Львовская гастроль Джимми Хендрикса - Андрей Курков

«Я слишком возбужден», — понял Тарас и снова подумал о Дарке. И подумал о том, что хорошо бы хотя бы минут десять не думать о ней. Может, тогда он заснет и Дарка просто ему приснится? И он попробовал не думать о Дарке, но не смог. Потому что сейчас он думал о том, что не думает о Дарке, хотя ему и хочется о ней думать.

Он лежал еще полчаса, потом час. Глаза его по-прежнему были закрыты, а мысли заняты ею, Даркой. Тело жаловалось на усталость, голова жаловалась на преждевременную бодрость. Этот диссонанс раздражал.

Он подумал, что хорошо бы послушать гимн несколько раз, чтобы тело с его помощью победило бодрость головы. Но из радиоточки доносились какие-то бессмысленные новости об улучшении жизни и о европейских перспективах.

Утомившись от ожидания сна, Тарас опустил голые пятки на пол, уселся. Усталости в нем явно прибавилось, но деть ее было некуда. Она просто накапливалась в нем, как электричество в заряжаемом аккумуляторе. Что он потом с ней будет делать? Особенно вечером, когда они встретятся? Вдруг тогда эта усталость вырвется и заставит его заснуть прямо за столиком в кафе, а Дарка будет сидеть напротив и смотреть на него странным, грустным взглядом, вспоминая древнегреческий миф о свиданиях Леандра и жрицы Афродиты Геро.

Одевшись, Тарас вышел на улицу и отправился к ближайшему киоску, торговавшему компактами и дивидишками.

— У вас гимн Украины есть? — спросил Тарас.

И тут же встретился взглядом с парнем, который, казалось, чуть из своего окошка не вылез из любопытства и желания посмотреть на автора вопроса.

— У нас тут популярная музыка, — сказал он после паузы.

— А где можно купить? — поникшим, уже утратившим последнюю свежесть голосом поинтересовался Тарас.

— Знаете, — парень, казалось, сжалился над странным клиентом, — за киоском в окне первого этажа клетка с попугаем, видите?

Тарас отступил в сторону, заглянул за киоск и действительно увидел окно с клеткой на первом этаже трехэтажного дома. Вернулся к окошку.

— Там один придурок живет, он точно на гимне помешанный, несколько раз просто так без повода включал его на полную громкость, пока я не вызвал милицию. Можете у него попросить!

Тарас, пройдясь по траве, разделявшей стену дома и тротуар, остановился перед окном. С сумасшедшими ему общаться не хотелось, ему хватало общения с соседом с первого этажа. Но состояние тела так раздражало душу, что отступать было некуда. И Тарас постучал кулаком в окно. Заметил, как испуганно заметался по клетке зеленый волнистый попугайчик.

Тюль за клеткой отъехал в сторону, и в окне Тарас увидел раздраженное лицо пожилого человека. Хозяин квартиры недовольно и вопросительно уставился на Тараса.

Тарас показал рукой на форточку. Старик-хозяин убрал с подоконника клетку и приоткрыл окно.

— Че надо? — спросил он голосом человека, готового к словесной самообороне.

— Мне очень нужен гимн, украинский, — залепетал Тарас, просительно глядя в голубые глаза старика. — Мне сказали, что у вас есть…

— Гимн?! — повторил старик, и лицо его постепенно утратило следы раздражения. — Зайдите, вход со двора… квартира тринадцать…

Тарас благодарно кивнул и поспешил по бетонной отмостке прямо под стенкой дома к его углу.

Старика звали Назар Орестович. Он уже стоял в проеме открытой двери, когда Тарас вошел в парадное. Завел его в комнату, наполненную старой мебелью. Тарасу сразу бросились в глаза суперсовременный музыкальный центр, стоявший прямо на полу у окна, и компьютер на допотопном письменном столе.

— Два года пенсии копил, — с гордостью прокомментировал хозяин квартиры, заметив, на что обратил внимание гость. — А зачем вам гимн?!

— Как зачем?! — вырвалось у Тараса скорее от непонимания вопроса, чем от очевидности ответа.

— Извините, — тут же пошел на попятную старик. — Конечно, вижу, что вам нужен… У меня, тут… — Он открыл ящик письменного стола, вытащил парочку компактов в бумажных конвертах. — Вот, возьмите! Просто в подарок. — Он протянул диск гостю. — Только с одним условием.

Тарас уже держал диск в руке, когда до его мозга добралось прозвучавшее из уст старика слово «условие».

— С каким условием? — спросил он с опаской в голосе.

— Вы понимаете, мы живем в такое время… я даже не решусь сказать в какое…

— Да я понимаю. — Тарас кивнул.

— У вас же компьютер есть?

Тарас снова кивнул.

— Сделайте пять копий и раздайте пяти друзьям или знакомым. Я на себе проверил: если каждый день его слушать, он приносит счастье. Просто мало кто его слушает в стране… Поэтому и страны как бы нет… Вы друзьям раздайте, пусть слушают. И пусть каждый из них тоже по пять копий сделает и своим друзьям раздаст. Понимаете?

— Это как письмо счастья, что ли? — спросил Тарас.

— Это — гимн счастья, письма же не звучат! Да и никакой от них пользы! Я сам проверял! А вот в нем, в гимне, закодировано счастливое будущее нации, но сбудется оно, только если вся нация будет его слушать. Каждый день! И по много раз!

— Я слушаю, — признался Тарас. — Каждое утро… Но мне этого сегодня не хватило… По радио только один раз его играют.

— Я им писал уже, — понимающе вторил гостю хозяин. — Просил хотя бы три раза в день передавать… Им всё пофиг, лишь бы реклама, а то, что гимн — это реклама будущего счастья, они не понимают!

Когда Тарас вышел от старика на улицу с компактом в руке, воздух показался ему удивительно свежим и душистым.

Он вернулся домой, разделся. Скопировал файл с гимном на компьютер, зашел в компьютерный проигрыватель и выбрал для этого файла режим продолжающегося повторения. Нажал курсором на «play» и быстро нырнул под одеяло. Сон наступил во время третьего повторения государственного гимна.

Глава 18

На небе светило солнце, отражавшееся в лужах тротуара. Оно уже светило, когда Тарас проснулся, хотя сквозь сон он отчетливо слышал дробь косого дождя в окно. Теперь же ни ветра, ни дождя не было. Вечереющее чистое небо не отличалось яркой синевой, однако его голубая серебристость как-то успокаивала Тараса, настраивала на неспешные мысли. Или это предстоящее этим вечером первое настоящее свидание с Даркой неким странным образом успокаивало его?

Вышел Тарас из дому слишком рано, почти за час до обусловенного времени встречи. От его дома на Пекарской до статуи Девы Марии на проспекте Свободы от силы пятнадцать минут пешего хода. Удлинять путь искусственно, изменяя и усложняя маршрут, Тарасу не хотелось. И он просто максимально замедлил шаг. Несколько раз останавливался, находя для таких остановок причину то в чьем-нибудь окне, за стеклом которого сидела и смотрела на улицу белая кошка, то обращая внимание на старинные двери с решетчатым окошком в стиле модерн.