Расследования комиссара Бутлера - Павел (Песах) Амнуэль

— Да, — неожиданно всхлипнув, сказала девушка, — был еще и третий раз, и четвертый…

— Четвертый! — воскликнул Пуаро. — Представляю, как взбешен инспектор… э-э… Драммонд. Предполагаю, что и в этих случаях имеются косвенные улики против вашего отца.

Диана кивнула.

— Неделю назад разорению подвергся дом Летиции Пембридж, он стоит на отшибе, а задняя дверь выходит на пустырь и потому постоянно закрыта. Миссис Пембридж живет одна, муж ее умер лет десять назад, оставив ей скромную ренту. В ту ночь ее не было дома, она гостила у дальних родственников в Рочестере. Вернувшись, обнаружила, что в комнатах вещи разбросаны как попало, в общем… все то же самое… А задняя дверь открыта.

— Там был надежный замок? — спросил Пуаро, думая, казалось, о чем-то своем.

— Инспектор Драммонд утверждает, что дверь можно было открыть практически любым ключом. Он говорит, что жители Кавершема очень беспечны…

— А улики?

— В кладовой была пролита синяя краска, месье. Инспектор Драммонд явился в Лойд-Мейнор, когда еще все спали, и попросил экономку, миссис Девоншир, показать корзину с грязным бельем. Хозяев просил не будить, мол, зачем беспокоить их по такому пустяковому поводу. И в корзине он обнаружил брюки отца с несколькими синими пятнышками. Правда, брюки лежали в глубине корзины, а не сверху, как ожидал инспектор, а отец, который проснулся и спустился вниз, устроил скандал и на этот раз действительно прогнал Драммонда, а тот кричал, что найдет на отца управу и докажет…

— Мистер Чендлер как-то объяснил наличие синих пятен?

— Дня за два до происшествия он красил сарай во дворе и запачкался. Тогда же и положил брюки в корзину с бельем.

— А в ту ночь?

— Все спали, как обычно, никто ничего не слышал.

— И, наконец, четвертый случай? — спросил Пуаро.

— Четвертый случай произошел вчера. Разорена была квартира мистера Клейтона, хозяина магазина «Все для дома». На этот раз дело оказалось серьезнее, мистер Клейтон упал с лестницы и сломал два ребра. Дело в том, что спальня расположена на втором этаже, и ночью он услышал грохот внизу. Миссис Клейтон перепугалась, ведь уже весь город знал об этом… быке… Она попросила не выходить, но мистер Клейтон решил вызвать полицию. Телефон находится в холле на первом этаже, мистер Клейтон начал спускаться по лестнице, в это время кто-то толкнул его в спину, и он покатился по ступенькам…

— И опять ничего не взяли?

— Ничего.

— Какие же улики на этот раз указывали на вашего отца?

— Никакие, месье, это и насторожило инспектора больше всего.

Брови Пуаро удивленно поползли вверх.

— Понимаете, месье, — торопливо сказала девушка, — мистер Клейтон очень осторожный и мелочный человек. В Кавершеме его хорошо знают, отец время от времени сам покупает у мистера Клейтона гвозди и прочую мелочь. Когда начались эти странные истории, а особенно, когда пошли слухи об отце… Как-то отец зашел в магазин, и мистер Клейтон стал громко говорить о том, что сменил в доме все замки, и ему не страшен теперь никакой взломщик. Отец послушал и сказал, что, будь он на месте неизвестного взломщика, то непременно в следующий раз показал бы мистеру Клейтону, чего стоят эти хваленные замки. Это слышали несколько человек. Но в следующий раз разгромили дом миссис Пембридж, и разговор в лавке как-то подзабылся. А когда это случилось с Клейтоном…

— Во всей этой странной истории, — задумчиво произнес Пуаро, — есть один момент, о котором вы не сказали ни слова. Если кто-то что-то искал в этих домах, должно быть нечто, объединяющее эти дома или эти семьи.

Диана покачала головой.

— Инспектор Драммонд думал так же, произнесла она. Но нет, месье, никто из этих людей даже не был знаком друг с другом.

— А ваш отец был знаком только с хозяином магазина?

— Да.

— Не обнаружив связи и логического мотива, — сказал Пуаро, — инспектор наверняка решил, что ваш отец просто сбрендил и совершает эти набеги, будто лунатик?

— О, месье, именно так он и сказал после того, как учинили разгром в доме миссис Летиции. «Я не утверждаю, сказал он, что вы, мистер Чендлер, делаете это в здравом уме и твердой памяти. В вашей семье были люди, страдавшие душевной болезнью…» После этого отец открыл дверь и выставил инспектора на улицу.

— И что инспектор? — с усмешкой осведомился Пуаро.

— Поставил своих людей около нашего дома. Два констебля дежурили с вечера до утра. Но это не помешало кому-то учинить разгром в доме Клейтонов.

— И это означало, что подозрения с вашего отца должны быть сняты?

— Нет, месье… Та ночь была очень темной, освещения позади дома нет. Полицейский утверждает, что ничего не слышал, а инспектор Драммонд уверен, что он просто задремал…

— Очень любопытная история, — пробормотал Пуаро. — Ясная и непонятная одновременно. И боюсь, что…

Он замолчал, и выражение его лица становилось все более мрачным.

— Да, — сказал он наконец, когда мисс Мейберли стала проявлять признаки нетерпения, — да, конечно, это так и есть.

Он неожиданно вскочил на ноги.

— Скорее! — бросил он. — Я очень надеюсь, что мы не опоздаем.

— Что… что вы решили? — со страхом спросила девушка. — О чем вы?

— Об убийстве, черт возьми. И мы должны успеть, понимаете?

II

Поезд отошел от вокзала Виктория, и за окном потянулись мрачные пригороды юго-запада. Пуаро молчал, постукивая тростью о пол, а Диана не решалась прервать раздумья великого сыщика. Когда поезд миновал Мейденхед и вырвался на зеленые просторы Беркшира, Пуаро неожиданно улыбнулся и сказал отеческим тоном:

— Ну-ну, молодая леди, не нужно так нервничать. В вашем возрасте думать о плохом попросту неприлично. Нам ехать еще полчаса, расскажите-ка мне пока о семье. Вы очень любите отчима, верно?

— Он мне как родной отец, — горячо сказала Диана. — Да что это я, даже родной отец не так заботился бы обо мне, как Чарлз…

— Вы хотите сказать, что мать не очень-то обращает на вас внимание, верно?

— О, месье Пуаро, у нее много проблем. Вечные нелады с прислугой, вы же знаете, как трудно сейчас найти людей преданных и трудолюбивых…

— Вы живете втроем?

— Нет, с нами живет еще Хью, это брат Чарлза, он художник, и говорят — неплохой. Я ничего не понимаю в живописи, месье Пуаро, а дядя Хью ни о чем, кроме картин, не говорит. На чердаке он оборудовал себе мастерскую. Он хороший человек, но ужасный домосед. По-моему, он подрывает себе здоровье, все время смешивая краски. Они так неприятно пахнут…

— К сожалению, — философски заметил Пуаро, — мне тоже не по душе современная живопись. А что, дядя Хью не женат?

— Нет. По-моему, у него в юности была какая-то романтическая история, он был влюблен, и девушка его бросила, он очень страдал и с тех пор не любит никого и ничего, кроме своих картин.

— А как ваша мать и дядя отнеслись к обвинениям инспектора Драммонда?

— Мама готова засвидетельствовать где угодно, что отец спит, как сурок, и никуда не выходил из дома по ночам.

— Жена не может быть свидетелем в деле мужа, — покачал головой Пуаро.

— Вот и инспектор говорит то же самое… А дядя Хью утверждает, что большей чепухи не слышал за всю свою жизнь. Но советует отцу вести себя с инспектором осторожнее, чтобы не давать ему лишних поводов для обвинения.

— А почему дядя Хью живет с вами?

— У него была своя студия в Лондоне, но в последнее время дела шли неважно, ему не удавалось почти ничего продать… В общем, он оказался на мели, и отец вытащил его к нам. Это было года два назад…

— Подъезжаем, — прервал Пуаро рассказ девушки. — Давайте поторопимся.

III

Лойд-Мейнор оказался, как и ожидал Пуаро, викторианским домом довольно мрачной архитектуры, не ремонтированным еще со времен войны. Дом окружал сад, о котором хороший садовник сказал бы, что это насмешка над принципами садоводства. В полутемном холле их встретил слуга, принявший у Пуаро пальто, шляпу и трость.

— Мистер Чарлз хочет вас видеть немедленно, мисс Диана, — обратился он к девушке. — Прошу вас, сэр, — слуга повернулся к Пуаро и сделал приглашающий жест, — подождите в гостиной.

— Сейчас, Стивен, — сказала Диана, — я иду.

Девушка поднялась наверх с озабоченным выражением на лице, а Пуаро прошел следом за Стивеном в большую гостиную, интерьер которой не свидетельствовал о высоком вкусе хозяев.

Тяжелая дверь распахнулась, и в гостиную широким шагом вошел — а точнее сказать, ворвался — сам мистер Чендлер, в точности соответствующий тому представлению, которое составил себе о нем Пуаро. Ростом чуть выше шести футов, двести фунтов веса, неуклюжие движения и проницательный взгляд.