Слезы темной воды - Корбан Эддисон

– Ванесса, – самым доверительным тоном, на какой был способен, произнес он, – я хочу, чтобы вы выслушали меня. Мы не успокоимся до тех пор, пока вы не воссоединитесь с мужем и сыном. У нас здесь работает лучшая команда в мире. Я знаю, вы напуганы. Знаю, ожидание мучительно. Если бы там была моя семья, я бы чувствовал то же самое. Но мне нужно, чтобы вы доверились мне. Даю вам слово: мы знаем, что делаем.

Ванесса позволила молчанию затянуться, а потом перевернула его слова с ног на голову.

– Знаете, о чем вы просите, Пол? – мягко произнесла она. – Если я вам доверюсь, это означает, что я буду считать вас ответственным за то, что случится. Может быть, мы разные, но я не хочу такой обузы.

Пол улыбнулся. Он недооценил ее.

– Я это учту, – сказал он, уступая. – И посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо, – повторила она. – Это все, что я хотела сказать.

Исмаил

Исмаил проснулся затемно. Сон пришел к нему в темноте и оставил после себя знакомую боль. Он снова увидел это, как видел всегда, сцену, которая не устаревала. Лагерь «Шабааб» к западу от Могадишо. Учебный плац, заброшенные бараки, ржавеющая военная техника с глядящими в землю крупнокалиберными пулеметами, жадные крики новобранцев – «Аллаху-акбар!» – и Ясмин, заплаканное лицо которой было обращено вверх, точно в молитве, когда Наджиб утаскивал ее. Она кричала ему, но ее слова утонули в реве воинов, поносящих своих врагов и превозносящих достоинства джихада. Она смешалась с толпой, а потом вдруг исчезла – еще один осколок, заброшенный в забытье землей, испокон века погруженной в войну.

Он прогнал грусть и осмотрелся. Его люди вокруг спали, все, кроме Гюрея, который сидел с автоматом и баночкой миндаля в руках, глядя на дверь каюты капитана, которую тот теперь делил с Тимахой. Устроить всех на ночь оказалось не так-то просто, но он и его люди умели приспосабливаться. Такими были все сомалийцы, по крайней мере его поколения, – приспосабливайся или умри.

Первым делом он проверил курс по GPS. Они все так же шли в сторону Хобьо. Авторумпель был надежен, как проводник в пустыне, идущий по звездам. «Шестьсот миль», – подумал он по-английски, не по-сомалийски. Английский, на котором он говорил два последних дня, и западная музыка, которую он слушал, рассекли его разум, как мачете. Его поразило, насколько легко он вспомнил шаблоны западной речи. Отец учил его с рождения, так же как учил Ясмин и Юсуфа: «Говори на сомалийском с гордостью, а на английском для успеха».

Он кивнул Гюрею и открыл люк в рубку. Небо еще оставалось темным, но восточный горизонт уже озарился грядущим рассветом. Глубоко вздохнув, Исмаил поднялся на палубу, присел у румпеля и приложил к глазам бинокль. Когда он прошелся взглядом по освещенному луной морю, сердце забилось у него в груди. Ночью военный корабль сместился с пяти часов на три часа относительно кормы парусника. Расстояние между ними как будто не сократилось, правда, в полутьме трудно было определить, но положение его теперь стало более угрожающим. Он повел биноклем на юг и на запад, и страх пронзил его дождем искр.

Появились еще два корабля, один по левому траверзу, второй на стороне кормы.

– Вас! – тихо выругался он, снова переходя на сомалийский.

Голос Пола эхом прозвучал у него в голове: «Они не позволят вам отвезти Паркеров в Сомали. Нам нужно найти компромисс другого рода». В медленно умирающей ночи он осмотрел корабли. Один был копией «Геттисберга», но у второго, того, который за кормой, палуба была плоской, а надстройка смещена в сторону. Догадка пришла неожиданно. «Они прислали авианосец!» В течение нескольких часов американцы окружили «Возрождение» количеством кораблей, достаточным, чтобы потопить весь флот, имевшийся у Сомали до начала гражданской войны.

Исмаил съехал по трапу и закрыл люк. Увидев его бешеные глаза, Гюрей вскочил и сжал «калашников».

– Макса ка калдан? – спросил он. – Что случилось?

– Кругом военные корабли! Буди всех! – прошипел Исмаил.

Он ударил кулаком в дверь каюты капитана и услышал с другой стороны шуршание. Капитан появился в тренировочных брюках и футболке. Вид он имел усталый и растрепанный.

– Что нужно? – спросил капитан, пытаясь унять раздражение.

– На выход! – приказал Исмаил. – У нас проблема.

Капитан последовал за ним в салон и остановился как вкопанный, увидев Гюрея, Османа и Маса, целящихся в иллюминаторы автоматами и перекрикивающихся по-сомалийски.

– Что происходит? – спросил он.

Исмаил ткнул ему бинокль.

– Смотри, – приказал он, указывая в окно. – Ваши военные нас не послушали.

Пока капитан рассматривал корабли, Исмаил поднял с койки Тимаху и приказал ему сесть рядом с Сондари и Дхуубаном в обеденной кабинке.

Исмаил повернулся к капитану:

– Видишь?

Капитан кивнул:

– Они говорили, что не уйдут.

Гнев зарычал, как лев, внутри Исмаила. Он выхватил автомат из рук Гюрея.

– Ты хочешь умереть? – спросил он. – Ты хочешь умереть?

Капитан отступил на полшага, явно потрясенный:

– Нет конечно.

– Тогда заставь их убраться!

Капитан бросился к навигационной станции и дрожащими руками взял радио. Повозившись с настройкой, нажал кнопку «передача».

– Военный корабль, военный корабль, это «Возрождение», прием. – Выждав секунду, он снова заговорил в микрофон: – «Геттисберг», это капитан Паркер, как слышите?

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он получил ответ:

– Капитан Паркер, это Пол с «Геттисберга». Как у вас дела этим утром?

Беззаботность переговорщика взбесила Исмаила еще больше. Он навел «калашников» на капитана и повторил угрожающе:

– Заставь их убраться.

Капитан посмотрел на автомат, и сбивчивые, нервные слова полились из него потоком:

– «Геттисберг», мы увидели еще два корабля. Зачем военные нагнетают ситуацию? Передайте тем, кто там командует, что пираты не отпустят нас, пока не получат деньги. Они не хотят причинять нам зла, пока мы им подчиняемся. Но, если военные корабли не уйдут, они убьют нас. Прием.

Переговорщик ответил сухим сдержанным тоном:

– Они вам угрожают, капитан?

– Меня держат на мушке. Заставьте военных понять. Мы поплывем в Сомали. Мы заплатим выкуп. Прием.

– Вас понял, капитан. Я понимаю ваше отчаяние, но военные говорят мне, что не допустят, чтобы вы сошли на берег. Мы не знаем, что вас там ждет. Прием.

В голосе капитана появились надрывные нотки:

– Вы не понимаете. Это не игры! Военные подвергают нас ненужной опасности.

– Капитан, – бесстрастно произнес переговорщик, – послушайте меня. За вашу безопасность отвечает Ибрахим. Если они вас убьют, его самого и его друзей задержат, их будут судить в американском суде, и за свои преступления они получат приговор. Возможно, смертную казнь. С другой стороны, если они отпустят вас, мы отпустим их. Они смогут забрать вашу яхту и вернуться в Сомали.

После этих слов ярость Исмаила выплеснулась наружу. Он навел «калашников» на потолок и три раза нажал на спусковой крючок, оставляя дыры в деревянной панели. В небольшом пространстве каюты выстрелы прозвучали как взрывы.

Капитан подпрыгнул от испуга:

– Прекрати! Это безумие!

– Прочь с дороги! – рявкнул Исмаил, вырывая у него из рук микрофон. – Нам ваша сделка неинтересна. Яхта нам не нужна, и мы не боимся ваших судов. Отводите корабли немедленно, или вам придется объяснять американской прессе, почему ваши соотечественники погибли, если их можно было спасти.

– Доброе утро, Ибрахим, – как ни в чем не бывало произнес переговорщик. – Как я уже говорил, я готов выслушивать предложения. Но мы не выйдем из этого положения только на ваших условиях. Вы должны позаботиться о заложниках. Ни вам, ни нам не выгодно, чтобы они пострадали.

«Довольно!» – чуть не закричал Исмаил. Он нажал на кнопку передачи и еще раз выстрелил. От грохота в узком пространстве у него зазвенело в ушах.

– Это было предупреждение, – сказал он, придавая своему голосу то же спокойствие, какое было в тоне переговорщика. – Хватит разговоров. Скажите военным, чтобы убрали корабли, или капитан умрет.

Выждав немного, Пол ответил:

– Я передам ваше требование.

Неожиданно в каюте стало тихо. Исмаил посмотрел на капитана и увидел капли пота у него на лбу, а в глазах ужас.

– Вас! – снова выругался он. «Как это могло произойти? Эти назойливые американцы не должны были найти нас. Все из-за капитана!»

Но это было не совсем так. В том, что случилось, была виновата и сама Америка. Соединенные Штаты – наглая, агрессивная страна, которая пользуется своим статусом сверхдержавы, чтобы забирать к себе лучших из лучших и растаптывать всех, кто стоит у нее на пути. Именно американский адмирал в июне 1993 года отдал приказ устроить бойню в Могадишо, когда было убито более пятидесяти старейшин кланов и интеллектуалов, многие из которых, включая деда Исмаила Ибрахима, хотели помочь ООН разоружить генерала Айдида. Американцы содрогнулись от ужаса, когда три месяца спустя сомалийцы протащили по улицам их мертвых солдат, но так и не признали своей ответственности за резню, которая обратила народ Сомали против них.