Полуночный любовник - Донна Грант

Она открыла глаза и увидела, что он наблюдает за ней, его рот навис над ее грудью.

— Да, — сказала она хриплым низким голосом. — Пожалуйста.

Медленная, типично мужская улыбка украсила его рот за секунду до того, как его губы сжали ее сосок.

Даниэль закричала от изысканного удовольствия. Его язык увлажнил ткань, но даже тонкий материал не мог отнять того восторга, который он дарил ей.

Ее бедра терлись о его, пока желание тлело в ее животе, и постепенно выросло до пожара, который поглощал ее. Пожирал.

Захлестнул ее.

Йен знал, что он должен отпустить Даниэль, но он не мог. После того, как он познал ее вкус, в нем не осталось сил уйти. Он должен взять ее сейчас. Она была в его крови, в его душе.

Ее пальцы дергали пуговицы на его рубашке, пока она изо всех сил пыталась избавиться от нее. Йен улыбнулся тому, что ее руки дрожали, потому что он заставил их дрожать.

Затем ее нежные руки коснулись его голой груди. Йен застонал и стал сосать ее темные соски еще сильнее. Ее вздохи стали чаще, стоны удовольствия громче.

Йен поднял голову для еще одного поцелуя, приподнимая ее на руках. Он застонал в муках, когда ее ноги обернулись вокруг него так, что ее жар прижался к его ноющему возбуждению.

Он подошел к кровати, пораженный тем, что такая красивая, особенная женщина находится в его объятиях. Женщина, которая открыла для него новый мир. Женщина, которая вытащила его из добровольной изоляции, из его пещеры, в новое время.

Йен остановился, когда его колени уперлись в кровать. Даниэль опустила ноги так, чтобы встать на колени на матрасе.

Она прекратила поцелуй, позволяя своим рукам ласкать его широкую грудь в распахнутой рубашке. Нужда и похоть, захватили мысли Йена с такой скоростью, что он едва мог стоять.

Но желание, затуманившее ее изумрудные глаза, заставило его сердце биться быстрее.

Он не знал, как смог удержать руки подальше от нее, когда она стянула его рубашку с плеч и бросила на пол. Йен закрыл глаза и чуть отклонился, застонав, когда пальцы Даниель ухватились за пояс его джинсов и расстегнули их.

Йен схватился за свои штаны, чтобы стянуть их самому, но она остановила его. Его глаза распахнулись и нашли ее соблазнительную улыбку.

— Позволь мне, — сказала она, прежде чем запечатлеть поцелуй над его сердцем и подняться с постели.

Она повернула его и легонько толкнула, чтобы он опустился на матрас. Затем она начала снимать с него сапоги. Когда второй ударился о пол, она взяла его за руки и потянула вверх, чтобы поставить на ноги.

Даниэль никогда не устанет наблюдать за ним. Йен был совершенством во всех смыслах этого слова. Каждый мускул его тела был отточенным, скульптурным. Он был произведением искусства. Люди проводят множество часов в день в тренажерных залах, пытаясь добиться того, что было естественным для Йена.

Она встала на цыпочки и прижалась губами к его губам, а ее руки ухватились за пояс его джинсов. Прервав поцелуй, она опустилась и потянула его брюки вниз за собой.

Он скинул джинсы, прежде чем это сделала она и Даниэль, улыбнувшись, провела руками по его мускулистым ногам. Его грудь резко сужалась к талии и, позволив взгляду блуждать по его телу, она открыла для себя великолепный вид на то, что пряталось в паре джинсов.

Мускулы на его руках соответствовали остальной его части, загорелой и мощной. Он сделал глубокий вдох и, глядя на нее, его глаза цвета виски темнели от желания. Его большие руки нежно ласкали ее поясницу, крошечная улыбка играла на его широких губах.

Йен мог только наблюдать за ней в изумлении. Женщина никогда раньше не ухаживала за ним с такой заботой и вниманием. Каждое прикосновение ее плоти к его только заставляло его жаждать ее все больше, голод усиливался, пока это не стало причинять боль от необходимости настолько большой, что он задрожал.

Йен не мог больше сдерживаться. Он сжал Даниэль в объятиях для нового жесткого, требовательного поцелуя. Она открылась ему, приветствовала его. Когда он попросил еще, она дала это охотно, как будто она была также готова, как он. Как будто ее желание было также велико, как его.

Йен схватил подол ее сорочки и принялся собирать материал в руках. Он оборвал поцелуй только для того, чтобы стащить ночную рубашку через её голову и бросить на пол вместе со своей собственной одеждой.

Он видел ее, одетую лишь в лифчик и трусики и раньше, но теперь она стояла перед ним обнаженной и прекрасной. На мгновение он не мог найти слов, чтобы выразить то, что он думал о потрясающей женщине перед ним.

— Боже, ты самая прекрасная, кого я когда-либо видел.

Застенчивая улыбка Даниэль сказала ему, что он сделал хороший комплимент. Он толкнул ее к кровати, пока она не упала на спину с удивленным смехом, ее колени свесились с края.

Он просто поместил ее туда, где хотел ее взять. Йен смотрел на нее сверху вниз, на ее серебряные волосы, разметавшиеся вокруг нее, и ее тело, пылающее от желания.

Его руки ласкали ее ноги до самых бедер, а затем поднялись до груди. Он ласкал ее соски, щипал и перекатывал темные вершины до тех пор, пока ее бедра не начали приподниматься с кровати, в поисках его тела.

— Йен, пожалуйста, — умоляла Даниэль.

Прошло много времени с тех пор, как у него была женщина, и, хотя потребность овладеть ей горела в нем адским пламенем, ему не хотелось торопиться. Он хотел смаковать каждое мгновение, продлить экстаз, который, он знал, захватит их обоих.

Но больше того, он хотел выжечь образ Даниэль в своем сознании. Каждую ее улыбку, каждый взгляд, каждый звук.

Йен опустился на колени между ее ног. Мягко потянув, он развел ее бедра шире, так, чтобы он мог видеть ее сердцевину. Ноги Даниэль открылись, показывая серебристые локоны, и член Йена дернулся, когда он увидел, насколько влажной она была для него.

Он застонал, нуждаясь в том, чтобы попробовать ее суть, услышать ее крики наслаждения. Йен сжал ее бедра и прижал губы к ее нежному местечку.

Руки Даниэль сжали покрывало в кулаках, когда она почувствовала язык Йена на своих складочках. Она едва могла втянуть в легкие воздух до того, как его порочный язык начал дразнить ее клитор.

Он был беспощадным, безжалостным, когда лизал, сосал и возбуждал ее. Желание гудело в теле Даниэль, превращаясь в бушующее адское пламя, что разгоралось ярче и горячее. Ее нервы были натянуты до предела, ее тело содрогалось от сладкой муки.

Удовольствие было необыкновенным. Йен отправил ее за черту бесконечного удовольствия. Блаженства было слишком много, чтобы принять, но ей никогда не приходило в голову повернуть назад.