороговоркой спросил Маляров.

– Я сейчас ничего не могу тебе сказать, гражданин начальник. Мне сначала осмотреться надо, прикинуть, что к чему.

– В штрафном осмотришься!

Артем покладисто кивнул. Штрафной, так штрафной, он готов к этому. Пусть прямо сейчас и ведут его в изолятор.

Но не спешил Маляров отпускать Артема. Себе на уме начальник, бродят какие-то свои мысли в голове.

– В штрафной загремишь, если с ситуацией не справишься… И то, если раньше не убьют…

Артем снова кивнул. И убить его могут. Бандиты – народ суровый, на расправу быстрый. К тому же Артем не в законе, за его жизнь страшная неотвратимая кара не предусмотрена. Все может случиться, и он готов умереть достойно. А раз готов, то и страха особого нет.

– Ты меня слышишь, Есаул? С ситуацией справляться надо. Бандиты действительно распоясались… – Маляров взял со стола пачку сигарет, жестом предложил Артему. – Житья от них нет… Но что ты можешь с ними сделать? У них свой «смотрящий», у них организация. Серьезная организация. Что ты один сможешь с ними сделать? Ничего…

– Поживем – увидим.

– Не увидишь. Грохнут тебя, и вся недолга. И не поживешь, и не увидишь.

– Все может быть.

– Вот видишь, нет в тебе уверенности… Тогда лучше не ввязываться, только хуже будет…

Правильно рассуждал «кум», и Артем его понимал. Но у него своя правда, и он не искал поддержки у ментов, в любом случае продолжит свою игру. Он должен оправдать доверие своих покровителей и сделать эту зону пригодной для житья…