Дело беспокойной рыжеволосой - Эрл Гарднер

— Я всего-навсего настаиваю на том, что у моей клиентки есть права, которые должны быть соблюдены.

— Да-да, понимаю, — проговорил судья, — однако вы сами пока ничего не сказали нам по поводу этого револьвера. Вы действительно считаете, что выстрел был произведен не из него?

— В данный момент мне не хотелось бы высказывать свое мнение на этот счет, ваша честь.

— Не беспокойтесь, — торжествующе взглянув на Мейсона, произнес Страун, — у нас есть доказательства. Сержант, — он вновь повернулся к Голкомбу, — в револьвере, о котором идет речь, не хватает двух патронов?

— Совершенно верно, сэр.

— В заключении полиции сказано, что одна пуля попала в голову Стивена Меррила. Что вы можете сказать о другой?

— Она попала в деревянный столб, расположенный на краю довольно глубокой канавы.

— Не могли бы вы описать место, в котором она была найдена?

— Да, сэр. У меня с собой фотография. Ее сделали на следующий день, когда стало посветлее. Видите, на столбе довольно глубокая дыра. Пулю мы вытащили — она в превосходном состоянии. Я не специалист, но я присутствовал на экспертизе и могу вам сказать…

— Эксперты сами выскажут свое мнение, — прервал его Страун, — вы не можете дать нам компетентное заключение.

— Но я полицейский, и мне знакомы…

— Да-да, конечно, — проговорил Страун, — прежде чем будет вызван сотрудник баллистического отдела, я хотел бы заслушать ваши показания относительно этой пули. На ней, как вы видите, выгравированы какие-то знаки. Вам понятен их смысл?

— Да, сэр.

— Зачем они нужны?

— Они дают возможность идентифицировать пулю.

— Где эта пуля была вами найдена?

— Я достал ее из деревянной опоры ограды, изображенной на фотографии.

— Спасибо. Я думаю, нам пора пригласить следующего свидетеля. Я предлагаю принять револьвер в качестве вещественного доказательства номер один, фотографию — в качестве вещественного доказательства номер два, пулю — в качестве вещественного доказательства номер три.

— Подождите, — обратился Мейсон к сержанту, приготовившемуся встать со свидетельского кресла, — господин прокурор, могу я задать несколько вопросов мистеру Голкомбу? Мне хотелось бы еще немного побеседовать с ним об этой пуле.

— Прошу вас, мистер Мейсон.

— Когда вы впервые заметили пулю в столбе?

— Пуля в столбе вообще не видна, мистер Мейсон, чтобы ее разглядеть, ее надо сначала достать. У меня не было с собой инструментов.

— Когда вы впервые заметили в столбе пулевое отверстие?

— Сразу же после прибытия на место. В револьвере не хватало двух патронов, значит, где-то поблизости должна была валяться вторая пуля. Я подумал, что она могла попасть в какой-нибудь предмет и там застрять. Тогда-то я и обратил внимание на пробоину в столбе.

— И больше вы не искали?

— Где?

— Вы больше не осматривали место происшествия?

— Нет, почему же, осматривал. Но после того как пуля нашлась, делать там особенно было нечего.

— Спасибо, у меня все, — проговорил Мейсон.

— Я бы попросил сержанта Голкомба уступить свидетельское место Александру Рэдфилду, — произнес Страун. — Мистер Рэдфилд — эксперт из отдела баллистики.

— Да, пожалуйста, — одобрил судья.

Мистер Рэдфилд оказался высоким и худым молодым человеком со скуластым лицом и сероватыми глазами навыкате. Он двигался осторожно, а говоря, тщательно подбирал слова, словно боясь сказать что-нибудь лишнее. Произнеся присягу, он представился как специалист в области идентификации оружия. После этого Джофри Страун задал свой первый вопрос:

— Перед вами пуля, которую передал нам сержант Голкомб. Она фигурирует среди вещественных доказательств под номером три. Видели ли вы раньше эту пулю, и если да, то где вы ее видели?

— Видел, сэр. Первый раз — на месте преступления. В столбе была дыра, и сержант Голкомб извлек из нее эту пулю.

— Не могли бы вы указать нам на этой карте место, где находился столб?

Свидетель взял карту и поставил крестик в левом ее углу.

— Эта карта официальный документ, — проговорил Страун, — вернее, это копия с официальной карты. Я полагаю, никто не будет протестовать против предложения присоединить ее к вещественным доказательствам, обозначив номером четыре.

— Защита согласна, — произнес Мейсон. Наклонившись к Нили, Мейсон прошептал: — Заявите хоть один протест. Пусть они знают, что вы тоже ведете это дело.

— Лучше не надо, — шепотом ответил Нили, — я боюсь выступить невпопад. Вы так мастерски расправляетесь с этим прокурором — он буквально не знает, с какой стороны ждать удара.

— Протест может быть любым, — настаивал Мейсон, — не мешайте им описывать моменты, значимые для существа дела, — не важно, благоприятны эти свидетельства для обвиняемой или нет. Но если мы знаем, что какое-либо их заявление противоречит фактам, — смело протестуйте. Пусть дело перестанет казаться им таким очевидным, заставим их задуматься и пересмотреть свою позицию. В конце концов, в зале сидит и смотрит на вас ваша невеста, да и репортеры будут рады любому неожиданному повороту событий.

— Хорошо, я попробую, — согласился Нили, — дерните меня за пиджак, если начну говорить что-нибудь не то.

Между тем допрос свидетеля продолжался.

— Вы безусловно знаете, что это за револьвер. Это так называемый «кольт-кобра». Мы хотели бы поместить его среди вещественных доказательств под номером один.

— Да, сэр.

— Вы производили контрольный выстрел из этого револьвера?

— Да, сэр.

— Опишите эту процедуру, мистер Рэдфилд.

— Во время произведения контрольного выстрела дуло револьвера было вставлено в коробку с паклей, так что пуля застревает в ней, оставаясь при этом неповрежденной.

— Что происходит потом?

— Затем производится анализ пули.

— Какова цель этого анализа?

— Его цель — выявление характерных отметин на поверхности пули. Они подразделяются на две группы: общего свойства и индивидуального.

— Что значит «общего свойства»?

— Это царапины, которые появляются на пуле при прохождении через внутреннюю поверхность ствола. Все они имеют характерную ширину и глубину и слагаются в определенный рисунок. Отметины общего свойства позволяют узнать марку и калибр оружия, из которого был произведен выстрел.

— А что такое «индивидуальные характеристики»?

— Это углубления, появляющиеся на пуле из-за неровности ствола. Невозможно представить себе идеально гладкую поверхность, и, разумеется, ствол каждого револьвера по-своему шероховат. То или иное сочетание этих выступов или углублений встречается только однажды, таким образом, каждый ствол оставляет на пуле свои микроскопические отпечатки, по которым она может быть безошибочно идентифицирована.

— Скажите, было ли произведено сравнение контрольной пули с пулей, извлеченной из столба ограды?

— Да, конечно, сэр.

— Что вы можете сказать о результатах этого анализа?

— Мы провели экспертизу общих свойств, равно как и индивидуальных. Как специалист, я могу со всей уверенностью заявить: оба выстрела сделаны из одного и того же оружия.

— А пуля, найденная в теле жертвы? Ее доставили к вам в лабораторию?

— Да, сэр.

— Вы имели возможность осмотреть ее?

— Должен сказать, что она оказалась в достаточной степени повреждена. Состояние ее не позволяет провести детальный анализ, но можно утверждать, что и на этот раз стреляли из револьвера того же типа — кольта тридцать восьмого калибра.

— Вы изучали ее индивидуальные характеристики?

— Да, но в настоящее время их недостаточно, чтобы идентифицировать пулю. Вы знаете — она была наполовину расплющена…

— Итак, ваша честь, — торжествующе провозгласил Страун, — я повторяю свое предложение: объявить револьвер, представленный сержантом Голкомбом, вещественным доказательством номер один.

— Я протестую, — внезапно проговорил Нили, вставая, — это заявление некорректно и не может быть принято во внимание. Оно не имеет под собой достаточных оснований. Оно никак не вытекает из показаний свидетеля.

С высоты своего места судья Киппен с любопытством взглянул на молодого адвоката.

— Правильно ли я вас понял, мистер Нили, — доброжелательно, но с оттенком легкого недоумения проговорил он, — основываясь только на том факте, что пуля не может быть достаточно тщательно исследована, вы предлагаете не включать оружие, по всей видимости находившееся у обвиняемой, в число улик?

— Обвинение не доказало, что револьвер находился у обвиняемой. Он был изъят у мистера Мейсона.

— Разумеется, можно придираться к мелочам, — судья пожал плечами, — но я не хотел бы быть излишне пунктуальным. Вы можете представить свидетельство, доказывающее, что револьвер находился у другого лица. Если же такого свидетельства не существует, выводы обвинения должны быть приняты во внимание.