На Рио-де-Ла-Плате - Карл Май

— Нет.

— Но, по крайней мере, вам известно его имя?

— Да. Его зовут сеньором Каррера.

— Имя звучит неплохо. Остается лишь надеяться, что оно под стать его носителю. Если бы мы заехали к нему домой, то убедились бы, что он именно тот, за кого он… ах, сеньор, что за небрежность!

Произнося последнюю фразу, я схватился за свой карман, словно пытаясь что-то найти. Затем остановил свою лошадь.

— Что такое? У вас что-то пропало? — спросил йербатеро.

— Я только что заметил, что оставил в гостиничном номере бумажник.

— Это не беда, он наверняка еще лежит там. Я пошлю за ним одного из своих людей.

— Спасибо! Я сам за ним съезжу. Моя лошадь, пожалуй, побыстрее ваших. Если вы поедете не спеша, то я скоро вас нагоню.

Не дожидаясь ответа, я повернул лошадь и галопом поехал назад, но не в гостиницу, потому что бумажник лежал у меня в кармане, а в полицейский участок, располагавшийся вблизи от собора. Прибыв туда, я привязал лошадь и велел проводить меня к старшему из присутствующих чиновников. После того как некоторое время чиновник потаращился на мой костюм, я представился ему и спросил, знает ли он comisario criminal[79] Карреру.

— Нет, такого не знаю, сеньор, — гласил ответ. — Вероятно, вы просто не расслышали или неправильно поняли его имя.

— О нет! Этот человек сам назвал свой ранг и свое имя.

— Тогда это была шутка.

— Но в таком случае, кажется, есть повод потревожить шутника, потому что его шутка, видимо, связана с моей персоной и ничего хорошего мне не сулит.

— Пожалуйста, садитесь! Рассказывайте подробнее, что и как.

Он указал мне на стул, а сам занял место за столом. Перед собой он положил несколько листов белой бумаги, обмакнул в чернильницу перо и начал спрашивать:

— Сперва мне надо записать ваше имя, ваш возраст, вашу национальность, место рождения, сословие, имущественное положение, цель вашего пребывания в стране и прочее. Будьте добры, ответьте на мои вопросы.

— Бога ради! — воскликнул я, вновь поднимаясь с места. — Но это что, допрос?

— Разумеется. И это совершенно необходимо.

— Я зашел только для того, чтобы сделать заявление и попросить вас указать мне чиновника, который займется случившимся.

— Мало ли кому какие заявления придет в голову делать! У вас что, есть особые причины предполагать, что этот человек замышляет против вас что-то недоброе?

— Разумеется. Вчера на меня дважды совершались покушения. А сейчас я направляюсь в Мерседес. Я уже находился в пути, когда узнал, что вместе с нами решил поехать молодой человек, который носит фамилию Каррера и который выдает себя за уголовного комиссара.

— Да что это вы тут рассказываете! Два покушения? И мы ничего не знаем об этом! Сеньор, вы не поедете в Мерседес. Нам надо взять это дело в свои руки. Вы останетесь здесь в качестве свидетеля.

— Как долго?

— Не могу пока сказать. Дело может продлиться месяц, а может и несколько месяцев.

— Покорнейше вас благодарю! Времени у меня нет на это! Мне хотелось бы лишь отделаться от мошенника.

— Тогда вы обязаны сделать заявление по всей форме.

— Я за этим и пришел!

— Да, но вы, кажется, не считаете нужным делать все по форме. В любом случае мне надо получить ответ на перечисленные вопросы.

— И вы занесете мои ответы в свой протокол?

— Да. Я также дам вам двух людей, они задержат этого человека и вместе с вами доставят его сюда.

— А потом?

— Потом я немедленно дам ход этому делу.

— Значит, будет начато настоящее уголовное расследование?

— Само собой.

— И, пока оно идет, потребуется мое присутствие?

— До вынесения приговора, то есть несколько недель.

— Увы, но это меня не устраивает, сеньор. Я сожалею, что побеспокоил вас, и отказываюсь от своего заявления. Честь имею кланяться!

Я надел свою шляпу и направился к двери.

— Стойте, стойте! — крикнул он мне вдогонку. — Вы можете отказаться от своего заявления, но не мы от своих обязанностей. Поскольку нам теперь известно, что…

Конца этой фразы я не слышал, поскольку выбежал из комнаты. Но он распахнул дверь и прокричал мне вслед:

— Что на вас были совершены два покушения…

Я уже успел сбежать по лестнице. Сверху доносилось:

— Я полагаю себя обязанным расследовать дело и…

Я, не обращая внимания на его слова, пошел дальше. Когда я находился уже возле ворот и отвязывал свою лошадь, он прокричал мне в спину:

— И задержать вас здесь до разрешения этого дела. Поэтому я должен вам…

Я вскочил в седло. Он подбежал к воротам. Простирая обе руки к моей лошади, он обрушился на меня тирадой:

— Я вынужден приказать вам остаться здесь, иначе вы будете задержаны и посажены под арест до тех пор, пока…

Моя лошадь взяла с места, и остальное я не услышал. Нет, в мои планы не входило наводить правопорядок в Уругвае.

Я двинулся к бухте, а затем снова выбрался на дорогу, на которой меня поджидали йербатеро.

— Ну, — воскликнул Монтесо, обращаясь ко мне, — наконец-то, вы! Я уж подумал, что вы по ошибке поехали в другую сторону. Вы нашли кошелек?

— Деньги при мне. А где попутчик, которого мы поджидаем? Я его не вижу. Он же хотел примкнуть к нам за городом!

— Он проехал немного вперед. Смею предположить, что вы встретите его без неприязни.

— Мое отношение к нему будет целиком зависеть от его поведения.

— Тогда я спокоен, он воспитанный человек, кабальеро до мозга костей.

— Что для comisario criminal само собой разумеется!

Возможно, я произнес это в несколько ироническом тоне, поэтому Монтесо спросил:

— Вы все еще не верите, что он действительно комиссар уголовной полиции?

— Сделаю вам одолжение, вы не услышите от меня больше ни слова сомнения!

— Прекрасно! Вы убедитесь, что он действительно криминалист. Он поведал нам столько интересных случаев, когда виновных удавалось обнаружить лишь благодаря его проницательному уму и поистине удивительной ловкости. Он даже нередко рисковал своей жизнью.

Вскоре город скрылся из виду. Кое-где еще виднелись отдельные поля, обнесенные для защиты от стад мощными оградами из кактусов и агавы, но в основном нас окружала степь, характер ее едва ли меняется на всем протяжении Уругвая: холмистая местность, покрытая мелкой полевой травой, и эта травка почти нигде не поднимается выше ноги человека. В ложбинах виднелись редкие кусты, которые, собственно, и кустарником назвать было нельзя. Повсюду паслись животные: лошади, реже овцы, но чаще всего коровы.

Всадник, ехавший впереди, оглянулся, попридержал лошадь и стал нас поджидать. Когда мы приблизились, я узнал в нем того молодого человека, которому вчера вечером уступил свое место.