Ретроград: Ретроград. Ретроград-2. Ретроград-3 - Комбат Мв Найтов

– В Харькове работяги вас бы в темном месте отловили, и мало бы вам не показалось, Святослав Сергеевич. Мысль – замечательная. Здесь работает шесть человек…

– Восемнадцать плюс три мастера, в три смены.

– Не важно. С восьмыми разрядами, не меньше.

– Ну, сетка не позволяет дать им разряд выше.

– А обеспечат они работой тысячи людей со вторым и третьим разрядом, и даже учеников. Но вот скажите, чем эта элита будет потом заниматься? В домино рубиться?

– Ну почему? Если основной работы нет, будем брать стороннюю. Это же деньги, большие деньги: наладить серийное производство.

– А по поводу фторопластов, – вставил Олег Константинович – надо бы Сергею Николаевичу позвонить, Ушакову. Когда нам для «Аиста» подобный материал понадобился, он его довольно быстро сделал. Вы разрешите, Святослав Сергеевич?

– Да, указания Копытцеву я дам. По-другому не получится. И вообще, Олег Константинович, вы московскую кухню лучше меня знаете, буду благодарен, если конкретных людей будете подбрасывать, только не из ведомства Кагановича и Со. Я имею ввиду: не из толкачей.

– Да, я понял.

– Тогда вернемся в третий ангар, дадим Глебу Евгеньевичу заняться двигателем, а сами съездим на стройку в «Холодильник». Я там еще ни разу не был.

Олег Константинович имел талант организатора, и чувствовал себя в Москве и в Наркоматах, как рыба в воде. С его помощью начали значительно быстрее обрастать кадрами. Большое начальство предпочитало этими вопросами не заморачиваться. Оставались вакантными шесть мест начальников отделов, но брать их было не откуда. Дефицит кадров с хорошим образованием и опытом был страшный. Интернета не было (и слава богу), газеты пестрели объявлениями «Требуются, требуются, требуются», в свободном плавании практически никого не было. Попытались подобрать человека по объявлению в транспортный отдел, Копытцев его «зарубил» и поздравил с первым выловленным немецким шпионом. Проверку товарищ не прошел и завалился. Вместо него прислали из Рязани лейтенантика из автомобильного училища. Впрочем, все когда-то начинают! Закончилась еще одна неделя, прибыли станки из Германии, ничего, не задержались и не потерялись. Засуетилось немецкое посольство, дескать, фирма-производитель, по контракту, желает произвести пуско-наладочные работы закупленного оборудования. А «Холодильник» в ста метрах от нашего забора, и взлет-посадка идет прямо над цехами. Копытцева вызвали в Москву, и, черт побери, на «Холодильник» приехала целая немецкая делегация! А у меня готовы винты для всех трех машин. На всех стоят новые фонари, убран гаргрот, наземные испытания оружия под шестилопастные винты закончены. Надо летать, а тут под боком немцы. Четвертое ноября, понедельник. Недаром понедельник считается тяжелым! Да и День поляцких оккупантов к тому же. Я решил проблему звонков Сталину, сразу как появился адъютант. Сводку я давал ему, и тот звонил Поскребышеву, передавая тому ежедневную сводку о проводимых работах. Ну, я – умный! Всех надул, и волки сыты, и овцы жирные, и живые. А тут такая задница. Ладно, повод есть, первый день собираем опытные изделия. 15 штук собрали. Надо звонить и выгонять фрицев с нашей территории! Сел в кресло, рядом кремлевская вертушка. Она ни разу при мне не звонила. Меня тоже игнорировали, как класс. Тут чайник закипел, я себе кофеек заварил в толстой керамической чашке. Из-за «кремлевки» кипятком плеснул на стол. Звонок, громкий, требовательный и непрерывный.

– Товарищ Нестеренко? С Вами будет говорить товарищ Петров. – щелчок, молчание и низкий тихий голос Сталина.

– Товарищ Нестеренко, каким образом решался вопрос с дефицитом топлива у вас?

– Не было никакого дефицита, перебои с бензином бывали, раньше, но сезонные, в период уборки или отпусков. Стоп, я понял, о чем вы! Вспомнил! Перед войной, в конце сорокового года, были остановлены разведочные работы в Приволжском нефтеносном районе. Они не дошли сто или двести метров до пласта, и буровые были остановлены. Продолжили это в сорок шестом на тех же буровых, и получили нефть. Очень большой бассейн. Еще она есть в районе реки Белой, и на Нефтяных камнях в Баку. Это острова справа от входа в Бакинскую бухту, восточный остров. Кум, по-моему, и отмель у мыса Сан… Сангачал. Или что-то в этом духе. Это южнее Баку, прямо в море, там тоже есть остров, плоский такой, но вышки стоят по всему району. Прямо в воде.

– Харашо, товарищ Нэстэренко. Ми, видимо, гаварим аб адном случае. Жду вас сегодня в час-ноль-ноль.

Опять злится! Чё злиться-то? Я, что ли, виноват в том, что меня этот проклятый «ЗиС» сюда отправил? И, черт, я ему не успел сказать, то что требовалось. А это – срочно. Снимаю трубку, смотрю в справочник, ответ телефониста:

– 27 «А», «Голубизна», Нестеренко, товарища Петрова.

– Ожидайте, соединяю. – слышу голос Поскребышева, повторяю позывной.

– Ожидайте! – И тишина, хорошо, что музыку не включают и не передают каждую минуту: «Ждите ответа оператора, ждите ответа!». И трубку не положишь, уже представился. Через семь минут Сталин отозвался.

– Петров у аппарата, слушаю вас, товарищ Нестеренко! – надо бы позывной сменить, достали уже.

– Закончили сборку первой партии изделий 90 и 91. 15 штук. Испытать не можем, на объекте 197 работы ведут господа из Абвера. Кто разрешил – не знаю.

– Мы разрешили. Это необходимо, товарищ Нестеренко. Мне говорили, что полетам это не помешает, будут взлетать в другую сторону и обходить объект 197.

– Мы по силуэту сильно отличаемся от основных самолетов полка.

– Сколько времени будут идти работы на «сто девяносто седьмом»?

– Не знаю, вечность, наверное. Работают ни шатко, ни валко, их другое интересует.

– Передайте Совину мое распоряжение переместить ваши машины в Тушино. Вы меня поняли?

– Так точно, товарищ Сталин.

– В Красной Армии это виражение нэ употрэбляется, товарищ Нестеренко. Ставлю вам на вид, товарищ полковник.

Злющий, я позвонил Филину, передал все, кроме первого разговора, переоделся в форму, в третьем ангаре нашел чей-то шлемофон, забрался в третью машину, она сохранила дублированное управление, и делалась как учебно-боевой самолет, и решил сам перегнать машину в Тушино. Как чертики из бутылки, тут же выскочили Филин и Копытцев. Дескать, вылезай из машины! Двигатель заглушил, но обратно не вылезаю. Ору на генерала, что он давно должен был провести вывозной, а сидеть в клетке и служить справочным бюро не желаю! Пообещал сегодня же поднять вопрос у Сталина.

– Да это его приказание, товарищ Никифоров! – сказал Копытцев.

– Вы что думаете, что противник не знает на какой