Код Зверя - Кира Иларионова

— Хе — хе, а я вам говорил, пацанята, носите портянки, — посмеивался над солдатами Чугун, выполаскивая ткань в более или менее чистой лужице. — А вы мне — это пережиток прошлого, носки — наше все. Вот так‑то. Вашими бумерангами после трех дней носки можно лося завалить, а мои портяночки в любой луже стираются. Да и талька на вас, идиотов, не напасешься.

Антон с блаженным стоном вытянул ноги к костру.

— Эти тряпки еще попробуй намотай, — отозвался Фрунзик, поглядывая на кипящий котелок. — Чуть скосячишь — все, ноги в мясо.

— Просто у кого‑то, Фунтик, руки под хер заточены, — прапорщик откинулся на спину.

Над его головой, задорно жужжа, носилась стайка мошки. Но к людям зловредное насекомое не приближалось, хотя вначале бойцы думали, что за ночь их сожрут заживо. Вик подкинул в огонь какие‑то травки, и вуаля — все насекомые облетают их стороной.

— Я — Фрунзик, — по привычке поправил Чугуна парень, не отрываясь от процесса личной гигиены.

— Эй, Гюльчатай, а что носят охотники — супермены? Носки или портянки? — спросил Лис сидящего в стороне Вика.

— Сухие ноги, — ответил охотник, раздраженно дернув плечом, и мелкими прыжками скрылся среди березок.

— Козел горный, — зло пробурчал Саша, провожая взглядом Вика.

Он еще не забыл утренний инцидент, когда охотник швырнул к его ногам мешок мелкой гальки, сказав: «ты кое‑что забыл». Непробиваемость Вика бесила парня все больше. А то, что из подколок он выкручивался невредимым, — вовсе выводило из себя. Эта неуязвимость будто ставила охотника выше остальных. А скрытность и нелюдимость наталкивали на мысли, что он считал окружающих навязчивой мошкарой. Таких снобов полагается ставить на место, и Лис вовсю разрабатывал план, как отомстить возомнившему невесть что Вику. Уж он‑то добьется от охотника правды, и о смерти Дока в том числе.

Следующие два дня слились для отряда в одно монотонное серое полотно, похожее на разбитую дорогу под ногами. Вновь зарядил дождь: пусть и не такой сильный, как предыдущий, он раздражал своей продолжительностью. Потому, когда впереди, наконец, показались дома Питкяранты, радости не выказал никто.

Безмолвное и одинокое предместье встретило нежданных гостей пустыми проемами окон в редких домишках. Еще не успевшие одеться в зеленые наряды деревья едва скрывали разрушающиеся здания. Справа от дороги виднелись останки пристаней, под натиском времени одряхлевших и погрузившихся в антрацитовые воды Ладоги.

Сам городок предстал перед отрядом неожиданно, как выскочивший из табакерки чертик. Раз, и за поворотом зазмеилась рассыпающаяся ржой железная дорога; два, и по бокам поплыли серые бетонные коробки. Пятиэтажные гробы ушедших годов. Питкяран — та, казалось, застыла во времени, смешав в себе совдеповские постройки и старенькие деревянные здания. Здесь не щебетали птицы; в завядшей, подгнившей траве не шуршали грызуны. Ермолов с напряжением ждал, когда же в мертвенной тишине города раздастся так свойственный поселкам живой шум. Но минуты неумолимо тянулись, а Питкяранта продолжала хранить молчание.

Местность становилась все более обжитой — всюду виднелись свежие следы человека. Между зданиями потянулся частокол бревен, приваленный разнообразным мусором.

— Они оцепили по периметру несколько кварталов, — задумчиво сказал Чугун. — Неплохой ход, если собирались обороняться только от животных.

— Согласен, — ответил Ермолов. — Вопрос в другом — где все?

Офицеры переглянулись, и прапорщик, поняв командира без

слов, раздал короткие указания и без того насторожившимся бойцам. Сом с Кириллом, скинув лишние вещи остальным, отошли чуть вперед в поисках места повыше. Спустя некоторое время они вернулись, тихонько переговариваясь между собой.

— Докладывайте, — проговорил Чугун, когда парни подошли вплотную.

— Насколько мы рассмотрели, — как старший в паре, взял слово Сом, — поселение пустует. Такое ощущение, что его зачистили, — постиранные вещи висят на веревках уже не первый день. У некоторых домов раскиданы детские игрушки. А живых никого. Хотя и следов возможной засады обнаружить не удалось.

Кирилл мелко закивал головой, подтверждая слова напарника.

— Дальше по дороге в частоколе прореха — видимо, проход в поселение, — продолжил Андрей. — Он перегорожен деревянными «ежами» и редкими баррикадами из мешков с песком.

— Ясно, — протянул Ермолов. Происходящее нравилось ему все меньше. — Так, Лис, Медведь, берите с собой Вика и обходите поселение со стороны берега. Там всяко должен быть второй вход — деревня‑то рыбацкая. А мы войдем с парадного. Встречаемся в центре.

Кивнув, парни скрылись за поворотом дороги. Остальные расчехлили оружие и, взяв капитана и Лесника в кольцо, продвигались вперед, внимательно следя каждый за своим огневым сектором. Вот перед ними выползли баррикады, обозначая проход в периметр поселения. Отряд, как ощетинившийся ёжик, катился по дороге медленно, но неуклонно. На пересечении улиц Ленина и Пушкина, как гласили выцветшие таблички на домах, Ермолов скомандовал остановку. Через некоторое время со стороны реки вышли и разведчики. Подойдя ближе, Вик уже знакомым движением присел на одно колено, коснувшись рукой асфальта.

— Заметили что? — спросил Ермолов Медведя.

— Дома пусты, — ответил парень, забирая у Кирилла свои вещи. — Судя по сгнившей еде, давно. Что бы ни произошло, это застало людей врасплох. Вещи разбросаны, повсюду следы борьбы. Но тел нет. И следов крови тоже.

— Что‑нибудь еще?

— Нет.

— Негусто, — вздохнул Антон, посматривая на командира. — Ермол, что делать будем?

— Нужно где‑то закрепиться. И прочесать город — может, найдем живых.

— Нет тут живых, — прохрипел поднимающийся охотник. — Ни людей, ни животных. Никого.

Расположился отряд в первом доме по улице Пушкина. Судя по остаткам ржавого спортивного инвентаря — некогда здесь располагался тренажерный зал. Ныне же помещение использовалось, как пункт досмотра и по совместительству временный склад рыбы, о чем свидетельствовал стойкий и довольно неприятный запах морепродуктов.

И, тем не менее, здание находилось рядом с выходом из поселения; с его крыши прекрасно просматривались ближайшие улицы, а также железная дорога, старое депо и берег озера. Лучше места для ночевки отыскать было сложно.

— Антон, что у вас? — спросил Ермолов ввалившегося в дом прапорщика.

Следом вошел Кирилл и устало плюхнулся рядом с костром.

— Лис, пожрать готово? — простонал парень, расшнуровывая «берцы».

Чугун взял из рук капитана предложенную флягу и сделал несколько жадных глотков.

— Как парни и говорили, мост на остров взорван. До промышленной зоны и старой пристани добраться можно разве что вплавь. Но вряд ли мы найдем там что‑то интересное.

Расстегнув бронежилет и уложив его рядом с остальными вещами, прапорщик сел на пол. С благодарным кивком принял от Николая миску с похлебкой.

— Из подходящего транспорта — два катера «Прогресс» в более или менее сносном состоянии. Движки вроде рабочие. А вот топлива в запасных канистрах с гулькин хрен.

— Мы все на них поместимся? — спросил Ермолов, поглядывая в окно.

Солнце клонилось к вечеру, а ушедший на разведку Вик все не возвращался. Капитан уже начинал корить себя, что послушался самоуверенного охотника и не отправил с ним кого‑то из ребят.

— Фефко, — пробубнил Чугун с набитым ртом и, проглотив еду, добавил: — Даже место останется.

— Зацепки о судьбе местных появились?

— Ни одной. Такое ощущение, что они собрались, дружно разгромили поселок и слиняли в неизвестном направлении…

— Товарищ капитан, — в дверной проем заглянула косматая физиономия Медведя. — Там Вик. Тащит что‑то. Похоже, канистры.

Оставив прапора трапезничать в компании Николая, Ермолов вышел вслед за Мишей. По дороге к ним и вправду приближался охотник, впрягшийся в самодельные волокуши, как ослик. За его спиной гремела и содрогалась целая пирамида из канистр.

— Миха, помоги ему, — скомандовал капитан и, повернувшись к выглянувшему Лису, продолжил: — Саня, ты тоже.

Кивнув, парни бросились к Вику. Скинув с плеч ремни, едва заметно покачивающийся охотник дошел до здания и присел на крыльцо.

— Все, что было, — прохрипел он, вытягивая ноги. — Местные на старой заправке что‑то вроде химлаборатории сообразили. Так что за качество топлива не отвечаю.

— Да пусть там хоть моча, главное, чтоб движки это сожрали, — хмыкнул Ермолов и, подчинившись порыву, сжал плечо охотника. — Спасибо, Вик.

Пропустив мимо ушей едкое замечание по поводу того, что он может сделать со своим «спасибо», капитан скрылся в здании. Чутье охотника избавило отряд от лишних поисков топлива, и, как следствие, от задержки в городе — призраке. За подобное можно простить уставшему человеку грубость, тем более когда она является основой его поведения. Простая присказка — «на дураков не обижаются» — остается актуальной во все времена.