Бархатный ангел - Джуд Деверо

Мак-Арранов. — Она повернулась к Стивену. — Что же касается того, что Гевин удерживает в плену Чатворта, я этому только рада. Разве ты забыл, что Чатворт сделал с твоей сестрой Мэри, или как он целый месяц держал меня в заточении?

Услышав эти слова, Элизабет осторожно отошла от двери. Они еще узнают, что она далеко не покорная пленница, за которую ее принимают.

С моря накатывался туман. Улыбнувшись, она молча поблагодарила Бога за помощь. Перво-наперво ей необходимо достать лошадь, иначе ей не выбраться из Шотландии. Не идти же пешком! Не двигаясь, она напряженно прислушивалась, пытаясь точно определить, где находится конюшня.

Элизабет прекрасно овладела искусством красть лошадей: несмотря на свою молодость, она обладала уже богатым опытом. Лошади похожи на детей. С ними надо разговаривать тихим голосом, простым языком, не делая при этом резких движений.

В углу конюшни хохотали двое мужчин, делясь друг с другом впечатлениями о женщинах, с которыми им удалось переспать прошлой ночью. Осторожно Элизабет отвязала уздечку одной из лошадей, стоявших в дальнем конце длинной конюшни. Сняв со стены седло, она выбралась из конюшни, а затем быстро оседлала животное. Она благодарила небеса за довольно громкий шум, производимый многочисленными обитателями замка на площади в несколько акров. Мимо нее проскрипела телега. Мужчина, ведший под уздцы четырех лошадей, привязал их недалеко от конюшни, две из них принялись кусать друг друга. В наказание сразу трое мужчин принялись орать на них и стегать кнутами. Никто из толкавшихся у конюшни даже не взглянул на невысокую чуть заметную в сумерках фигурку, закутанную в плед.

Взобравшись на лошадь, Элизабет неторопливо проследовала за повозкой, покидавшей Лэренстон и, подражая вознице, подняла руку, молчаливо приветствуя стражников на башне ворот. В обязанности стражей входило не впускать незнакомцев; те, кто покидал замок, совсем не интересовали их.

Единственная тропа, ведущая к замку Мак-Арранов, пролегала над обрывом и была ужасающе узкой. Неистово бьющееся сердце Элизабет грозило выскочить из груди. Колеса двигавшейся перед ней повозки касались самой кромки обрыва: еще несколько дюймов в сторону… и человек, и повозка, и лошадь могли свалиться вниз.

Достигнув конца тропы, девушка облегченно вздохнула: закончился опасный путь и, что немаловажно, — в замке было тихо.

Обернувшись через плечо, возница улыбнулся ей:

— Я всегда радуюсь, когда съезжаю с этой дороги. Вам в какую сторону? В эту?

Самым простым было бы поехать вперед, через владения лендлордов, но их подданые могли ее запомнить и указать преследователям нужное направление. Справа, над обрывом, вилась дорога, по которой они приехали сюда с Майлсом. Ехать над обрывом ночью…

— Не-а! — ответила она вознице самым грубым голосом, на который была способна. Очевидно, ему захочется поболтать, если она поедет с ним. Рукой, прикрытой пледом, Элизабет указала на гору.

— Ну и молодежь пошла, — усмехнулся возница. — Удачи тебе, парень. Луна светит ярко, но все равно смотри под ноги. — Пожелав ей счастливого пути, он прикрикнул на лошадь и направился своей дорогой.

Не теряя времени на переживания, Элизабет пустила свою кобылу прямо в зияющую перед ней черную пустоту. Ночью дорога выглядела еще сложнее, чем она ее помнила. Лошадь занервничала, и после секундного колебания Элизабет спешилась и повела ее под уздцы.

— Будь ты проклят, Майлс Монтгомери! — пробормотала она. И зачем только ему надо было приезжать в эту суровую местность? Если уж собирался держать кого-нибудь в плену, то хотя бы нашел для этого подходящее место.

Услышав прямо перед собой вой волка, Элизабет тут же перестала причитать. На фоне скалы четко вырисовывались силуэты трех волков с опущенными головами, уставившимися горящими глазами на девушку. Лошадь начала от страха пританцовывать, и Элизабет крепче сжала поводья. Как только она тронулась с места, волки тоже двинулись. К стае присоединился еще один волк.

Элизабет казалось, что она уже давно в пути и прошла не одну милю, но дорога почему-то никак не хотела кончаться. На мгновение девушка прижалась к скале, пытаясь успокоить свое рвущееся сердце.

Волки, казалось, поверив в то, что их жертва признала поражение, завыли теперь уже все вместе. Лошадь попятилась и вырвала поводья из рук Элизабет. Шагнув к лошади, девушка потеряла равновесие и неожиданно упала, успев, однако, уцепиться за край обрыва. Вырвавшаяся на свободу лошадь рванула вниз по дороге.

Некоторое время Элизабет лежала не двигаясь, стараясь собраться с духом и обдумывая варианты своего спасения. Положение было почти безвыходным: она висела на краю обрыва, одна нога болталась в воздухе, а другой она пыталась нащупать опору. Сжав зубы, девушка вцепилась руками в скалу. Как только она шевельнула левой рукой, под ней начал крошиться камень. В диком ужасе Элизабет старалась нащупать правой ногой хоть какой-нибудь выступ, но безрезультатно. Еще один камень сдвинулся под рукой, и она поняла, что должна немедленно что-то предпринять.

Собрав последние силы, девушка попробовала подтянуться. И, едва коснувшись левым коленом поверхности скалистой дороги, сглотнула слезы облегчения. Дюйм за дюймом вытаскивала она свое избитое, все в синяках тело на дорогу. На четвереньках Элизабет отползла в безопасное место у скалистой стены и присела, обливаясь слезами, катившимися в три ручья по ее щекам, не в силах остановить бурно вздымающуюся грудь. По ее рукам текла кровь, а разбитые коленки горели. Где-то над ней раздалось звериное рычание сцепившихся в схватке животных. Оторвавшись от стены, она увидела какое-то животное, набросившееся на волков. «Это же огромная собака Бронуин», — удивилась она и тут же на мгновение закрыла глаза, мысленно произнося молитву.

Элизабет сидела недолго. Вскоре ее отсутствие будет обнаружено, и поэтому необходимо как можно дальше уйти от враждебных Монтгомери. Поднявшись на ноги, она поняла, что поранилась намного серьезнее, чем предполагала. Ее левая нога не сгибалась, а колено болело. Утерев слезы, беглянка при свете луны осмотрела свои кровотачащие руки. Разодранными в кровь ладонями она начала ощупывать перед собой дорогу, не надеясь больше на зрение, а ориентируясь только по уступам скал.

К тому времени, когда она добралась до конца дороги, луна уже зашла, но вместо того чтобы испугаться, Элизабет, наоборот, обрадовалась наступившей кромешной тьме. Теснее закутавшись в плед, не обращая внимания на слабость в ногах, девушка заковыляла вперед.

Когда на нее уставились две светящиеся точки, она испугалась, затаила дыхание и остановилась, отыскивая какое-нибудь оружие. На несколько секунд ее глаза встретились с глазами зверя, и они неотрывно смотрели друг на друга, пока животное не двинулось с места. Оно уже почти прикоснулось к ней, когда Элизабет вдруг сообразила, что это собака Бронуин.