Укротители Быка - Варвара Мадоши

— Бери больше, — заметил другой голос, напугавший Несси еще сильнее, до слез, потому что она слышала его не во сне, а наяву — всего несколько часов назад. Это когда она вылезла из подвала, думая отползти через огород — и с ужасом увидела высокого человека в броне, что распоряжался перед группой воинов с алыми мечами.

«Из выживших, — говорил он, — добивайте мужчин, детей и женщин не трогайте».

Тон у него был такой скучный и страшный, что Несси тут же юркнула назад, под крыльцо, и сидела там, боясь выбраться, а потом прямо перед ней обрушилась балка, и выбираться стало тем более страшно, даже когда люди уже ушли.

Собеседники называли этого человека «его милость».

Даже неизвестно, кто их них страшнее — «его милость» или «черный человек». А они вместе. Все, дальше жизни не будет, она просто остановится, вот прямо сейчас — замрет, как смола в вечернем теплом воздухе.

— Кто-то прячется под тем крыльцом, — заметил вдруг четвертый голос, что до сих пор молчал. — Могу поклясться, я видел, как там кто-то пошевелился.

— У вас всегда были зоркие глаза, Лорк, как положено трубадуру… — легкомысленно заметил шутник. И добавил с явным отвращением: — Ребенок, наверное. Или животное. Не прикончить ли нам бедное создание из жалости?

— Думаю, не стоит, — заметил вдруг Черный Человек. — Это может быть то, зачем мы сюда приехали.

— Ключ к власти над всем Закатом, так что ли? — спросил Шутник.

— Жан, мне не нравится ваш тон при разговоре с магистром, — холодно произнес его милость. — Извольте соблюдать необходимое почтение, а то ведь я могу решить, что вы не уважаете моего друга.

— Не стоит, ваша милость, — отозвался Черный Человек. — Сэр Жан пока не переступил определенных рамок. Когда переступит — я приму меры самостоятельно. Пока же… позвольте, господа, задержать вас на несколько секунд.

Черный Человек спрыгнул с коня; шаги его, когда он направлялся к убежищу Несси, звучали необыкновенно отчетливо.

Он остановился совсем рядом со входом под развалины и сказал:

— Пойдем со мной. Я знаю, что ты здесь.

Несси, разумеется, никуда не пошла. Она только еще глубже забилась в свое убежище. Ей показалось: Черный Человек побоится сунуться под еще тлеющими деревяшками.

Не побоялся. Полез и вытащил ее. Напуганная до смерти, Несси даже не сопротивлялась, когда он взял ее на руки и понес.

— Не бойся, малышка, — сказал Черный Человек. — Теперь тебе ничто не грозит. Ну? Не дрожи ты так, я тебя не обижу. В чем дело?

— Я видела… — прошептала Несси. — Во сне.

— Вот как? — Черный Человек не замедлил шага. — Значит, ты должна знать, что с этого момента я буду твоим отцом.

Закатное солнце прорезало ряд сосен двумя широкими клинками рыжих лучей, когда всадники остановились на опушке леса у обрыва. Четверка разделилась еще раньше: двое поскакали прямо в Армизон, двое решили сделать крюк.

На опушке около источника они спешились. Один тот час опустился на колени и принялся яростно умываться в ледяной воде, обильно поливая из горстей голову и шею. Другой же проверил, как там маленькая девочка, что ехала в седле перед ним, и помог ей напиться из большой походной фляжки. Девочка молчала и дрожала, зубы у нее стукались о металлическое горло фляги, но она хотя бы держалась на лошади. И не боялась животного. Уже хорошо, а то пришлось бы привязывать к седлу, как поклажу, или держать все время.

Его спутник тем временем закончил умываться и выпрямился, откидывая со лба мокрые кудри.

— Ненавижу это, — процедил он сквозь зубы. — Почему я? Мы?

— А кому еще милорд мог такое поручить? — спросил второй — его девочка Несси называла Черным Человеком, и он действительно был одет во все черное, только плащ расшит белыми знаками звезд и планет. — Кто еще не наделал бы лишнего?

Умывавшийся — его милость — мрачно возразил:

— А мы, по-твоему, не наделали?

— Иначе страну не удержишь, — пожал плечами магистр. — Кроме того, тебе это полезно. Если говорить о долгосрочных целях.

— Иногда я начинаю думать, что ты и впрямь сволочь и бездушная скотина.

— Отлично. В следующий раз и пытаться не буду тебя утешать. Вольно же жаловаться на дороговизну, уже ударив по рукам с продавцом!

Если бы кто сейчас заглянул в глаза магистру, он бы… нет, он вряд ли бы понял их выражение.

— Слушай, — сказал его милость после паузы. — Я с ног падаю, так спать хочу. Поехали домой.

— Поехали, — согласился магистр. — Быть может, герцогиня со свитой приедут сегодня.

— Почему они должны приехать? — насторожился его светлость. — Я впервые об этом слышу!

— Потому что я писал им, — пожал плечами магистр. — Из-за этой вот малышки. Правда, возможно, приедет только Вия. Я соскучился по ней…

— Ты способен соскучиться? Не верю!

Погода в конце августа в этих краях стояла плохая, и когда корабль находился уже в часе-другом перехода от Армизона, качка усилилась настолько, что стала не хуже морской. Рит — река действительно очень широкая, в большинстве мест, если стоять на одном берегу, другой еле увидишь. На удивление всем, миледи Аннабель Хаксли, герцогиня Хендриксон, и ее вечная молчаливая спутница госпожа Гаева не мучились дурнотой и даже не отлеживались в крошечной каюте, что предоставил им капитан: простояли на палубе, как приклеенные. Ни качка их не смущала, ни соленые брызги.

Вия, правда, знала, что миледи Аннабель вовсе не такая твердокаменная, как хочет показаться. На самом деле ее мутило, стояла она у борта корабля совершенно зеленая, и под руку свою маленькую и легкую спутницу держала вовсе не из желания выказать дружеское расположение. Просто миледи не без оснований считала, что в тесной и грязной каморке без окон переносить качку куда как хуже, чем на ветру. Правда, холодный ветер, несмотря на летнее время, норовил до онемения выстудить лицо, но из двух зол….

Самой Вии — благодаря за-радаганским предкам — холод не досаждал. Она даже стояла на палубе, откинув капюшон и спокойно подставляя небу лицо оттенка красной глины. Все люди герцога и все его войско все равно знали, что у астролога жена не то с юга, не то с севера, но не такая, как все нормальные люди. Мертвая хватка герцогини на плече тоже не мешала: Вия была куда выносливее, чем на первый взгляд позволяло ее тщедушное сложение.

— Адвент уже видно? — спросила миледи Аннабель.

От дурноты у нее мутилось в голове и зрение становилось хуже — она так говорила. Возможно, врала — уловка, чтобы заставить свою неразговорчивую спутницу пересказывать ей пейзажи берегов, и таким образом протянуть между ними неосязаемую ниточку разговора.