Истинная леди - Кэтрин Грейл

Каролина вздрогнула и, ощутив на себе теплый взгляд графа, покраснела. Господи, чего он добивается, практически в открытую заявив о своем романтическом интересе к ней? И кому? Самой злостной сплетнице бомонда! Не пройдет и часа, как досужие языки начнут перемывать им косточки.

– Мисс Вудли? – Судя по тону баронессы, дама была поражена в не меньшей степени. – Клянусь всеми святыми, вы выглядите сегодня элегантно.

– Спасибо, баронесса, – поблагодарила Каролина, подивившись ровной интонации собственного голоса.

– Вы очень любезны. А ваша шляпка просто прелесть...

– Моя дорогая, простите меня, – громко оборвала ее баронесса. – К сожалению, вынуждена сказать, что вам стоит избегать носить белые платья. – Она наклонилась вперед, обдав Каролину зловонным дыханием. – Белый цвет смотрится весьма странно на особе ваших лет. На ум невольно приходит сравнение с... – Она многозначительно замолчала и перевела взгляд на свою молоденькую племянницу, темноволосую красавицу в девственно-белом наряде.

Это оскорбление, как часто случается, не стоило и выеденного яйца, но его нанесли в самый неподходящий момент, когда Каролина расслабилась и уже почти поверила, что может быть модной, красивой и желанной. Улыбка Джеффри, его непосредственная манера держаться действовали на нее успокаивающе и вселяли надежду, что его эксперимент в конечном итоге может принести успех.

Но ядовитое замечание баронессы испортило радужное настроение, вернуло Каролину на землю и напомнило, что далеко не все мечты осуществляются. Она вдруг четко осознала, что, по мнению окружающих, уже не юная девушка, и кровь отхлынула от ее лица. По сравнению с юной Кимберли она, вероятно, смотрелась как глупая кривляка. К тому же сопутствовавшая ей слава «синего чулка» делала всю эту затею бессмысленной.

С таким трудом обретенная уверенность тут же покинула Каролину, сменившись противной мыслью, что даже Джеффри не под силу сделать ее модной невестой. Подавив вздох, Каролина в ответ на колкость выдавила улыбку и уже собиралась вежливо поблагодарить даму за совет, каким бы недоброжелательным он ни был, но Джеффри ее опередил.

– Если вы не против, баронесса, мы вас покинем. – Его голос дрожал от гнева. Реакция графа поразила Каролину до глубины души. Она не представляла, что его сиятельство способен прийти в такую ярость.

Вероятно, баронесса тоже это почувствовала. Она побледнела, лицо ее приобрело землистый оттенок.

– Милорд!

– Позвольте мне выразить сожаление по поводу бала в честь дебюта вашей племянницы. Боюсь, что не смогу удостоить его своим присутствием. Моя мать, сестра и лорд Уиклифф также пришлют свои извинения. Да, чуть не забыл, граф Мейвенфорд и его прелестная жена тоже будут, по всей видимости, заняты. – На губах Джеффри играла вежливая улыбка, но глаза источали ледяной холод.

– Милорд! – ахнула баронесса, и ее прямая как палка спина вдруг сгорбилась, словно под невероятной тяжестью, и бедняга обхватила себя руками.

– А теперь простите нас. – Джеффри повернулся к невоспитанной даме спиной и тронул поводья. Вскоре Гайд-парк и модная, разодетая толпа остались позади.

Каролина молча разглядывала его сжатые кулаки и суровую линию сердито стиснутого рта. Только когда парк с его суетой скрылся из виду и они оказались на немноголюдной улочке, она осмелилась нарушить молчание.

– Не переживайте, милорд, – произнесла она участливо. – У каждого ученого время от времени бывают неудачные эксперименты. С моим отцом это случалось сотни раз. Уверена, что тетушка рассказала вам о его артиллерийских испытаниях. – Каролина искоса взглянула на графа, желая узнать, произвела ли ее попытка поднять его настроение должный эффект. Но то, что она увидела, повергло ее в ужас. Он еще больше нахмурился, и черты его лица вновь исказились от ярости.

– Что за чушь ты несешь?

– Я... я... баронесса... – пролепетала она, заикаясь. – Сплетники никогда не устанут говорить обо мне скверные вещи, и если не в лицо, то за моей спиной уж обязательно.

– Ошибаешься, Каролина. – Мрачное выражение на лице графа сменилось мягкой улыбкой.

– Эта карга теперь из кожи вылезет, расхваливая тебя на всех углах.

– Но почему?

– Она надеется – и совершенно напрасно, должен добавить, – что я прощу ее выходку и приду на бал в честь ее племянницы.

Каролина понимающе кивнула, признав, что графу удалось переманить баронессу на их сторону. К сожалению, она знала множество других светских львиц, сладить с которыми не так-то просто. И чем больше будет расти ее популярность, тем больше гадостей о ней станут говорить за ее спиной. Кроме того, ее родословная была запятнана понятием гораздо страшнее, чем «синий чулок».

– Все будет гораздо труднее, чем вы предполагали, – тихо пробормотала она.

– Что? – спросил Джеффри, сосредоточив взгляд на дороге, чтобы не задеть опрокинутую тележку. Но она уже знала, что он остро ощущает ее присутствие и, вероятно, горько об этом сожалеет.

– Я отдаю себе отчет, насколько трудно быть покровителем «синего чулка», – пояснила она. Он повел плечами, но ничего не ответил, тем более что Каролина такой возможности ему не предоставила.

– Вы можете отступиться от своего обещания, милорд. Я хорошо понимаю, как тягостно быть вежливым со скудоумными брюзгами и высокомерными мамашами. Давайте признаем, что ваш эксперимент провалился, и с миром разойдемся.

Граф вдруг резко натянул поводья, лошади встали на дыбы, и Каролина повалилась на бок.

– Джеффри! – вскрикнула она, схватившись за край сиденья.

Но граф, к счастью, мастерски владел хлыстом и, легко усмирив лошадей, остановил экипаж возле пустынной аллеи. Некоторое время он сидел, сжав кулаки и прерывисто дыша.

Каролина затаилась и стала ждать, что. последует дальше. Ее нервы были напряжены, грудь часто вздымалась. Успокоившись, она исподлобья покосилась на него.

– Никогда больше этого не делай. – Сказанные тихо слова прозвучали громкой барабанной дробью.

– Чего – этого?

– Не говори о себе как об эксперименте. – Суровый тон графа заставил ее поежиться. Он разговаривал с ней так, словно она покусилась на жизнь его единственного ребенка. А между тем, обращаясь к плохо воспитанной баронессе, он хотя бы сохранял видимость любезности.

– Но я ведь не себя имела в виду, говоря об эксперименте! – Она прикусила губу, стараясь разгадать смысл странной реакции графа. – А только нелепую попытку сделать меня популярной. Оказывается, это ужасно унизительно плясать под их дудку.

– Повернувшись к графу, она обреченно посмотрела на него. – Я знаю, что вам это омерзительно в такой же степени, как и мне.