Вендетта. Том 2 (СИ) - Шеллина Олеся "shellina"

Паровоз выдал сноп дыма из трубы и медленно пошёл по рельсам, постепенно набирая ход. Машинистом выступал сам Эйлер, который просто раздувался от гордости. Ещё бы, если всё будет хорошо, то эту штуку назовут паровоз Эйлера и железная дорога Эйлера, а десять тысяч рублей премии будут приятно греть душу. Ведь для ученого очень важно, чтобы его труд остался в веках. Да его именем могут назвать сотни формул, вот только девяносто процентов населения знать об этом не будут никогда. А вот, если его машины начнут перевозить грузы и людей, то имя Эйлера станет на слуху у каждого, кто вообще мыслить умеет. Я ему самовыражаться не мешал, только вовремя направил эту безумную энергию в то русло, которое мне пока нужно. Всё-таки железку построить проще, чем опутать страну автомобильными трассами. Вот к последнему мы точно пока не готовы.

Вокруг меня запрыгал Пашка.

— Папа, папа, а мы поедем на этой штуковине? — его мордашка горела, темные Машкины глазенки сияли, а светлые волосы, по-моему, шапку приподняли, потому что дыбом встали.

— Поедем, если всё пройдёт успешно, а ты успокоишься, и станешь вести себя как наследник престола, а не как детёныш бабуина, — сказал я, улыбаясь при этом и крепко беря сына за руку.

— Ваше величество, простите, ради всего святого, что я вот так решила к вам подойти, но ждать аудиенции слишком долго, и я упросила мужа провести меня сюда к вам, — сбоку раздался приятный женский голос.

Я повернулся и окинул Хельгу фон Криббе внимательным взглядом. Её беременность была уже заметна даже сквозь пышные юбки, но она продолжала работать, наплевав на мнение окружающих о том, что пора бы уже скрыться от посторонних глаз.

— Хельга, я вам давно уже сказал, что вы можете проходить ко мне, не ожидая аудиенции, — ответил я ей, поцеловав холодную ручку, которую она вытащила из меховой муфты, когда обращалась ко мне.

— Да, но дело не касается Ост-Индийской компании, вот я и решила… — она встретила мой ироничный взгляд, вспыхнула и тяжело вздохнула. Ей почему-то было труднее всего привыкнуть к тому, что её муж имел ко мне неограниченный доступ, который, собственно, в какой-то мере распространился и на неё саму. — Ох.

— Говорите, Хельга. Чем быстрее мы разберемся с вашей проблемой, тем быстрее вы пойдете в тепло. Стоять на морозе — это не то, что сейчас нужно вам и ребёнку Гюнтера.

— Да, конечно, ваше величество. — Хельга сунула замерзшую руку обратно в муфту. — Я бы хотела вам представить одного молодого человека. Он занимался агрономией в Голландии, и приехал сюда вместе с нами. Ганс очень талантливый, он, буквально чувствует землю. И он был очень удивлён тому, что в России не используют систему четырехполья. Ведь эта система позволит заметно сократить неурожаи. Да и урожай будет лучше…

— Где он? — перебил я Хельгу. Она медленно, насколько позволяло ей её положение повернулась и махнула рукой, приглашая подойти молодого человека, стоящего за ограждением из гвардейцев. Гюнтер увидел её жест и кивнул капитану гвардейцев, позволяя пропустить парня.

— Ганс Хайм, — представила Хельга молодого человека, я же внимательно на него смотрел. Это было то, что нужно. Он был молод и заражен той идеей юности, которая не чувствует перед собой преград. Всё-таки начальные реформы — это дело молодых. А вот доведение их до ума — этим уже опытные люди должны заниматься.

— Значит, четырехполье, — произнёс я задумчиво.

— Да, ваше величество, — Ганс неуклюже поклонился и покраснел. Да, не привык он разговаривать на таком уровне. А ведь, так хорохорился, скорее всего. Главное, чтобы сейчас язык в задницу не засунул. — Это такая система использования земли…

— Я знаю, — перебил я Ганса.

— Тогда, почему вы её не использовали, ваше величество?

— Ты считаешь, что я сам должен что-то сажать на полях, а в перерывах между делами пасти скотину? — я удивлённо посмотрел на него.

— Нет, конечно, нет, ваше величество, я не это имел в виду, — парень сдулся, и я понял, что его надо вытаскивать, пока он сам себя не засадил по самые гланды.

— Я понял, что ты имел в виду. Я вообще понятливый малый. — Я скупо улыбнулся. Пашка прижался к моему бедру и смотрел на нас с любопытством. — У меня не было толкового агронома, который внедрил бы подобное новшество. Теперь есть. Начинай готовиться прямо сейчас, чтобы к весне уже преступить. Начнешь с военных гарнизонов, где у солдат имеются небольшие наделы, с моих земель и с церковных. С попами я договорюсь. Финансирование рассмотрим на неделе. Во вторник жду с подробным планом в Петербурге. — Я кивнул Бехтееву, который тут же сделал запись и отвёл Ганса в сторону, чтобы записать детали.

— А почему вы хотите привлечь церковников? — с любопытством спросила Хельга.

— Потому что им будет проще достучаться до простых людей и на своём примере показать, что это действительно выгодно и хорошо. А мне проще их продавить, чем весь народ российский. В конце концов, закон о налогах на церковные земли подвешен Дамокловым мечом над чьими-то патлатыми головами. Так что, за отсрочку, а то и отмену, они быстро согласятся. Попы, они тоже деньги умеют и любят считать, так же, как и ксёндзы, — я подмигнул ей, и направился к стоявшей чуть в стороне с дочкой на руках Машке.

Забрав у жены Елизавету, я с усмешкой слушал, как Пашка начал пытать мать на тему того, почему попы любят считать деньги, кто такие ксёндзы и понятливый ли он малый. В этот момент я чувствовал себя по-настоящему счастливым и беззаботным. Жаль только, что такие моменты удавалось вырывать у жизни так редко.

Глава 11

Луиза Ульрика швырнула щетку на туалетный столик и повернулась спиной к верной Хельге, чтобы та потуже затянула корсет. Она хотела выглядеть сногсшибательно, чтобы все взгляды мужчин были прикованы к ней.

— Он меня избегает, — зло прошипела королева. — Мы уже почти два дня в Петербурге, а я видела Петра лишь однажды, когда он нас встретил.

— Но, его величество болен, — попробовала успокоить свою королеву горничная. — Он вас не игнорирует, ваше величество, этот его… Бех-те-ев, — проговорила она по слогам, — извинился перед гостями, и сказал, что у его величества простуда.

— Хельга, я не медикус, но даже мне понятно, что простуда так быстро не проходит! — Луиза даже ножкой топнула. — Если бы он был болен, то перенёс бы подписание договоров о передачи Данией нам части земель. Но нет, прислал этого графа Чернышева, словно тот может компенсировать его собственное отсутствие.

— Но, он такой красивый, этот граф. Такой высокий, такой сильный, — Хельга мечтательно улыбнулась и даже выпустила из рук шнуры корсета.

— Хельга! Хватит грезить. Затягивай сильнее! — нахмурившись, приказала королева, ухватившись для устойчивости за спинку кровати.

Хельга дернула шнуры, и Луиза Ульрика поморщилась, потому что корсет уже так сильно стягивал её тело, что становилось трудно дышать. Но это были такие пустяки. Главное, что сегодня Пётр не сможет прислать вместо себя какого-то другого, слишком высоки ставки. Он обязан поставить подпись собственноручно. Как и она, и это ничтожество Фредерик.

Это он, конечно, хорошо придумал, отправить им навстречу графа Чернышева, который встретил их поезд как раз под Ревелем. Луиза не знала, какие именно приказы отдал Пётр своему посланнику, но она была ему безумно благодарна за то, что граф быстро дал укорот маркизу Дернскому, который совсем перестал донимать её жуткими намёками и непристойными предложениями, которые начали проскальзывать в его речах при встречах с ней. Вместо этого Дерн ехал молча, только время от времени бросая злобные взгляды на могучую фигуру графа.

Нужно ли говорить, что почти все женщины в поезде нет-нет, да и бросали на статного красавца призывные взгляды. И только поглощенная в свои мысли королева оставалась равнодушной к Чернышеву. Не слишком понятно, кто был удивлён больше: участники поездки или сам граф, который настолько привык быть обласканным женщинами, что даже принял холодность королевы за вызов. Но, быстро поняв, что это не кокетство, он переключился на более доступные объекты, оставив Луизу наедине со своими мечтами.