Я отыщу тебя в прошлом - Елена Янук

Сколько мы ехали, не помню.

В городе все прошло удачно – знакомых мы не встретили, хотя чуть за полночь – время, когда представители высшего света возвращались с приемов. Джентльмены решили сначала отвезти меня. Остановившись возле дома, аккуратно положив поводья на тонкий стальной облучок, Кларк многозначительно сказал:

– Мисс Дункан, не волнуйтесь, все, что случилось, останется между нами. Позвольте пожелать вам счастья в браке.

Его перебил Артур, который явно торопился быстрее отправить меня в дом:

– Официальное приглашение как гостю со стороны невесты будет послано вам непременно!

В этот момент, приподняв окровавленную голову сэра Кристиана, я старалась осторожно выползти из-под него. Еще в дороге я краем уха слышала, что джентльмены решили отвезти раненого в дом Компайна, который пообещал тут же позвать врача и нанять сиделку.

Поручив Кристиана Кларку, мы отправились в дом. На входе никого не было, дверь была прикрыта. Значит, бабушка ждет…

Я, робея, как провинившаяся малышка, первой переступила порог гостиной, где при скудном свете свечи в высоком серебряном подсвечнике на диване сидела бабушка в ночном чепце и халате. При нашем появлении графиня резко встала, схватившись дрожащей рукой за подлокотник. Сказать, что бабушка удивилась, – ничего не сказать. Ее шок длился с момента моего появления в обществе полуодетого графа до тех пор, пока Артур бодрым голосом не сказал:

– Мы живы, миледи! Ваше беспокойство напрасно.

Графиня Торнхилл выдохнула и побледнела, еще крепче цепляясь за диван. А потом, видимо не выдержав волнения, снова опустилась на подушки, с которых только что поднялась.

– Джил, что произошло?! – Ее голос дрожал от беспокойства.

Я отдавала себе отчет, что если сейчас ей все не рассказать, то она будет мучиться целую ночь. Но мне так не хотелось ничего говорить. И я только покачала головой, промолчав.

Артур, как водится у мужчин при неприятных разговорах, быстро попрощавшись, сбежал. Я его понимала и даже не осуждала. Мне бы куда сбежать от расспросов?

Перед тем как уйти, он напомнил:

– Джулиана, вы помните, у нас в воскресенье венчание?

– Да, милорд.

На такой холодной ноте кончились наши сегодняшние приключения.

Прислугу будить не пришлось, Бетти появилась сама. Вернее, сначала она выглянула из-за двери. Увидев меня, ахнула, рукой прикрыв рот. Потом медленно подошла, демонстрируя застиранную ночную рубашку под теплой шалью. Осматривая меня сверху донизу и наоборот, нервно причитала:

– Боже! Боже! Кто это сделал?

С момента появления в гостиной я так и стояла у дверей, опасаясь сделать шаг грязными ногами.

– Пожалуйста, Бетти, потом… Все в порядке, кроме лорда Кристиана Клера никто не пострадал. Это его кровь на мне…

– Что, в театре был пожар? – тихо спросила бабушка, нервно теребя оборку на рукаве.

– Нет, нас п-по-хитили и… – Меня вдруг пробрала запоздалая дрожь. – …высад-ди-ли далеко за Лондон-ном.

Все молчали, напряженно ожидая продолжения.

– Там нас уже ждали бандиты. Двое джентльменов, подобравших нас и вызвавшихся отвезти в Лондон, тоже попали в руки к грабителям. Нас раз-здели, но мужчины смогли отбиться и вернуться домой!

Как все сразу засуетились! Бетти бросилась будить слуг, потом побежала на кухню за горячей водой. Бабушка сняла с себя халат и укутала меня, тут же усадив в кресло. Сама налила мне чего-то алкогольного и, поднеся рюмку, спросила:

– А почему свадьба вновь перенесена?

Глотнув бренди, я задохнулась. Как невкусно… Бррр… Гадость!

– В театре кузен лорда Инсбрука устроил безобразный скандал.

– Устроил сканда-ал, – озадаченно протянула бабушка, налив и себе рюмочку горячительного. – Можно было бы подумать на него, но он слаб… Ему на такое не решиться… Это, должно быть, кто-то другой измыслил подобное!

– Что «измыслил»? – Меня отчаянно клонило в сон, и я теряла нить рассуждения и уже искренне не понимала, о чем речь.

– Похитить вас, – терпеливо пояснила бабушка, разглядывая мое лицо.

Что она говорила потом, я не запомнила. Привалившись к спинке кресла, я спала и не слышала, как Бетти хлопотала о горячей воде, не слышала мягких шагов бабушки, когда она принесла мне теплый плед и подушку, не слышала треска дров в зажженном камине.

Проснувшись, я долго всматривалась в кремовый шелк стен, соображая, где это я. Гостиная… Но, случайно попав взглядом в зеркало, чуть не расплакалась… (И откуда эта слезливость взялась?) Из зазеркалья на меня смотрела грязная всклокоченная особа с опухшими глазами и черными разводами на лице – прямо как у кошки.

Кошмар!

Из-за двери, ведущей на половину слуг, выглянула Бетти в новенькой форме горничной, демонстрируя мне бабушкин подарок. По английским законам костюмы для мужской части слуг выдавали (или оплачивали их приобретение) хозяева, а вся женская прислуга была обязана покупать все сама. Но бабушка ценила тех, кто составлял ее семью, и всячески им помогала.

– Я вчера теплой воды наверх натаскала, но вас так и не добудилась.

– Благодарю… А сейчас вода есть? – Я была бы рада даже остывшей, хотя к холоду отношусь просто с ненавистью. А после вчерашнего еще и со страхом. Я ведь в своей жизни никогда не мерзла. Никогда… Вчерашнего дня мне на всю жизнь хватило!

Бетти загадочно улыбнулась, отчего многочисленные веснушки превратили ее личико в солнышко.

– Горячая вода ждет вас, мисс.

– Бетти… ты прелесть.

Я вскочила с кресла, уронив подушку и плед, и побежала в свою комнату.

Бетти захихикала мне вслед. Бабушка – душка, и те, кто живет с ней, все такие хорошие!

В ванной комнате я просто возликовала! Там на тяжелых львиных лапах стояла моя ванна с взмывающим вверх парком от горячей воды. Я скинула бабушкин халат, остатки одежды и шагнула в воду… Жар окутал меня крепкими объятиями, вызвав сладостные стоны. Вдруг защипала ранки, там, где Гаррет неосторожно срезал платье. Я от шеи до талии была покрыта глубокими и не очень царапинами, воспалившимися после ночи.

Я решила начать с волос – грязные, слипшиеся, они требовали столько усилий… Бетти принесла мне душистое мыло. Любуясь на чудом уцелевшее кольцо, я принялась за работу.

Искупавшись с помощью служанки, спустилась в столовую с аппетитом голодного волка, мечтая скорее позавтракать. Бабушка и две ее компаньонки уже были внизу. Осмотрев меня, графиня сказала:

– Ты меня вчера чрезвычайно перепугала!

Положив на тарелку бекон и сыр в количестве, которого хватило бы на целый кавалерийский отряд, я уселась рядом с бабушкой, «воюющей» с крошечной тарелочкой овсяной каши.

– Представляю, – улыбнулась я, намереваясь неэстетично откусить большой кусок сэндвича.

Бабушка вежливо отвела глаза.

– Я уже жалею, что позволила графу подтвердить помолвку, – вздохнула она, отложив на блюдце тоненькую серебряную ложку с изящной гравировкой на конце.

Миссис Мери Торп, вернувшаяся вчера из театра быстрее нас, быстро налила ей в чашку горячий кофе. Бабушка посмотрела на нее с благодарностью и, приподняв чашку с блюдцем, принялась пить маленькими глоточками.

Миссис Торп налила кофе и мне. Я кивнула ей с полным ртом. Прожевав, наконец-то ответила:

– Бабушка, ну что ты?! Граф вчера доказал, что мы с тобой были абсолютно правы, согласившись на брак.

– Бесспорно, он ведь бывший солдат. Но я мечтала, что ты останешься со мной как можно дольше… – Она вытерла предательски намокшие глаза и тихо прибавила: – Прости мой эгоизм, это низко – думать только о себе.

– Ну что ты… Я тоже хочу, чтобы ты жила со мной. После свадьбы мы что-нибудь придумаем.

Мысль о том, что, получив раритет, навсегда ее покину, пробрала меня насквозь, вызвав реальную боль, как от раны. Я оставила свой завтрак, литературное выражение «кусок в горло не лез» приняло буквальное значение. Наспех глотнув кофе и извинившись, я вышла из-за стола и направилась к себе.

Крест будет здесь уже через пять месяцев. И все…

Я села перед камином, подтянула к себе припасенное блюдце с конфетами и принялась за малоизвестное сочинение одна тысяча семьсот девяносто седьмого года о египетских обелисках археолога Георга Цоега. Пробираясь сквозь «джунгли» научных оборотов, я полностью погрузилась в потрясающие воображение описания Египта. Мне хотелось прочесть как можно больше книг этой эпохи о Египте. Другая книга, Томаса Юнга, которую я наметила прочесть, лежала на небольшом столике, привезенном с Ямайки. Этот предмет был явно из разряда «от дедов к внукам», наследство основателя рода Джерома Торнхилла, как и марлот Августы Торнхилл, его жены, – распашное от шеи платье, не имевшее талии. Бабушка, чтобы поднять мое настроение, как-то показала его, вынув из сундука, – завернутое в тонкую бумагу для сохранности.

Напольные часы рядом со старинным столиком пробили одиннадцать. Нарушая все правила поведения, в мою комнату, даже не постучав, влетела запыхавшаяся Бетти, у которой от быстрого бега по лестнице с плеч слетели бретели белого фартука с широкими крылышками.