Сегун. Книга 1 - Джеймс Клавелл

Блэкторн уступил нечеловеческой силе. Он не мог пользоваться своим оружием, чувствовал, что его воля к борьбе иссякает, и сожалел, что не владеет искусством рукопашного боя, какое ему показал Мура. Он знал, что продержится недолго, но все-таки сделал последнюю попытку и выдернул руку. Жестокий удар каменно-твердой руки пришелся ему в голову, а еще один разорвался в мозгу разноцветными звездами, но он все еще дрался.

Винк молотил кулаками самурая, когда другой упал на него сверху из люка. Матсюккер вскрикнул – меч вспорол ему руку. Ван Некк пытался вслепую замахнуться и ударить, а Питерзон умолял: «Ради бога, бейте его, а не меня», но купец не слышал, охваченный ужасом.

Блэкторн схватил одного японца за горло, но пальцы скользили по грязной и потной коже. Он почти вскочил, как бешеный бык, пытаясь стряхнуть с себя противников, когда последний удар погрузил его в темноту. Три самурая пробивались вверх, и команда, оставшись без вожака, отступила перед описывающими дуги и рассекающими плоть мечами; самураи овладели погребом, теперь он был подвластен их стремительным, как вихри, клинкам. Они не пытались убить или покалечить, а только хотели оттеснить пыхтящих, напуганных людей к стенам, подальше от лестницы, туда, где неподвижно лежали Блэкторн и первым вступивший в бой самурай.

Оми, сохраняя высокомерную мину, спустился в погреб и схватил ближайшего к нему пленника – им оказался Питерзон. Японец толкнул его по направлению к лестнице.

Питерзон вскрикнул и попытался вырваться, однако лезвие скользнуло по его запястью, а другое полоснуло выше. Пронзительно вопящий моряк был прижат спиной к лестнице.

– Боже, помоги мне, это не я! Не я должен идти! Это не я, не я! – Питерзон поставил обе ноги на перекладину и все отступал назад и вверх от мелькающих клинков. Потом, крикнув в последний раз: – Помогите, ради бога! – повернулся и, бессвязно мыча, выскочил на воздух.

Оми, не торопясь, следовал за ним.

Один самурай отступил, потом другой. Третий поднял клинок, которым завладел Блэкторн. Он презрительно повернулся спиной к чужеземцам, наступил на распростертое тело поверженного товарища и поднялся наверх.

Лестницу убрали. Вольный воздух, небо и свет исчезли. Болты, грохоча, заняли свои места. Остались только уныние и хрипы, рвущиеся из бешено вздымающейся грудной клетки, неровное сердцебиение, пот ручьем и зловоние. Вернулись мухи.

Какое-то время никто не двигался. Ян Ропер отделался небольшим порезом на щеке, рана Матсюккера сильно кровоточила, другие пребывали в шоке. За исключением Соломона. Он ощупью добрался до Блэкторна, стащил его с лежащего без сознания самурая. Капитан издал какой-то гортанный звук и показал на воду. Крок принес немного в тыквенной бутылке, помог усадить Блэкторна, все еще не пришедшего в сознание, спиной к стене. Вместе они начали счищать с его лица грязь.

– Когда эти негодяи – когда они навалились на него, мне послышался треск – будто сломались его шея или плечо, – сказал юноша, его грудь вздымалась. – Он выглядит как мертвец, боже мой!

Сонк заставил себя встать на ноги и подошел к ним. Аккуратно подвигав голову Блэкторна из стороны в сторону, он ощупал плечи:

– Кажется, все нормально. Подождем, пока он придет в себя и заговорит.

– О боже мой, – скулил Винк. – Питерзон, бедняга, будь я проклят, будь я проклят…

– Ты собирался пойти. Капитан тебя остановил. Ты собирался идти, как обещал, я видел, ей-богу. – Сонк потряс Винка, но тот не обращал внимания. – Я видел, Винк. – Он повернулся к Спилбергену, отмахиваясь от мух: – Разве не так?

– Да, он собирался. Винк, перестань реветь! Это вина капитана. Дай мне немного воды.

Ян Ропер зачерпнул воды тыквенной бутылкой, напился и обмыл рану на щеке.

– Винк должен был идти. Бог избрал его жертвой. Он был обречен. И теперь его душа погибла. О Господи, прояви к нему милосердие, он будет гореть в аду целую вечность.

– Дайте мне воды, – простонал адмирал.

Ван Некк взял бутылку у Яна Ропера и передал ее Спилбергену.

– Винк не виноват, – сказал ван Некк устало. – Он не мог встать, разве вы не помните? Он просил кого-нибудь помочь ему подняться. Я был так напуган, что не мог не то что подойти – двинуться.

– Винк не виноват, – твердил Спилберген. – Нет. Виноват он! – Все поглядели на Блэкторна. – Он сумасшедший.

– Все англичане сумасшедшие, – буркнул Сонк. – Вы знали хоть одного нормального? Поскреби любого из них – и обнаружишь маньяка и пирата.

– Все они негодяи! – согласился Гинсель.

– Нет, не все, – возразил ван Некк. – Капитан сделал то, что считал правильным. Он защищал нас и вел через чужие моря десять тысяч лиг.

– Защищал нас? Иди ты знаешь куда? Нас было пятьсот, когда мы отплывали, и пять кораблей. Теперь нас всего девять!

– Это не его вина, что флот разметало по сторонам. Это не его вина, что штормы…

– Если бы не он, мы бы остались в Новом Свете, ей-богу. Это он сказал, что мы можем добраться до Японии. О боже, посмотрите, где мы теперь!

– Мы все согласились, что попробуем доплыть до Японии. Мы все согласились, – устало напомнил ван Некк. – Мы все проголосовали.

– Да. Но это он нас убедил.

– Смотрите! – Гинсель указал на самурая, который ворочался и стонал. Сонк быстро скользнул на него, ударил кулаком в челюсть. Японец опять потерял сознание.

– Боже мой! Зачем эти негодяи оставили его здесь? Могли же без особого труда вынести отсюда. И мы ничего не можем сделать.

– Думаешь, приняли за мертвого?

– Не знаю! Не слепые же они? Боже мой, как бы я хотел выпить холодного пива, – вздохнул Сонк.

– Оставь его, Сонк, не убивай. Он заложник. – Крок поглядел на Винка, который сидел согнувшись у стенки, погруженный в унылое самобичевание. – Бог поможет нам. Что они сделают с Питерзоном? Что они сделают с нами?

– Это капитан виноват, – бормотал Ян Ропер. – Один он.

Ван Некк вгляделся в Блэкторна:

– Теперь это не имеет значения. Понимаете? Чья бы это вина ни была.

Матсюккера пошатывало, кровь все еще текла с предплечья.

– Я ранен. Помогите мне кто-нибудь.

Соломон оторвал кусок от рубашки, сделал жгут и остановил кровь. Рана на бицепсе Матсюккера оказалась глубокой, но ни вена, ни артерия не были задеты. Мухи слетались на кровь.

– Проклятые твари. И Бог отправит капитана в преисподнюю, – ворчал Матсюккер. – Договорились же, так нет! Он должен был спасти Винка! Теперь на его совести кровь Питерзона, и мы все из-за него пострадаем.

– Заткнись! Он сказал, никто из его команды…

Наверху раздались шаги. Открылся люк. Крестьяне начали опорожнять бочки с помоями в погреб. Когда они остановились, пол был затоплен на шесть дюймов.