Источник Шиюна - Кэролайн Черри

Но в конце концов он утратил бдительность и шел, уже не думая о том, что случилось. Усталость ослабила его ноги так, что он едва не валился без чувств. Джиран тоже еле держалась на ногах.

— Мы должны отдохнуть, — сказал он суровым голосом и так холодно, как только мог.

Обхватив девочку за талию и не обращая никакого внимания на ее яростное сопротивление, он стащил ее с дороги к корням деревьев, удобным для отдыха и не таким холодным как камни. Она дрожала.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал он, — успокойся и отдохни.

На всякий случай все еще не отпуская ее, он прислонил голову к торчащему из земли корню и закрыл глаза, пытаясь немного вздремнуть. Она оставалась спокойно рядом с ним, и тепло их тел помогло им согреться.

Вейни проснулся от того, что у нее вырвался крик.

— Успокойся, — приказал он ей, — успокойся.

Он рефлекторно сжал руку, затем ослабил ее, и чувство усталости стало казаться даже исцеляющим, когда все ужасы оказались позади. Джиран смотрела на него, положив голову ему на грудь. И, встревоженный ее взглядом, он спросил:

— Есть ли кто-то, кто беспокоится о тебе?

Девочка не ответила. Тогда он понял, что она не поняла его вопрос.

— Мы должны были отослать тебя назад, — сказал он.

— Я бы не ушла.

Он поверил ей. Искренность в этом маленьком хриплом голосе была абсолютной.

— Ты сказала, что Хиюдж затопляется. Но это лишь предположение. Здесь ты могла утонуть с таким же успехом.

— Моя сестра уже утонула, — ответила она. — А я не собираюсь.

Дрожь пробирала ее, а глаза с ужасом уставились на что-то за его спиной.

— Хнот становится все сильнее, и луны, и приливы, а я не хочу видеть это снова. Я не хочу быть в Хиюдже во время этого.

Ее слова взволновали его, хотя он не понимал их смысла. Ужасные луны, при виде которых он, скорее всего, содрогнется.

— А Шиюн? — спросил он. — Может быть, там еще хуже?

— Нет, — ее глаза встретились с его. — Шиюн — это то, куда идет золото, где растут злаки, где никто не умирает от голода.

Он сомневался в этом, видя Хиюдж. Но он не задумывался о причине ее иллюзий, поскольку была вероятность, что никто из них так и не узнает правды.

— А почему же отсюда ушли не все хию? — спросил он. — Не все твои родичи?

Она нахмурилась, ее глаза затуманились.

— Я думаю, они просто не верят, что это настанет. По крайней мере, при их жизни. А может быть, для них вообще не имеет значения, когда придет конец. Весь мир умрет, и воды поглотят его.

— Но она… — Блеск вернулся в ее глаза, вопрос задрожал на губах. Она замолчала, боясь того, что он мог спросить. — Она имеет власть над Источниками?

— Да, — подтвердил он.

— А ты?

Он неуверенно пожал плечами.

— Эта земля, — сказала Джиран, — чужая для тебя.

— Да, — ответил он.

— Точно так же пришли короли Бэрроу, и рассказывают, что за Источниками лежат огромные горы.

— На моей земле, — сказал он, вспоминая с болью, — были такие горы.

— Возьми меня с собой.

Ее кулачок уперся ему в грудь, а глаза наполнились таким искренним желанием, что было больно смотреть в них. И она дрожала у него в руках. Он обнял ее за плечи, желая, чтобы то, о чем она его просила, стало возможным.

— Я сам потерялся, — без Моргейн.

— Ты веришь, что она придет в Абараис? Туда, где Источник?

Он не ответил, только пожал плечами, не желая, чтобы Джиран знала о них слишком много.

— Зачем она пришла сюда? — спросила Джиран на выдохе, и он почувствовал напряжение в ее теле. — Зачем она пришла?

В ее глазах чувствовались надежда и страх, которых он не понимал. Но это притягивало его. Она предполагала, что спасение заключено в колдовстве Врат, возможно, только для нее, а может быть, и для всей земли.

— Спроси Моргейн, — сказал он, — когда мы встретимся. Что касается меня — я должен охранять ее и идти туда, куда идет она. Я не должен задавать ей вопросов.

— Мы называем ее Моргин, — сказала Джиран, — и Анхаран. Мои предки знали о ней. И короли Бэрроу ждали ее.

Холод пронизывал его. Ведьма. Так называли Моргейн люди на его земле. Она была все еще молода, в то время как в его мире прожили и ушли в мир иной три поколения людей. И все, что ему было известно о ней, это то, что она откуда-то пришла и что она не была человеческим существом.

«Когда это было?» — хотелось спросить ему, но он не отважился. В Эндар-Карш она пришла не одна, ее сопровождали соплеменники. Люди считали ее кваджлом. Но она клялась, что она не кваджл. Он предпочитал не верить легендам, считавшим ее бессмертной, и ему также не хотелось верить во все зло, приписываемое ей. Он просто следовал за ней, не задавая вопросов, как это делали и другие, теперь уже обратившиеся в пыль. Она говорила о времени как о воде или о воздухе, так, словно была частью самой природы. Сердце его переполнялось непонятным страхом, когда он начинал думать об этом. Моргейн не знакомы эти земли, успокаивал он себя, потому что она спрашивала Джиран о природе этих мест и, значит, нуждалась в проводнике, рожденном в этом веке, потому что однажды в Эндаре она заблудилась в лесу, который успел вырасти с тех пор, как она проезжала по тем краям в последний раз.

— Пора, — резко сказал он Джиран. — Пора идти.

С помощью посоха он встал на ноги и помог ей подняться. Девочка выпустила его руки только, когда они снова вышли на дорогу. Теперь Джиран смотрела на него по-другому, с надеждой. Он понял это с чувством вины. Она взглядывала на него и время от времени машинально касалась ожерелья и креста или притрагивалась к золотой птичке, которую он вернул ей. Крестьянская девочка обладала кусочком золота, странно не сочетающимся с ее грубым платьем и натруженными руками.

— Мои предки, — сказала она, — короли Бэрроу.

— Как называется ваше племя? — спросил он ее неожиданно.

Ее глаза широко раскрылись.

— Мы майжи, — сказала она. — Все умерли, остались только майжи.

Майжи. Маай. Маай и Яйла. Его сердце, казалось остановилось, а рука упала с ее плеча, когда он вспомнил Моридж и свой собственный клан, который был по крови враждебен ему. И исчезнувший клан Яйла, на смену которому в Моридже пришли нхи. — Маай Джиран, дочь Эла, — пробормотал он, называя ее именем, которое было известно племени Эрд, некогда жившим за горами, о котором при жизни самого Вейни уже почти все забыли.

Она молча глянула на него, босоногая, в платье из толстой шерсти. Она не поняла, какая связь была между ним и маай и как это было связано с Джиран, дочерью Эла. Враждебность по отношению к маай не имела никакой силы здесь, против женщины на затопленных долинах Хиюджа.