Перстень чернокнижника - Евгения Грановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я хочу научиться всему, что ты умеешь, — сказал ей Ювелир. — И я не уйду отсюда, пока не добьюсь этого.
Старуха внимательно посмотрела на него и усмехнулась.
— Хорошо. Я тебя научу. Но за это ты мне поможешь.
— Я сделаю все, что ты потребуешь, — заверил он.
Тунгуска пососала свою благоухающую трубку и прокаркала:
— Я еще крепкая старуха. У меня здоровое сердце, и кровь быстро бежит по моим жилам. Духи смерти, злобные и чуткие, как псы, еще не чувствуют запаха моей плоти.
— Вам сто лет, — сказал Ювелир. — Никто не может жить вечно.
— Я не говорю о вечности. Мой срок исчислен. Дух смерти придет за мной через двенадцать лет, и я буду готова. Но я хочу прожить эти годы в теле молодой женщины, а не старухи.
Она выпустила из сухого рта облако дыма и скосила глаза на Ювелира.
— То, что я у тебя попрошу, гораздо страшнее того, о чем ты подумал.
— Тебе нужна моя жизнь?
— Ты глуп. Зачем мне твоя жизнь, если у меня есть своя?
— Чего же ты хочешь, шаманка?
— Я хочу твою молодость. Тебе сорок лет. Для мужчины это не возраст. И для женщины тоже. Я хочу выглядеть так же хорошо, как ты. Тогда у меня будет мужчина. И может быть, не один. Я хочу снова почувствовать любовь. Для этого я должна быть молода.
Ювелир нахмурился:
— Я не понимаю.
— Это несложно. Я попрошу духа Менго вернуть мне мое молодое лицо. Но взамен я отдам ему твое.
Ювелир молчал, обдумывая предложение старухи и пытаясь понять, что действительно у нее на уме?
Шаманка ухмыльнулась и сказала:
— Ты мужчина, зачем тебе лицо? Тела твоего я не заберу, и силы твоей брать не стану. Впереди у тебя долгая жизнь.
— Откуда ты знаешь?
— Я вижу твое будущее. Вижу — ты найдешь то, что ищешь. Но все будет не так, как ты думаешь. Слона вижу… большого слона… древнего… бивни, как кривые деревья… и тигра вижу с зубами как сабли… девушку вижу… в очках… ужас от нее… она родилась тебе на погибель… сгубишь ее, если корысть сбережешь и про гнев забудешь.
Все это показалось Ювелиру бредом. Какие слоны и тигры? Какая девушка? Похоже, старая шаманка окончательно выжила из ума. И тогда он решил больше не тянуть, а спросить о том, о чем хотел спросить с самого начала.
— Старуха, в поселке говорят, что твоя мать получила небесный дар. Расскажи мне об этом.
Старуха посмотрела на него своими слезящимися глазками и растянула тонкие высохшие губы в усмешке.
— Иногда небо дарит нам странные подарки, — сказала она. — Много зим и весен тому назад на землю с неба упал такой подарок. Моя мать тогда была беременна мною. Она видела, как он пролетел по небу и упал на землю. Много огня было, много шума. Лес горел, звери и птицы из горящего леса в деревню вышли. Волки и зайцы рядом были, косули и медведи рядом были. И все трепетали, и никто никого не трогал, чужую жизнь не отнимал.
«Она рассказывает о Тунгусском метеорите, который упал неподалеку отсюда почти сто лет назад! — догадался Ювелир. — Как я раньше о нем не вспомнил?»
— Никто в тот лес ходить не решался, — продолжала старуха, попыхивая трубкой. — Никто, кроме моей матери. Мать знахаркой была. Травы собирала, людей лечила. Она ничего не боялась. Она поняла, что огонь, сошедший с неба, это не зло, а подарок.
Старуха замолчала, затянулась трубкой, выпустила изо рта благоухающий дым и продолжила:
— Но странное было то место. Только поваленные деревья, и ничего больше. Ни ямищи огромной, ни камней железных. Мертвый лес — и все. Походила моя мать среди обугленных деревьев и домой засобиралась. Шла-шла, долго шла, чуть не заблудилась, и вышла к озеру кипящей воды. Маленькое озеро, а вода в нем такая, что мясо можно сварить. Очень хотелось моей матери пить, а все ручьи от жара небесного пересохли. Скрутила она из коры чашу, зачерпнула воды, ко рту поднесла. А только видит — на дне два черных камушка плавают. Красивые камушки, блестящие. И внутри их всполохи огня играют.
Ювелир сам не заметил, как подался вперед и весь превратился в слух.
— Красивые были камушки, — повторила старуха. — И не стала их мать выбрасывать, с собой забрала. Сразу почуяла, что в камнях тех — сила небесная заключена. Как большой бог в деревянном ургалане живет, так и в тех камнях — боги небесные жили. Упали они с неба, огнем по небу пронеслись и в камушки малые обратились. Потому на месте падения огня небесного ни ямищи, ни камней железных не осталось. На моей памяти много людей приходило — ученые, геологи. Никто ничего не нашел.
«А ведь старуха права, — подумал Ювелир. — На месте падения Тунгусского метеорита и в самом деле не обнаружили ни кратера, ни обломков. Только обугленные и поваленные веером деревья».
— Выходит, те два камушка были чем-то вроде ваших деревянных идолов? — спросил Ювелир.
— Получается, так, — кивнула старуха. — Много пользы от тех камней было. Великая сила в них заключена. Такая сила, что ни одному лесному богу не снилась. Но только с силой той не совладать простому смертному. Если бог из камня наружу вырвется — большой беде быть. Много людей умрет. Мать моя редко те камни трогала. А перед этим духов-заступников на помощь звала. Чтобы следили за богом небесным и не давали ему из камня вырваться.
Шаманка перевела дух и заговорила снова:
— Тому назад уж шестьдесят лет… или даже больше… геологи в наши края пришли. И был у них один… Молодая я была, горячая и сильно того парня полюбила. И уговорил он меня отдать ему один камень. Не навсегда, а лишь на время короткое. Опоил меня любовью своею, как зельем, слабой сделал, податливой. Отдала я ему камень, и ушел он.
— Отдала! — выдохнул Ювелир.
Старуха кивнула:
— Да. С тех пор не было дня, чтобы я об этом не пожалела. Городские люди злые. Их души изъедены червями. А скоро будет еще хуже.
— О чем ты?
— Скоро большая беда будет. Объявится в ваших городах много колдунов. Зла станет так много, что оно не сможет держаться в людских душах и выплеснется наружу. И будет это очень скоро.
Старуха затянулась трубкой и пристально посмотрела на Ювелира. Затем сухо проговорила:
— А теперь ты должен ответить. Если ты отдашь мне свое молодое лицо — я научу тебя говорить с духами. А если нет… Тогда ты просто уйдешь и забудешь обо всем, что я тебе сказала.
«Интересно, скольким еще «туристам» старуха разболтала о камне? — подумал Ювелир. — И сколько их еще будет. А ведь среди этих идиотов наверняка найдется кто-то, кто поверит старухе и захочет отыскать таинственный камень. И может быть, посвятит этому жизнь!»
— Я отдам тебе свое молодое лицо, — сказал Ювелир. — Но при одном условии.
Старуха прищурила маленькие глазки.
— Я готова поделиться с тобой своими знаниями, — прокаркала она. — Чего еще ты хочешь?
— Второй камень остался у тебя. Покажи мне его.
Лицо старухи потемнело. Взгляд стал тревожным и неприязненным.
— Вот оно что, — выдохнула шаманка вместе с дымом. — Как я раньше не учуяла? От тебя пахнет кровью!
— Я…
— Прочь! — гаркнула вдруг шаманка. — Изыди прочь, нечистый дух!
Ювелир хотел что-то сказать, но вдруг осекся. Словно чья-то ледяная рука сдавила его сердце. В глазах у Ювелира помутилось, дыхание застряло в горле.
— Замолчи, старуха, — хрипло проговорил он, морщась от боли.
— Уходи прочь!
Шаманка выпростала из-под юбок морщинистую руку и потянулась к ружью, стоявшему в углу юрты. Двигалась она на удивление быстро.
Медлить было нельзя. Ювелир действовал почти машинально. Он выхватил из котла половник и ударил им старуху по голове. Потом еще раз. И еще. Даже когда шаманка упала, он продолжал ее бить. Его ярость и гнев были настолько велики, что он не мог остановиться.
— Ну? — дрожащим от возбуждения и в то же время торжествующим голосом спросил он. — И где теперь твоя молодость, ведьма?
Тело старухи дернулось. Ее вялые морщинистые губы расползлись, обнажив желтые гнилые зубы, и казалось, что она усмехается над ним. Внезапно Ювелиру стало страшно. Он знал, что по местным верованиям душа убитого человека переходит во владение убийцы и обязана служить ему много лет — знал, а потому сказал:
— Если и была у тебя сила, старуха, то теперь она во мне! Ты — часть меня!
Сказав это, Ювелир немного успокоился и, преодолев брезгливость, стал обыскивать старуху. Однако как ни тщательно искал Ювелир, а камня он не нашел.
Выскочив из юрты, Ювелир бросился к небольшому озеру, видневшемуся неподалеку. В горле у него пересохло, язык распух, губы потрескались, словно он целый день провел в пустыне под палящим солнцем и наглотался раскаленного песку.
Напившись ледяной воды, Ювелир снова воспрял духом, но тут взгляд его упал на собственное отражение, и он в страхе отшатнулся. Из омута на него смотрело изборожденное морщинами старческое лицо. Ювелир вскрикнул и вскочил на ноги.