Гомункул - Блэйлок Джеймс

Скорее всего, беспокоиться было не о чем. Никто ее не подозревал, однако она старалась держаться темноты, выходить по ночам. Она молилась, чтобы поскорее пришел тот день, когда это изменится. Капитан Пауэрс обещал помочь… Укрывшись под капюшоном, она торопливо шла по почти безлюдной Шафтсбери-стрит, наклонив зонт назад для защиты от ветра и дождя, несшихся теперь с запада. Непогода слишком разыгралась, чтобы кто-то захотел бродить сейчас по улицам, да и час поздний — далеко за полночь.

Все годы бесприютных скитаний по обеим Индиям, еще три — в Южной Каролине, а теперь уже и в Лондоне, родном для нее городе, хотя во всем мире теперь не найти места, которое внушало бы ей столько подозрений и страха, смягчило обретение единственного надежного порта, острова в море сумятиц и угрызений совести. Этим островом стал капитан Пауэрс — человек, которого ничто не могло поколебать, который на своей искусственной ноге был способен шагать по омытым морскими волнами вздымающимся палубам и держать верный курс по зыбким теням созвездий.

Но прежде всего ей пришлось по сердцу то уважение, какое капитан определенно испытывал к вещицам диковинным и даже легкомысленным. За фасадом твердокаменной практичности скрывался настоящий кладезь курьезов: смехотворная курительная нога, ожерелье из обезьяньих клыков, врученное ему неким исследователем джунглей в обмен на две бутылки шотландского виски, сжигавшая табак и одновременно пускавшая мыльные пузыри трубка плюс целое собрание пустячков, предназначенных подманивать удачу, которое он таскал в карманах. «Удача у меня в кармане», — говаривал капитан, демонстрируя на ладони красный и черный бобы из Перу, выточенный из агата шарик, крохотную обезьянку слоновой кости или восточную монету с дырочкой посредине. По реакции людей на увиденное, признался как-то Пауэрс, ему удавалось составить о них довольно точное мнение. Уильям Кибл и Лэнгдон Сент-Ив благополучно прошли проверку, немедленно разглядев всю ценность подобных безделиц.

Нелл не без удивления поняла, что находится всего в квартале от табачной лавки. Для задуманного визита еще рановато; встреча клуба, несомненно, в полном разгаре. Лучше будет дождаться условленного часа, но сначала нужно найти убежище. Дождь может оказаться очень увлекательным зрелищем, если не позволить ему себя намочить. Она свернула на Риджент-стрит, в сторону парка Сент-Джеймс. Там она посидит под навесом летней сцены, воображая себе какой-нибудь концерт, или, не напрягая воображение, попросту скроется от чужих глаз за темнотой и непогодой.

Дождь ненадолго ослаб, и стало совсем тихо, лишь стучат по тротуару ее шаги. Позади нее по Риджент, неспешно клацая, катился чей-то брогам, рассеивая ночной туман при помощи желтоватого, тусклого света фонари. Он то убыстрял ход, то снова замедлял его, словно выслеживая кого-то, однако кучер вроде бы не обращал на нее внимания: сгорбившись на облучке, он глядел прямо перед собой. Вожжи болтаются в безвольных руках, а экипаж движется сам по себе. Сделав над собой усилие, Нелл перестала замечать брогам, плотнее завернулась в плащ и прибавила шагу. Предстояло решить, свернуть ей в ближний переулок или продолжить путь к парку.

Она быстро оглянулась на приблизившийся брогам. Внутри двое мужчин, оба в упор смотрят на нее. Одного скрывала тень, другой был виден вполне отчетливо; кажется, у этого пассажира не хватало половины лица. То, как пристально они ее разглядывали, мгновенно вселило в Нелл уверенность, что эти двое не случайно возникли в ночи, а следили за нею.

Она шагнула в узкий проулок, где высокие, клонящиеся друг к другу дома почти сходились вверху; дождевые струи бежали по грязным кирпичам стены слева от нее, питая глинистый поток посредине мостовой. Нелл приподняла юбки и побежала. Ничего не оставалось, кроме как шлепать по щиколотку в воде. Проулок когда-нибудь кончится, и она повернет назад — пробежит до самой Джермин-стрит, если понадобится.

Неурочный час сейчас не важен. Лучше предстать перед друзьями из клуба «Трисмегист», чем звать на подмогу констебля. Все, что угодно, лишь бы не угодить в лапы седоков того брогама. Она уже догадалась, кем они были.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нелл так и не достигла конца проулка, хотя спасительный выход — желтое свечение газовых фонарей — казалось, парил в дымке дождя в какой-то сотне ярдов впереди. В этот слабый отсвет шагнула вдруг высокая, но будто согбенная от старости фигура в плаще. Нелл замедлила шаг, остановилась, но внезапно осознала, что, кто бы ни стоял у выхода из проулка, это точно не Игнасио Нарбондо.

Она ошиблась, но сие открытие ничуть ее не утешило. Нелл осторожно двинулась навстречу незнакомцу, вплотную приблизившись к относительно сухой правой стене и отсчитывая влажные кирпичи тыльной стороной кисти. Обернулась. Молния вспорола небо над головой, превратив две подбиравшиеся к ней сутулые фигуры в черные силуэты на слепяще-ярком заднике. Стены вокруг отвесные и скользкие; ни окон, ни дверей поблизости. Ночь вскипела разноголосицей шумов, и вопль Нелл затерялся в громовом раскате грома, грозившего обрушить вниз старые, искрошенные кирпичи стен высоко над нею.

Чья-то рука зажала ей рот, но тут же отдернулась, стоило Нелл впиться в нее зубами. Пошатнувшись, она вслепую пнула человека в плаще; тот выругался и неловко отпрыгнул, будто ослабленный преклонным возрастом. Стряхивая капли с ресниц, она огляделась — и сама не пожелала поверить увиденному. Но что было, то было. Момент давней слабости настиг ее, чтобы предать.

Перед нею маячило изувеченное мертвое лицо, и обладавший им вурдалак пихнул Нелл к стене, чтобы набросить ей на голову мучной мешок. Нелл развернулась, потеряла равновесие и осела на колени в грязной воде; ее рывком поставили на ноги и поволокли вперед.

Нетвердый бег вслепую назад по проулку, к ждавшему на углу брогаму, казался бесконечным, но не дал ей времени обдумать случившееся. Второй крик оборвался грубым рывком затянутого на ее шее мешка. Нелл заметила две быстро мелькнувшие в вышине вспышки и автоматически, в полнейшем ступоре, отсчитала шесть секунд.

Гром еще не стих под низкими небесами, когда чья-то рука легла ей на затылок и втянула в брогам. Нелл опять упала на колени и предпочла не подниматься. Щелкнула задвижка дверцы, и кучер пустил лошадь во весь опор.

Слушая сквозь шум дождя свистящее, хриплое дыхание двух своих странных похитителей, она рылась в памяти в попытке объяснить столь крутой поворот судьбы. Объяснения не находилось. Все, что было ей известно, знал и Шилох. Много лет тому назад она поддалась минутной слабости и, как послушная новообращенная, исповедовалась истово и правдиво. Все, что она открыла тогда Шилоху о своей вине и о местонахождении шкатулки с гомункулом, действительно и теперь. Какой ему прок в ее похищении? Разве что они охотятся за чем-то другим… Неужели они намереваются надавить на капитана? Или им нужен изумруд Джека? Шаря в памяти, Нелл пыталась нащупать хоть что-то полезное. Неужели она проговорилась кому-то об изумруде? Жаль, если дело именно в этом. А вот если они намереваются прижать с ее помощью капитана, то их ждет жестокое разочарование. Спустя несколько минут, когда брогам остановился, она от всего сердца пожелала, чтобы как раз такую ошибку ее похитители и совершили.

Доктор Нарбондо волок растерзанного карпа по узкой лестнице в свою лабораторию над Пратлоу-стрит, а Уиллис Пьюл тащился позади. Вырезанная доктором железа имела самый жалкий вид, поскольку пострадала от неуклюжей возни Пьюла. Придется устроить настоящую комедию, чтобы чертов проповедник остался доволен… Можно заставить Пьюла подцепить Джоанну Сауткотт к потолку и управлять ею, как марионеткой. Старик вряд ли расстанется с деньгами, пусть и с фальшивыми, так и не получив желаемого. По сути, трудно сказать, какой трюк может выкинуть старый псих, если его драгоценная мамаша так и не восстанет со стола.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С полными руками рыбьих потрохов Нарбондо пинком отворил дверь и вошел в лабораторию. Над пустым аквариумом горела лампа; под нею с наполовину скрытым тенью лицом стоял Шилох собственной персоной, костлявый и изможденный; на пол с него стекала вода. Доктор Нарбондо ясно видел, что старик далек от чувства полного удовлетворения. И то сказать, лежа на мраморном прозекторском столе, Джоанна Сауткотт не представляла собой воодушевляющее зрелище. Солидная кучка грязи, пыли и отчасти рассыпавшихся, лишенных плоти костей. Спутанные пряди волос забиты прошлогодними листьями. Рядом со столом валялся столь же неприглядный саван.