Майорат на двоих - Алексей Замковой

– Остановитесь! – Тот самый голос, перед которым вытянулись захватившие братьев в плен люди, еле пробился сквозь шум драки.

– Слов! – Фарри оглушил ударом кулака в висок противника, которого прижал к палубе всем своим весом, и вырвал из его ослабевшей руки меч.

Слов обернулся как раз вовремя, чтобы поймать оружие, и поймал его вовремя, чтобы отбить выпад другого нападавшего. Он был зол. Не зол – в ярости! «За что судьба ополчилась на нас с братом? Жили себе тихо-мирно. Никого не беспокоили». Меч, брошенный братом, оказался непривычно легким. Точнее – как раз «привычно». По весу он больше походил на те палки, с которыми Фарри и Слов тренировались с детства, и уж никак этот вес не внушал такое уважение к оружию, как мечи самих братьев, оставшиеся валяться где-то тут, на палубе. Меч оказался узким – всего два пальца шириной, но зато на две ладони длиннее привычного, а рукоять вызывала сомнения в том, что за нее можно ухватиться двумя руками. «И вдруг беды градом посыпались на наши головы. Убили дядю!» Слов отскочил назад, отбивая прямой удар кинжала, и чуть не перевалился через борт. «Сожгли дом, в котором мы прожили всю свою жизнь!» Он прочертил мечом перед собой широкую дугу и, заорав, прыгнул на отпрянувшего противника, занося меч над головой. «Нас оболгали, обвинив в краже того, что принадлежало нам по праву, и бросили в тюрьму!» Клинок с гудением рассек воздух, но и только. «Потом эта проклятая пародия на правосудие, где индюк-судья на брюхе ползал перед расфуфыренным лжецом-дворянчиком, а адвокат, несмотря на все обещания, только щеки надувал!» Чей-то клинок – хорошо хоть вскользь! – резанул бок Слова, и тот снова был вынужден отскочить. «Снова тюрьма! И вот удача наконец-то улыбнулась – старый друг дяди помог-таки освободиться. Но сволочная удача, как оказалось, улыбнулась только для того, чтобы гаденько захихикать, подсунув вот это!» Слов зарычал и снова прыгнул вперед, где на Фарри насели сразу трое.

Проследив, чтобы брат поймал брошенный меч, Фарри, словно спущенная пружина, вскочил на ноги. Будто и не было бешеной гребли, окончившейся столкновением с этой проклятой яхтой. Не успел он развернуться, чтобы присоединиться к брату, как сам оказался в том положении, в котором любое отвлечение внимания смертельно опасно. Небольшого роста крепыш в маленьком круглом шлеме, больше походившем на чашку, сидящую на ушах владельца, одетый в короткую кольчугу без рукавов и обтягивающие икры ног шерстяные чулки, широко расставив руки, бросился на Фарри. Налетел как ураган, снова сбив парня с ног! Они покатились по палубе, попутно сбив кого-то еще. Фарри изо всех сил молотил противника кулаками в бока, живот – куда только придется. При этом он, закусив губу, старался не обращать внимания на саднящую боль – голые руки ведь не слишком подходящее оружие, чтобы так обихаживать ими кольчугу. Противник попытался оседлать Фарри, однако весом он явно не вышел, и вскоре парень оказался сверху. В удар, нанесенный сверху вниз, прямо в лицо крепыша, Фарри вложил всю свою силу и вес. Порадоваться победе он не успел. Удар ногой прямо в спину должен был переломать парню пару ребер, но Фарри спасло то, что он, за миг до встречи чужого сапога со своим телом, чуть пригнулся, нанося удар своему противнику. Но и скользящего удара оказалось достаточно, чтобы снова бросить его лицом в палубу. Фарри перекатился. Снова перекатился, стараясь оказаться чуть дальше от ног врагов и тем самым выиграть себе хоть лишний миг времени. Что-то попалось под руку. Меч! С удивлением Фарри обнаружил свой собственный меч, который в последний раз держал в руках еще до того памятного ареста в Этвуде. А может, это меч Слова? У Фарри не было времени, чтобы рассматривать ножны, – сами мечи ведь абсолютно одинаковы. С победным криком он вскочил на ноги, обнажая оружие. Вовремя. Времени как раз хватило на то, чтобы отшатнуться от выпада одного из врагов. Крутанув в руке свой меч, совсем как привык с палкой, на которых они с братом тренировались в прежние времена, Фарри гикнул и бросился в атаку. Что за мечи у этих чудаков? Он чуть не рассмеялся, заметив, как торчат уши одного из захвативших их из-под чудной маленькой железной шапочки. Почему-то возникло желание отрубить одно из этих ушей. Однако хоть клинки врагов оказались узкими и легкими, но гораздо длиннее привычного, что сразу же отбило всякое желание смеяться. Фарри парировал колющий удар, направленный ему в левый бок. Повинуясь внезапно мелькнувшей мысли, сместился ближе к противнику, превращая длину его клинка в недостаток, а своего – в достоинство. Краем глаза он заметил отблеск и успел отпрыгнуть как раз вовремя, чтобы не попасть под удар кинжала, который враг скрывал в другой руке. Ах так?!! Фарри снова ринулся вперед – под руку с мечом. Рубящий удар остановился на полпути. Меч, так и не лязгнув о подставленный противником блок, резко изменил направление. Фарри крутанулся, не давая врагу развернуться к себе лицом и стараясь находиться все время чуть сбоку – так противник не сможет использовать кинжал. Заорав, ушастый отпрыгнул назад, выпустив оружие и зажимая глубокую рану в плече. Тут же подоспели еще трое. Фарри бросился на того, что был слева, стараясь держать его между собой и остальными двумя.

– Мечи – в ножны! – прозвенел сильный женский голос.

Удар! Блок! Блок! Еще шаг влево – эти сволочи стараются обойти. Откуда-то появился Слов, вихрем набросившийся на одного из троицы, против которой стоял Фарри. Чуть полегче! Удар! Удар!

– Мечи – в ножны, господа! – Снова этот голос, но уже с нотками раздражения. – Я приказываю!!!

Внезапно враги братьев отступили. Фарри рванулся было вперед, но кто-то схватил его за плечо. Он резко обернулся, поднимая меч.

– Спокойнее! – Слов чуть отступил и, подняв меч, указал на что-то в стороне.

В дверях небольшой надстройки над палубой стояла женщина. Одета она была лишь в длинный шелковый халат ярко-рыжего цвета, который переливался в свете фонаря, висящего над ее головой, так, что казалось, он сам светится. Еще ярче, чем этот халат, светились ее рыжие волосы. Лишь посмотрев на женщину, Фарри задумался, отчего он так тяжело дышит – то ли от схватки, то ли оттого, что халат ее был весьма небрежно запахнут, являя миру ложбинку меж нежных округлостей. С великим трудом он перевел взгляд на лицо красавицы. И оторопел. Эти пухлые губы, точеный прямой носик и большие карие глаза, сейчас горящие гневом, казались смутно знакомыми. Уж не во сне ли он мог видеть ее? Женщина поднесла к губам пальчик, и Фарри наконец вспомнил. Этвуд! Она стояла, разглядывая витрину одного из магазинов, а он показал на нее брату, когда они шли искать мэтра Совина! Та самая женщина из Дома Рафокс!

– Лучники! – Новый голос вывел Фарри из объятий воспоминаний.

Вновь заскрипели тетивы луков, бездействовавшие, пока братья находились в общей свалке. Тогда можно было слишком легко попасть в кого-то из своих. Теперь же братья оказались отличной мишенью. Слов оглянулся – еще шестеро воинов поднимали короткие луки, целясь в них. И еще один, одетый так же, как и все, но с рыжим табардом, по которому бежал зеленый лис, поверх кольчуги, стоял с поднятой рукой.

– Нет! – Женщина не пошевелилась, но одно ее слово остановило смерть, уже изготовившуюся ринуться к братьям.

– Леди Лисси, я… – начал было воин в табарде.

– Я сказала – нет! – Она наконец оторвала палец от своих губ и уперла руки в бока. – Разоружить этих двоих и доставить ко мне в каюту.

– Как прикажете, моя госпожа. – Воин поклонился, а затем повернулся к Фарри и Слову: – Бросить оружие! Вы слышали приказ леди Лисси?

Фарри посмотрел на луки, которые и не думали опускаться, затем – на тех, с кем они с братом только что сражались, – те, ворча, снова поднимали оружие. Зазвенел о палубу меч. Слов принял решение первым. Фарри удивленно посмотрел на брата.

– Бросай, – только и сказал тот, поворачиваясь к воину в табарде.

Не успел стихнуть звон брошенного меча Фарри, как на них набросились все разом. Фарри успел лишь крякнуть, а руки уже оказались крепко стянуты за спиной. Грубый тычок под ребра показал, что, если бы не приказ, Фарри и Слова ожидали бы большие неприятности. Хотя вполне возможно, что они еще впереди.

Каюта леди Лисси оказалась просторной и убранной с такой роскошью, какая только возможна. Она находилась на самой корме яхты, и вся задняя стена каюты была занята огромным окном. Стены были задрапированы дорогими тканями и увешаны гобеленами настолько плотно, что дерева вообще видно не было. Ноги тонули в толстом цветастом ковре, а с потолка озаряла все это великолепие люстра, свет от десятков свечей которой преломлялся сквозь сотни кусочков граненого хрусталя. Сама хозяйка сидела в большом кресле, в котором можно было утонуть. Она не позаботилась ни о том, чтобы переодеться, ни о том, чтобы плотнее запахнуть халат. Когда Фарри и Слова ввели к ней в комнату, леди Лисси как раз изучала свиток, в котором братья с удивлением узнали тот самый, написанный их отцом. На столике возле кресла лежали их мечи, небольшой кошель с монетами, книжечка дяди Алмостера и запечатанное письмо, которого братья раньше не видели. На пол под столиком были небрежно брошены два мешка, видимо не заинтересовавшие своим содержимым даму.