Остров фарисеев. Фриленды - Джон Голсуорси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы что-нибудь понимаете в астрономии? – спросил он Шелтона. – У нас тут несколько человек очень интересуются астрономией. Неплохо было бы, если бы вы с ними побеседовали.
Шелтон испуганно вздрогнул.
– Ах нет… – проговорил он. – Я…
– Я был бы рад видеть вас иногда здесь по средам: в этот день у нас бывают крайне интересные беседы, а потом богослужения. Мы все время стремимся привлекать новые силы… – Говоря это, он окинул взглядом загорелое, обветренное лицо Шелтона, словно прикидывая, много ли в нем сил. – Керли говорит, что вы недавно вернулись из кругосветного путешествия; вы могли бы сообщить нам много интересного.
– Скажите, пожалуйста, а кто входит в ваш клуб? – спросил Шелтон.
Маленький человечек вновь принял самодовольный и блаженно-умиротворенный вид.
– О, мы принимаем всех, лишь бы человек ничем не был скомпрометирован, – ответил он. – За этим следит Дневное общество. Конечно, мы не принимаем тех, против кого общество возражает. Вы бы пришли как-нибудь на заседание нашего комитета: мы собираемся по понедельникам, в семь часов. У нас есть и женский клуб…
– Благодарю вас, – сказал Шелтон. – Вы очень любезны.
– Мы будем очень рады, – сказал маленький человечек, и лицо его исказилось страданием. – Сегодня у нас собралась главным образом холостая молодежь, но бывают здесь и женатые люди. Конечно, мы тщательно следим за тем, чтобы это были люди действительно женатые, – поспешил он добавить, словно испугавшись, что его слова могли шокировать Шелтона, – и чтобы не было ни пьянства, ни проявления каких-либо преступных инстинктов, ну, вы сами понимаете…
– Скажите, а вы оказываете также и денежную помощь?
– О да, – ответил маленький человечек. – Если вы придете на заседание нашего комитета, то сами сможете убедиться в этом. Мы тщательнейшим образом расследуем каждый случай, стремясь отделить плевелы от пшеницы.
– Я думаю, вы находите немало плевел, – заметил Шелтон.
Маленький человечек скорбно улыбнулся. Его монотонный голос зазвучал чуть пронзительнее.
– Как раз сегодня я вынужден был отказать одному мужчине – мужчине и женщине, совсем молодой паре с тремя малыми детьми. Он болен и сейчас без работы, но, видите ли, когда мы навели справки, выяснилось, что они не состоят в браке.
Наступила небольшая пауза: маленький человечек не отрываясь смотрел на свои ногти, – и вдруг с видимым удовольствием принялся грызть их. Шелтон слегка покраснел.
– А что же делать женщинам и детям в таких случаях? – спросил он.
В глазах маленького человечка вспыхнул огонек.
– Мы, конечно, взяли себе за правило не поощрять греха… Виноват, одну минутку: я вижу, там кончили играть на бильярде.
Он поспешил к играющим, и в тот же миг шары снова застучали. Сам он играл с притворным воодушевлением, бегал за шарами и всячески подбодрял игроков, которыми, казалось, овладело полное безразличие.
Шелтон пересек комнату и подошел к Керли. Тот сидел на скамейке, улыбаясь собственным мыслям.
– Вы еще долго пробудете здесь? – спросил Шелтон.
Керли торопливо вскочил с места.
– К сожалению, сегодня здесь нет никого из интересных людей, – сказал он.
– Что вы, совсем наоборот! – успокоил его Шелтон. – Просто у меня сегодня был довольно утомительный день, и мое настроение не соответствует атмосфере вашего клуба.
Лицо его нового знакомого озарилось улыбкой.
– Правда? Вы считаете… то есть, я хочу сказать…
Но он не успел докончить фразу, так как в эту минуту стук бильярдных шаров прекратился и послышался голос человечка с запавшими глазами:
– Кто хочет получить книгу, пусть напишет здесь свою фамилию. В среду, как всегда, будет молитвенное собрание. Очень прошу расходиться без шума. Я сейчас погашу свет.
Один газовый рожок погас, а другой внезапно вспыхнул ярким пламенем. Свет стал резче, и от этого унылая комната стала еще безотраднее. Посетители один за другим исчезали в дверях. Маленький человечек остался один посреди комнаты; он стоял, подняв руку к крану газового рожка, и горящими глазами одержимого смотрел вслед удаляющимся членам своего клуба.
– Вам знакома эта часть Лондона? – спросил Керли Шелтона, когда они вышли на улицу. – Здесь, право, забавно: самый глухой закоулок в Лондоне, честное слово. Если хотите, я могу отвести вас в такое опасное место, куда даже полиция не заглядывает.
Он, видимо, так жаждал этой чести, что Шелтону не захотелось разочаровывать его.
– Я бываю здесь довольно часто, – продолжал Керли, когда они свернули куда-то и начали подниматься по темному узкому переулку, змеившемуся между глухой стеной с одной стороны и рядом домов – с другой.
– Зачем? – спросил Шелтон. – Здесь не очень-то хорошо пахнет.
Молодой человек запрокинул голову и с такою жадностью втянул воздух, словно всякий новый запах пополнял его знание жизни.
– Да, но это-то и интересно, – сказал он. – Человек должен все знать. Вот ведь и эта тьма – презабавная штука: тут что угодно может случиться… На прошлой неделе неподалеку отсюда убили кого-то – здесь это всегда может случиться.
Шелтон в изумлении уставился на своего собеседника, но этого розовощекого юношу трудно было заподозрить в болезненном пристрастии к ужасам.
– Вот тут поблизости есть великолепная сточная канава, – продолжал юный гид. – А в этих трех домах люди мрут от тифа как мухи. – У первого же фонарного столба молодой человек повернул к Шелтону свое младенчески серьезное лицо и кивком указал на дома: – Если б мы были в Ист-Энде, я показал бы вам места почище этих. Есть там один содержатель кофейни, который знает всех воров в Лондоне. Замечательно интересный тип! – добавил он, с некоторым беспокойством глядя на Шелтона. – Но я боюсь, что это место не вполне безопасно для вас. Я – другое дело: они уже стали признавать меня. И притом, как видите, взять с меня нечего.
– Боюсь, что сегодня я не смогу пойти туда с вами, – сказал Шелтон. – Мне пора домой.
– Можно мне вас проводить? При звездах город выглядит преинтересно!
– Буду очень рад, – сказал Шелтон. – А вы часто посещаете этот клуб?
Его спутник снял шляпу и провел рукой по волосам.
– Видите ли, очень уж у них все чинно, – сказал он. – Я люблю бывать там, где люди едят, – на каких-нибудь пикниках на лоне природы или на школьных празднествах. Так приятно смотреть, когда люди едят. Они ведь, как правило, никогда не наедаются вдоволь, у них все идет на питание мозга и мышц, а костям-то не хватает. Есть такие места, где зимой раздают беднякам хлеб и какао. Вот туда я люблю ходить.
– Я однажды был в таком месте, – заметил Шелтон. – Но мне стало стыдно, что я туда сунулся.
– О, эти люди не обращают на вас никакого
