Библиотекарь государя. Академия - Антон Старновский

новенький, буквально на днях сшитый по заказу костюм с таким же, как и у меня, гербом на груди.

Лицо Ивана озарилось небывалым счастьем. Он, ничего не стесняясь, прямо при мне начал раздеваться. Оставшись в одних трусах, здоровяк ногой отпнул в сторону свою прежнюю одежду, и стал надевать новую.

— По-моему, хорошо смотрится. — Я разглядывал Ивана, крутящегося перед зеркалом. — А сидит как?

— Немного жмёт в плечах, но…

— Так давай отдадим портному, он устранит эту пробле…

— Нет! — Решительно перебил меня Иван. — Ни в коем случае! Больше никому не отдам это сокровище… я как раз собирался сбросить парочку килограммов для Виктории, так что…

— Смотри сам… — Развёл я руками.

Из-за того, что Иван слишком долго выхаживал перед зеркалом, до академии мы добрались не так, как обычно. Я припарковал свой эскалейд у ворот ровно за три минуты до звонка. Пришлось поторапливаться, и даже воспользоваться лифтом, чтобы не опоздать на лекцию.

Да, сейчас по расписанию была лекция по французскому языку. Иван сказал, что вести её должна женщина с какой-то трудновыговариваемой фамилией. Когда мы вошли в кабинет, то с удивлением обнаружили, что среди толпы народа (здесь находились сразу две группы), отсутствовал преподаватель.

Мы с Иваном обошли длинный первый ряд, почти полностью заполненный студентами, и уместились в конце второго. Отсюда открывался прекрасный вид на аудиторию. Наша парта находилась в самой высокой точке, поэтому была возможность созерцать сразу всех.

— Привет, Варя! — Поздоровался я с Романовой, что сидела в метре от нас.

— Привет…! — Подхватил Иван.

— Рада вас видеть! — Ответствовала Варя. Настроение у неё сегодня было на удивление хорошее. — Ой, какой красивый герб… мне очень нравится его солнечное наполнение. — Улыбалась она.

«Видимо, во мне умирает гениальный дизайнер…»

— Что-то преподаватель наш опаздывает. — Иван смотрел время на экране телефона. — Уже десять минут с начала пары, а её всё нет… может, что-то случилось?

— Ой, не переживай. — Сказала Варя. — Я уже как-то пересекалась с Агатой Марсельевной. Она, как и все француженки, очень любит опаздывать.

— Вау. Француженка? — Удивился я, представив воздушную девушку со вздёрнутым носиком.

— Да. — Ответила Романова. — Агата Мерсельевна, насколько я знаю, бежала из Франции несколько лет назад. Её хотели посадить за связи с одним русским князем…

— А эти связи и правда были?

— Я свечку не держала, но… насколько могла слышать из разговоров взрослых, у неё ничего, кроме романтических отношений с нашим русским князем не было. Но спецслужбы Франции решили, что она подвергает опасности государственный порядок. Вот и…

— Французы совсем с ума посходили. — Твёрдо сказал Иван. — Как это там называется? Тоталили… тоталира…

— Тоталитаризм?

— Вот-вот.

— А вдруг она и правда сливала нам информацию про французов… — Задумался я.

— Сомневаюсь. — Сказала Варя. — Она ведь просто преподаватель. Хотя и очень хороший.

Надеюсь, что ещё и красивый преподаватель…

Хотя ладно. Куда мне столько красивых женщин…? Я же не собираюсь себе гарем организовывать.

Не собираюсь же…?

Пока Романова объясняла Ивану, как на французском будет — «Я люблю тебя, фламинговолосая Виктория…», я осматривал аудиторию.

Через три парты впереди увидел Егора. Он, как мне и сказал, больше не общался с Марком Винокуровым. А поэтому сидел рядом с каким-то очкастым и рыжим парнем. Оба молчали.

Винокуров же, дебильно хихикая, развлекался в другом конце кабинета. Он болтал сразу с двумя девушками, периодически оглядываясь по сторонам. В один момент наши взгляды встретились, и Марк застыл. Кажется, он нашёл того, кого искал. И несмотря на то, что Винокуров попытался сделать вид, что смотрит куда-то мимо, я всё понял.

Его настроение, как только он увидел меня, изменилось.

Улыбка тут же куда-то улетучилась, появилось беспокойство.

«Волнуешься, дружок?»

Наверное, сейчас думает о том, что будет делать, если его грязные уловки не помогут ему победить. А они ему точно не помогут, как бы он ни старался.

Спасибо Егору.

Но дабы не выдавать свою осведомлённость, мы с Егором договорились пока что не общаться. Пусть Винокуров узнает об этом уже постфактум.

Наконец, в кабинете появилась Агата Марсельевна.

Чёрт возьми, как же я был не прав, когда представлял её стереотипной французской дамой.

Как же я был не прав…

Потому что Агата Мерсельевна оказалась намного лучше!

Да, в ней, конечно, было что-то от парижской аристократии, но… в целом она больше походила на какую-нибудь Мерлин Монро. То есть американских черт в ней улавливалось больше, чем французских.

На лице сияла предельная самоуверенность. Такие женщины, по моему опыту, умеют общаться только так, словно постоянно заигрывают. По крайней мере с мужчинами.

Одета Агата Марсельевна была в белые обтягивающие брюки и чёрную лёгкую кофточку. В руке — клатч. И это всё, что она взяла с собой на пару. Войдя в аудиторию, она даже не извинилась за своё опоздание, и просто села на край стола.

Выдохнула, поправила застывшие от лака волосы, и сказала:

— Je vous aime tous, mes enfants! (я вас всех люблю, дети мои*)

Голос американской француженки звучал звонко, с воодушевлением, очень уверенно. Студенты тут же затихли и стали слушать. Я — тоже.

Первую пару она решила провести довольно интересным образом. Агата Марсельевна читала нам стихи Бодлера сначала на французском, а потом — на русском. Удивительно, но всё она знала наизусть. Я с упоением слушал этот голос и смотрел, как женщина, задрав голову и скрестив ноги, сидит на краю стола.

В этом трансе полтора часа прошли словно за минуту. И когда мы в мечтательном настроении покидали аудиторию, Агата Марсельевна прощалась с нами воздушными поцелуями.

— Что это сейчас было? — Спрашивал я у Ивана с Варей.

— Я не знаю что, но это было прекрасно… — С придыханием ответила Романова.

— Вы о чём? — Не понимал Иван. — Я всю пару думал о том, куда я поведу Викторию на наше первое свидание. Видимо, что-то пропустил…

— Забей…

Решили перед следующим занятием попить кофейку. Для это направились в столовую. Мы с Варей заказали Раф, а Иван — крепкое эспрессо. Прямо посреди распития ко мне неожиданно подошёл Марк Винокуров.

На его лице сразу прочитал фразу — «Я гнида». Хотя Винокуров и старался скрывать это с большим тщанием. Мне было абсолютно очевидно, что сейчас он будет стараться сделать то, о чём меня предупреждал Егор.

— Андрей, поговорим наедине? — Как-то чересчур дружелюбно произнёс Винокуров.

— Говори здесь. У меня нет никаких секретов от своих друзей. — Улыбался я, оглядывая Ивана с Варей.

— Да. — Кивнул Иван. — Мы ничего друг от друга не скрываем! — Он выпятил вперёд свою грудь, чтобы Винокуров точно заметил его новый герб.

—