Путь страсти - Дженнифер Эшли

— Значит, ты передумал? Ты уже больше не хочешь, чтобы я стала твоей подругой? — дрогнувшим голосом спросила она. Андреа имела полное право ответить самцу отказом. Впрочем, такое же право было и у Шона. При одной мысли о том, что он может отвергнуть ее, сердце Андреа заледенело от страха.

— Вообще-то, наверное, стоило бы. Хотя бы для того, чтобы когда-нибудь мое сердце не разорвалось от горя.

— Но разве такое возможно? Боль и горе — тоже неотъемлемая часть нашей жизни, разве нет? Так же как и счастье.

Шон шутливо ущипнул ее за ягодицу.

— Ушам своим не верю! И когда эта светлая мысль пришла тебе в голову?

— В тот самый день, когда я объявила при всех, что ни за что не соглашусь стать подругой этого куска дерьма, который вообразил себя волколаком! Не соглашусь, чем бы он и его приятели ни угрожали мне!

Шон крепко прижал ее к себе. Горькая складка, портившая его рот, исчезла.

— Эх, я бы многое отдал бы, лишь бы это увидеть! Представляю, как они разинули рот, услышав такое!

— Ну, если ты думаешь, что они аплодировали мне, то сильно ошибаешься, — хмыкнула Андреа.

— Положим, ты от них этого и не ожидала, верно? И все равно сказала все, что думала. Узнаю мою девочку, — с нескрываемой гордостью в голосе проговорил он.

Андреа почувствовала, что краснеет от удовольствия.

— Так страшно, как тогда, мне никогда не было, — смущенно призналась она. «Ну да, и еще в тот день, когда я увидела тебя на автобусной остановке, — мысленно добавила она. — Только это был совсем другой страх».

Лицо Шона заметно смягчилось.

— Ты храбрая. Но это вовсе не значит, что ты достаточно сильна для того, чтобы подставить себя под пули. Лайам твердит, что бар должен работать по-прежнему. Пусть так. Но я не хочу, чтобы ты там работала — по крайней мере какое-то время. Вот разберемся с этой проблемой, и вернешься на работу.

Андреа невольно попятилась.

— Погоди, погоди... Как это — не ходить на работу?! А ну-ка выкладывай, что ты задумал! — потребовала она.

Шон изумленно разглядывал ее раскрасневшееся, сердитое лицо. «Интересно, а чего он ожидал? Что она кротко потупится, промямлит: — Да, Шон, как скажешь, — и послушается?» — возмутилась Андреа. Впрочем, достаточно было только увидеть выражение его лица, чтобы убедиться, что она угадала. Вот так номер!

— Энди, девочка моя, если бы прошлым вечером, я не сшиб тебя с ног и не бросил на пол, ты бы наверняка схлопотала пулю! Или ты не помнишь, что оказалась прямо на линии огня?

Андреа вызывающе подбоченилась:

— Если Лайам сдержит слово и наймет второго охранника и если у него хватит ума приказать, чтобы двери бара держали закрытыми, то все будет в порядке.

— Верно. Ничего не случится, когда ты вечером будешь возвращаться домой одна. Ничего не случится, когда ты перед закрытием выйдешь, чтобы выкинуть мусор в бак. Послушай, тебе ведь вообще не нужно работать — у тебя есть на что жить! Отец позаботился, чтобы никто в городе оборотней не знал нужды. То, что мы вообще работаем, всего лишь прикрытие. Нужно же, чтобы социальные работники что-то писали в своих отчетах.

— Это мне известно, — отмахнулась Андреа. — Но дело не в этом.

— Бегать с подносом — это еще не свобода, милая. Мы просто даем людям возможность увидеть то, что они хотят увидеть.

Мысленно она согласилась с ним. Но если ее тянуло к нему, если она надеялась, что когда-нибудь она станет его подругой, вовсе не означало, что он имеет право выводить ее из себя.

— Нет, но это может облегчить жизнь Лайаму. Это вроде пари, когда мы с Энни бились об заклад, кто вытянет из людей больше чаевых. Возможность иметь немного своих денег — чтобы, например, купить себе машину и не зависеть от щедрости семейства Морисси. Для меня это свобода. Независимость. Неужели ты этого не понимаешь?

— Но это небезопасно! — прорычал Шон. — Дай возможность нам с Лайамом найти этих мерзавцев и разделаться с ними, а потом делай все, что угодно!

— Но ведь вы с Лайамом даже не знаете, кто эти люди! Не знаете, чего они добиваются и на что они готовы пойти, чтобы добиться своего! Вы будете с высунутыми языками носиться по городу и добьетесь только, что вас тоже пристрелят. А что угрожает мне? Ничего — я всего лишь официантка в баре, который охраняет парочка крутых оборотней.

Из груди Шона вырвалось рычание.

— Значит, пока ты в баре, тебе ничто не угрожает? А как тебе нравится перспектива получить пулю на подъездной дорожке?

— Чего ты от меня добиваешься? — рявкнула Андреа, уже не пытаясь сдерживаться. — Надеешься, что я соглашусь сидеть под замком до конца моих дней? Запрешь меня? Где — в доме Глории? Или, может, в своем?

— По крайней мере там ты будешь у меня на глазах.

— Ну уж нет! — Окончательно разъярившись, Андреа ударила Шона кулаком в грудь. — Между прочим, я только-только избавилась от одного отморозка, который мечтал держать меня под замком, пока я не дам согласия стать его подругой, при том что все его сородичи из кожи вон лезли, чтобы ему помочь. Неужели ты вообразил, что я переехала сюда, чтобы забиться в какую-то нору и дрожать при каждом шорохе?! Если так, можешь об этом забыть! Я буду жить, как жила — и никакие люди, с оружием или без, не смогут меня запугать!

Со злостью выдернув увязшие в грязи каблуки, она отпихнула Шона плечом и зашагала к дому. Но он оказался быстрее — не успела она сделать и нескольких шагов, как он преградил ей дорогу:

— Храбрости тебе не занимать, малышка. Но глупости тоже хватает.

— О, спасибо большое! Знаешь, я тебя поняла. Ты не хочешь, чтобы я погибла, и, поверь, я это ценю. Кстати, я тоже не хочу умирать. Но при этом я хочу жить собственной жизнью, сама решать, что мне делать, рисковать или нет.

— Да ты просто волк-одиночка! — рассмеялся Шон, но она не заметила в этом смехе особого веселья. — Хочу напомнить тебе, что мы не допускали этого и прежде, когда волки жили в дикой природе. Не допустим этого и сейчас.

— Мы уже давно не дикие, Шон. Мы живем в городе оборотней, и на дворе двадцать первый век. И мне, если честно, до смерти надоели самцы, которые пытаются мной командовать!

Андреа, вывернувшись из его рук, припустила к дому. К сожалению, на высоких каблуках не очень-то побегаешь. Шону не составило особого труда догнать ее.

— Не командовать, милая. Защитить. И не сравнивай меня с Джаредом. Я бы своими руками разорвал его в клочья за то, что он причинил тебе такие страдания. Мы обращаемся со своими подругами иначе, поверь мне.

— В жизни своей не видела большего идеалиста! — фыркнула Андреа.

Теплая, сильная рука Шона обхватила ее за плечи.

— Кто-то же должен быть идеалистом.

— М-м-м...

Спорить он перестал — но это вовсе не значило, что он готов пойти на уступки. Андреа строптиво дернула головой, но не оттолкнула Шона, когда он обнял ее. Их спор еще не окончен — в свое время они вернутся к этой теме. Но она знала — раз они спорят и пререкаются, значит, Шон еще не победил.